- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«Кого надо, того и убили». Часть 5 |
| Юрий ПРОНИН |
| 21 Декабря 2024 г. |
Идеальная мишеньПо многочисленным свидетельствам, в последние годы жизни Киров был дружен со Сталиным – часто приезжал в гости, они вместе отдыхали, «гоняли чаи». Сталин даже называл Кирова «братом». Из этого некоторые исследователи делают вывод, что Сталин не мог приказать убить Кирова. Ой ли… Что означала для Сталина дружба и могла ли она стать для него препятствием в такого рода делах? Да, возможно, и Сталину было непросто «отдать» лучшего друга. Но чего не сделаешь ради «укрепления диктатуры пролетариата» и «разгрома троцкистско-фашистских шпионов, диверсантов, вредителей и двурушников», а в переводе на человеческий язык – для укрепления личной власти?
Ранее:
Если отбросить общепринятые моральные принципы, пренебречь ограничениями и «не миндальничать», Киров был идеальной мишенью, «стопроцентно мотивированной целью». В отличие, скажем, от Ворошилова, Кагановича, Куйбышева и даже Молотова. Именно убийство Кирова могло принести (и принесло) максимальный эффект для инициаторов и организаторов этого преступления. Первое – это как раз статус «лучшего друга», «любимого брата». А значит – кто же подумает на Сталина? Его горе будет беспредельным, искренним, неподдельным… Он даже вызовет сопереживания, сочувствие – ведь потерял, считай что, часть самого себя. Надо сплотиться вокруг вождя, помочь ему в трудную минуту… Во-вторых, разговоры об угрозе сталинскому единовластию со стороны Кирова, быть может, либо вообще не имели под собой почвы, либо сильно преувеличивали реальность. Но все же Киров с трудом помещался в когорту совсем уж «оловянно-механических» членов Политбюро образца 1937–1938 годов, то есть периода Большого террора – апогея массовых репрессий. Кроме того, Киров, хотя и, безусловно, не был в 1934 году «человеком номер два» в номенклатурной табели о рангах, но, входя в первую пятерку, являлся, что очень важно, лучшим трибуном из представителей высшего руководства ВКП(б). А яркие, любимые народом фигуры, как показали события сталинской эпохи, вызывали у «отца народов» в лучшем случае настороженность… Иными словами, с Кировым надо было «что-то делать». При этом ключевую роль играли несколько нюансов. Прежде всего, критической массы разногласий, дающей возможность «вынести сор из избы», избавиться от «Мироныча» легальным путем, как с представителями партийной оппозиции, не было и в помине. И даже неофициальная (внесудебная) ликвидация Кирова с прямым участием сотрудников НКВД создавала – особенно в период, когда у Сталина не было стопроцентного контроля над органами госбезопасности, – очень высокие риски. Требовалось что-то сложнее, например, использование «втемную» кого-то со стороны. Мало того, широким массам вообще не было известно о каких-либо трениях между Сталиным и Кировым, для широких масс они – единомышленники, для них Киров – верный сталинец. Это очень важно, это дает ключ для понимания пружин убийства Кирова. Третье. Существовала актуальность в аргументированном шаге к «окончательному решению вопроса с оппозицией», то есть к физическому уничтожению целых слоев населения, не вписывающихся в контуры «социализма в одной стране». И тут убийство Кирова как нельзя кстати. Это был выстрел в яблочко, в десятку. Это убедительное, достаточное обоснование. …Прокручиваем ленту обратно. Сталин и Киров – верные друзья, значит, Сталин – вне подозрений. Более того – выстрел в Кирова, верного сталинца, – это выстрел в Сталина, выстрел в советскую власть, выстрел в трудящихся. Кто виноват? Разумеется, враги народа! А кто сомневается – тоже враг! Для тотальной, без тормозов, ничем не ограниченной борьбы за власть – гениально. На втором дыханииИтак, вместе с Кировым убито сразу несколько «зайцев». Ликвидирован потенциальный конкурент – раз. Остальное окружение Сталина окончательно сцементировано, подавлено и запугано – два. Народ подвергнут мощной агитационной кампании, дополнительно мобилизован в поддержку вождя и опять же сцементирован, а для верности, страховки, на всякий случай, тоже запуган – три. Иными словами, найдено оптимальное сочетание любви и страха, которому посвятил так много внимания, например, внимательно читаемый Сталиным средневековый корифей политических наук Николо Макиавелли. Далее. Открыты шлюзы для лавины репрессий против тех вельмож, кто не обязан своей карьерой Сталину, а заодно и против всех недовольных – это четыре. К тому же на «врагов народа» можно легко, правдоподобно и долго списывать многочисленные огрехи и правды собственного курса. И тебя за твои же ошибки… полюбят еще больше – это пять. Воистину убийство Кирова – это второе дыхание для Сталина, это основа для окончательного формирования сталинской модели общества и государства. Возможно, убийство Кирова – крупнейшая провокация для решения внутриполитических задач – было затеяно и ускорено под воздействием поджога берлинского рейхстага в феврале 1933 года, а затем «ночи длинных ножей» – расправы германского фюрера над группой высших соратников 30 июня 1934 года. Кстати, по своей неуравновешенности, экзальтированности Леонид Николаев напоминает главного поджигателя рейхстага в феврале 1933 года Маринуса ван дер Люббе, который тоже был, что называется, не в