- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«Кого надо, того и убили». Часть 4 |
| Юрий ПРОНИН |
| 14 Декабря 2024 г. |
|
Однако Судоплатов, уверенно указывая на «амурный след» в убийстве Кирова, вполне мог не знать о роли НКВД, направлявшей руку убийцы. В 1934 году Павел Анатольевич был еще в невысокой должности и звании, да и, кроме того, работал на другом направлении – в зарубежной разведке. К тому же, как уже сказано, в те годы молодым сотрудникам удавалось разговорить старших товарищей по службе в «органах» лишь на настоятельный совет не задавать впредь вопросов о «деле Кирова».
Ранее:
Кто-то может посчитать утверждения Судоплатова очередными гроздьями «клюквы», которые давно и обильно развешаны вокруг убийства в Смольном. Однако уравновешенный, обстоятельный, с глубоким знанием профессии стиль изложения, отсутствие серьезных ляпов в других главах мемуаров заставляют думать иначе. Более того, содержание воспоминаний аса советской разведки вызвали раздражение у ряда высокопоставленных представителей ФСБ и СВР, так как Судоплатов раскрыл некоторые из приемов работы наших спецслужб за рубежом, которые не потеряли актуальность и сегодня. Примечательно и то, что ветеран госбезопасности, входивший в число организаторов убийства Троцкого, кураторов советских разведчиков в нацистском тылу, охотников за атомными секретами США в годы «холодной войны», несмотря на преклонный возраст, адекватно и самокритично оценивает свои настроения 1930-х годов, вовсе не пытаясь огульно славить НКВД: «Имя Кирова и память о нем были священны. В глазах народа Киров был идеалом твердого большевика, верного сталинца, и, конечно же, только враги могли убить такого человека. Я тогда ни на минуту не сомневался в необходимости охранять престиж правящей партии и не открывать подлинных фактов, касавшихся убийства Кирова. Мы, чекисты, официально назывались людьми, взявшими на себя роль чернорабочих революции, но все же при этом испытывали самые противоречивые чувства. В те дни я искренне верил – продолжаю верить и сейчас, что Зиновьев, Каменев, Троцкий и Бухарин были подлинными врагами Сталина. В рамках той тоталитарной системы, частью которой они являлись. Борьба со Сталиным означала противостояние партийно-государственной системе советского государства. Рассматривая их как наших врагов, я не мог испытывать к ним никакого сочувствия. Вот почему мне казалось, что даже если обвинения, выдвинутые против них, и преувеличены, это, в сущности, мелочи. Будучи коммунистом-идеалистом, я слишком поздно осознал всю важность такого рода «мелочей» и с сожалением вижу, что был не прав». Вычистить «под ноль»Итак, налицо крайне подозрительные обстоятельства, причем в такой концентрации, что о полноценном убийце-одиночке (без, как минимум, помощи со стороны) говорить не приходится. Личный мотив (прежде всего, ревность, но не только она) у Николаева был, но если бы ему не открыли «зеленую улицу», не расчистили дорогу, сняв препятствия и снабдив необходимой информацией, да еще и не распалили бы воображение, то мотив так и не превратился бы в реальное действие – убийство. Концы зачищены на несколько рядов. Поэтому превратить «подозрительные обстоятельства» в доказательства не удалось и, скорее всего, никогда не удастся. С другой стороны, как и всегда при зачистке, все же осталась масса несоответствий, этих самых «подозрительных обстоятельств». То есть можно бесконечно спорить, отстаивая различные, порой противоположные версии, что, собственно, и происходит. В конце 1934 года Сталин еще не контролировал органы госбезопасности на сто процентов. Но одновременно уже была сформирована группа (или, точнее, анклав) чекистов, готовых выполнить любые поручения. Убийство Кирова – важный эпизод укрепления этого анклава, перехода его на доминирующие, а затем на абсолютно господствующие позиции в НКВД. В то же время, так как еще шел процесс замещения не вполне лояльных чекистов абсолютно лояльными, в деле Кирова столь много противоречий в действиях НКВД. Массовая переписка протоколов, смена акцентов и т. п. – как раз проявления этой борьбы. В конце концов посвященные одолели непосвященных, ибо выполняли генеральную линию, а точнее – политический заказ. В ходе сокрытия следов преступления работа велась по двум основным направлениям – ликвидация «амурного следа» и ликвидация «сталинского участия». Тем не менее, особенно учитывая молву, о которой знали в Кремле, наряду с репрессиями против неблагонадежных элементов в Северной столице, «сталинский след» активно реанимировали в 1937 году, придав ему, однако, форму заговора внутри НКВД во главе с Ягодой против Сталина и Кирова. Версия Сталина была по-своему изящной. К тому же она претерпела определенную и неслучайную трансформацию, Сначала, в 1934–1935 годах – «зиновьевцы по заданию Троцкого и при содействии иностранных