себе. Примечательное совпадение, которое, будучи одним из очень многих, трудно считать случайным. Это еще один признак того, что Сталин внимательно следил за действиями Гитлера в отношении политических противников, но не слепо повторял, а творчески развивал линию фюрера применительно к советским реалиям и своим вкусам. Разумеется, некоторая схожесть диктаторов не мешает им стать злейшими врагами, что, собственно, и произошло, начиная с 22 июня 1941 года. Правда, во-первых, последствия уничтожения лидеров штурмовиков СА не привели к репрессиям такого масштаба, как в СССР, хотя тоже укрепили власть Гитлера, устранившего своих конкурентов. Во-вторых, Гитлер действовал тоже вероломно, но куда прямее, «влобовую». В уничтожении неугодных Сталин оказался искушеннее, тоньше, виртуознее, хитроумнее «бесноватого». С другой стороны, Иосиф по времени шел за Адольфом, а потому мог корректировать действия фюрера, «улучшать» их под собственные замыслы и нужды. И уж, конечно, по своим последствиям убийство Кирова стало куда более зловещим событием, чем убийство, например, российского премьера Петра Столыпина в 1911 году или американского президента Джона Кеннеди в 1963-м. Да, шлейф таинственности и недорасследованности тянется и за этими, безусловно, таинственными, загадочными событиями, но массового террора как государственной политики затем не было. Более того, убийство Кеннеди вообще не привело к существенным изменениям в государственном курсе, дело ограничилось усилением мер безопасности в отношении высшего руководства США и, разумеется, приходом к власти нового президента, которым, в полном соответствии с американской конституцией, стал вице-президент Линдон Джонсон. Можно, конечно, вспомнить и другие трагедии в истории России XX века, например, расправу над экс-императором Николаем II, его родственниками и приближенными в 1918 году или убийство коммунистического оппозиционера Льва Троцкого в 1940-м, но там загадок и вопросов куда меньше. Была, правда, крайне запутанная смерть царевича Дмитрия в 1591 году, но это уж совсем седая древность… Директивная версияНо даже если бы Сталин не имел отношения к убийству Кирова, то он, вне сомнения, воспользовался бы им точно так же, как это произошло в реальности. И был бы по-своему прав. Судите сами. Представим иной поворот событий после убийства Кирова. Сталин соглашается с версией, что в Смольном стрелял «озлобленный одиночка». Тогда получается сущая невнятица – жизненный финал Кирова невыразителен, не соответствует масштабам его должности и представлениям о миссии партийного вождя. Сергей Миронович в этом случае не тянет на эпического героя, не получается и мученик за «интересы рабочего класса и трудового народа». Вот так вот запросто зашел какой-то Николаев, выстрелил – и на этой случайности позвольте закрыть вопрос? Надо учесть, что после объявления, что стрелял одиночка, что имела место банальная случайность, неизбежно активизируются разговоры о личной жизни Кирова, об «амурном следе», «любовном треугольнике» и прочем «компромате». И, кстати, приглушить их будет непросто. От разговоров о карьеристе-неудачнике до оскорбленного «рогоносца» и любвеобильного «Мироныча» рукой подать. В итоге убийство Кирова привело бы даже к ослаблению авторитета и партии, и Сталина («вон кто рядом с ним»). А вот если сказано: «зиновьевцы», то никто и не пикнет. Киров возносится на положенный ему пьедестал, «врагов народа» ставят к стенке, в трудную минуту, когда опасность велика и требуется стойкость, советские люди сплоченнее поддерживают сталинский курс, а официальная версия убийства Сергея Мироновича Кирова становится директивой, несогласие с которой равнозначно прощанию с жизнью. А пока перед нами «висяк» 90-летней выдержки, имевший, однако, куда большие, причем трагические, последствия в сравнении с другими загадочными убийствами XX века, включая гибель Столыпина и Кеннеди. Даже если поверить всем объяснениям, трактующим убийство Кирова как случайность, то возникает картина абсолютно неправдоподобного стечения не просто нескольких, а нескольких десятков совпадений, хотя вероятность даже одного из них ничтожно мала. И как раз если случайностей и бардака не было, а, напротив, работали профессионалы-ликвидаторы высокого класса, законспирированные даже внутри областного управления НКВД, то цепочка событий в Смольном во второй половине дня 1 декабря 1934 года, да и в предшествующий период, а также следственных неувязок, становится логичной и объяснимой. Поэтому с житейской, но политически непредвзятой точки зрения, можно утверждать, что Сталин не только воспользовался убийством Кирова, не только был заинтересован в таком убийстве, но и прямо причастен к его организации. Менее важно, но более пикантно, что «Мироныч» – вовсе не рыцарь без страха и упрека, а вполне себе земной человек. Но даже убедительные версии – еще не приговор. С юридической же стороны абсолютно ясно лишь следующее: «враги рабочего класса», которых сразу обвинили в убийстве Кирова, а затем, с подачи Сталина, персонифицировали как Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и других коммунистов-оппозиционеров, абсолютно не причастны к этому злодеянию. Что касается остального, то позитивного ответа на вопрос «Возможно ли теперь, через 90 лет, «докопаться» до истины?» пока нет.
Тэги: |