разведок». Затем, в 1936–1938-м – те же самые, но руками «врагов народа, пробравшихся в органы НКВД». Так «повар, готовящий острые блюда» преподнес коктейль из правды и лжи, отведя, прежде всего, подозрения от себя. Эта версия отвечала глухой «кухонной» молве о причастности НКВД к убийству Кирова, но дополнительно отделяла Сталина от преступления в Смольном: «Смотрите, я раскручиваю дело, а не замалчиваю его. Какие ко мне могут быть вопросы?». Кроме того, сталинская версия помогла организовать чистку НКВД от засевших там «врагов», а на самом деле – от не вполне благонадежных кадров. Им на смену приходят стопроцентно преданные «ежовцы», готовые выполнить любой не только приказ, но и намек Вождя. Их, в свою очередь, уберут, когда ретивость 1937–1938 годов станет дальше не нужна… А вот «амурный след» был вычищен безоговорочно, «под ноль», так как бросал тень на моральный облик одного из лидеров партии («пал смертью храбрых на любовном фронте») и не давал дивидендов никому. В будущем не давал и Хрущеву, который пытался противопоставить «хорошего» Кирова «плохому» Сталину. Тем мне менее Киров на фоне развенчания Сталина, а затем и Ленина сохранил, подобно Дзержинскому, позитивный облик «рыцаря без страха и упрека». Критика в его адрес никогда, включая горбачевскую перестройку и 1990-е годы, не приветствовалась и тем более не поощрялась государственным руководством. Убийство Кирова было использовано для разворачивания массового террора. В этом смысле выстрел в Смольном стал спусковым крючком для куда более масштабной стрельбы. Но вот уж оппозиционеры к заговору против Кирова точно не причастны. Полностью деморализованные, ассоциируемые с крайне безвольными, пугливыми, мягкотелыми людьми – Львом Каменевым и особенно Григорием Зиновьевым, они были абсолютно не способны на решительные, тем более насильственные действия. Мало того, в отношении Сталина они и близко не смогли придерживаться мужественной, но единственно верной линии: «Не верь, не бойся, не проси». Не числом, а умениемС большой долей вероятности можно утверждать, что Сергей Киров был убит в результате сложного заговора, инициированного Сталиным. Орудием сотрудников НКВД стал Леонид Николаев – невзрачный, обозленный неудачник и к тому же муж кировской любовницы Мильды Драуле. Известно, что Мильда получала относительно скромную зарплату, ее муж вообще подолгу оставался без работы. Тем не менее семья, в которой было двое детей, не бедствовала: хорошо, разнообразно питалась и одевалась, даже снимала частную дачу в Сестрорецке, что в те годы могли себе позволить очень немногие. А в 1932 году, когда большинство ленинградцев ютились в коммуналках, они получили большую квартиру в новом доме. И это при том, что богатых родственников у супругов не было. Чья-то невидимая рука вела Мильду по жизни… Скорее всего, «по Кирову» работала сравнительно небольшая группа чекистов – как приехавших из Москвы в первой половине и в середине 1934 года, так и давно служивших в Ленинграде. Действовали они осторожно, чтобы не допустить провала, то есть не раскрыться перед «непосвященной» частью Ленинградского управления НКВД. Постепенно, шаг за шагом, они моделировали, а затем воплощали в реальность ситуацию убийства. Конечно, подопечный, ставший орудием для исполнения преступного замысла, попался не вполне управляемый, поэтому случались накладки – такие как задержание Николаева 15 октября недалеко от места жительства Кирова на улице Красных Зорь. Тогда у будущего убийцы нашли револьвер, однако своевременное вмешательство представителей «группы» привело к тому, что инцидент замяли. Едва ли сотрудники НКВД общались с будущим убийцей напрямую (хотя контакты Николаева с неустановленными представителями госбезопасности зафиксированы даже в день убийства, уже в Смольном). Но с определенного времени ему стала «как бы случайно» поступать обильная информация об отношениях его супруги с Кировым. Делалось это в формах, способных вызвать у Николаева максимально негативные эмоции. В итоге к 1 декабря условия для решающей фазы операции, включая необходимые перемещения внутри Смольного, блокирование «непосвященных» сотрудников охраны, расстановку своих людей на ключевых местах в здании, были созданы. Иными словами, Кирова и Николаева умело вели навстречу другу другу. Сделать это было непросто, если учесть, что такой техники, как, например, мобильная связь, тогда не было, да и обычные телефоны имелись далеко не на каждом шагу. И все-таки организаторы справились… Николаев был психически неустойчивым, а потому имелся риск, что он выйдет из-под контроля. Но с другой стороны, риск оправданный: неуравновешенный человек, одержимый идеей, – страшная сила, по существу маньяк. Он не ведает сомнений и преград. И потом: в случае провала кто же поверит «психу», что его направляли сотрудники НКВД… На фото: (Окончание следует.)
|
