«Кого надо, того и убили». Часть 4

Однако Судоплатов, уверенно указывая на «амурный след» в убийстве Кирова, вполне мог не знать о роли НКВД, направлявшей руку убийцы. В 1934 году Павел Анатольевич был еще в невысокой должности и звании, да и, кроме того, работал на другом направлении – в зарубежной разведке. К тому же, как уже сказано, в те годы молодым сотрудникам удавалось разговорить старших товарищей по службе в «органах» лишь на настоятельный совет не задавать впредь вопросов о «деле Кирова».

Ранее:

• «Кого надо, того и убили» (ч. 1)
• «Кого надо, того и убили» (ч. 2)
• «Кого надо, того и убили» (ч. 3)

Кто-то может посчитать утверждения Судоплатова очередными гроздьями «клюквы», которые давно и обильно развешаны вокруг убийства в Смольном. Однако уравновешенный, обстоятельный, с глубоким знанием профессии стиль изложения, отсутствие серьезных ляпов в других главах мемуаров заставляют думать иначе. Более того, содержание воспоминаний аса советской разведки вызвали раздражение у ряда высокопоставленных представителей ФСБ и СВР, так как Судоплатов раскрыл некоторые из приемов работы наших спецслужб за рубежом, которые не потеряли актуальность и сегодня.

Примечательно и то, что ветеран госбезопасности, входивший в число организаторов убийства Троцкого, кураторов советских разведчиков в нацистском тылу, охотников за атомными секретами США в годы «холодной войны», несмотря на преклонный возраст, адекватно и самокритично оценивает свои настроения 1930-х годов, вовсе не пытаясь огульно славить НКВД: «Имя Кирова и память о нем были священны. В глазах народа Киров был идеалом твердого большевика, верного сталинца, и, конечно же, только враги могли убить такого человека. Я тогда ни на минуту не сомневался в необходимости охранять престиж правящей партии и не открывать подлинных фактов, касавшихся убийства Кирова. Мы, чекисты, официально назывались людьми, взявшими на себя роль чернорабочих революции, но все же при этом испытывали самые противоречивые чувства. В те дни я искренне верил – продолжаю верить и сейчас, что Зиновьев, Каменев, Троцкий и Бухарин были подлинными врагами Сталина. В рамках той тоталитарной системы, частью которой они являлись. Борьба со Сталиным означала противостояние партийно-государственной системе советского государства. Рассматривая их как наших врагов, я не мог испытывать к ним никакого сочувствия. Вот почему мне казалось, что даже если обвинения, выдвинутые против них, и преувеличены, это, в сущности, мелочи. Будучи коммунистом-идеалистом, я слишком поздно осознал всю важность такого рода «мелочей» и с сожалением вижу, что был не прав».

Вычистить «под ноль»

Итак, налицо крайне подозрительные обстоятельства, причем в такой концентрации, что о полноценном убийце-одиночке (без, как минимум, помощи со стороны) говорить не приходится. Личный мотив (прежде всего, ревность, но не только она) у Николаева был, но если бы ему не открыли «зеленую улицу», не расчистили дорогу, сняв препятствия и снабдив необходимой информацией, да еще и не распалили бы воображение, то мотив так и не превратился бы в реальное действие – убийство.

Концы зачищены на несколько рядов. Поэтому превратить «подозрительные обстоятельства» в доказательства не удалось и, скорее всего, никогда не удастся. С другой стороны, как и всегда при зачистке, все же осталась масса несоответствий, этих самых «подозрительных обстоятельств». То есть можно бесконечно спорить, отстаивая различные, порой противоположные версии, что, собственно, и происходит.

В конце 1934 года Сталин еще не контролировал органы госбезопасности на сто процентов. Но одновременно уже была сформирована группа (или, точнее, анклав) чекистов, готовых выполнить любые поручения. Убийство Кирова – важный эпизод укрепления этого анклава, перехода его на доминирующие, а затем на абсолютно господствующие позиции в НКВД.

В то же время, так как еще шел процесс замещения не вполне лояльных чекистов абсолютно лояльными, в деле Кирова столь много противоречий в действиях НКВД. Массовая переписка протоколов, смена акцентов и т. п. – как раз проявления этой борьбы. В конце концов посвященные одолели непосвященных, ибо выполняли генеральную линию, а точнее – политический заказ.

В ходе сокрытия следов преступления работа велась по двум основным направлениям – ликвидация «амурного следа» и ликвидация «сталинского участия». Тем не менее, особенно учитывая молву, о которой знали в Кремле, наряду с репрессиями против неблагонадежных элементов в Северной столице, «сталинский след» активно реанимировали в 1937 году, придав ему, однако, форму заговора внутри НКВД во главе с Ягодой против Сталина и Кирова.

Версия Сталина была по-своему изящной. К тому же она претерпела определенную и неслучайную трансформацию, Сначала, в 1934–1935 годах – «зиновьевцы по заданию Троцкого и при содействии иностранных разведок». Затем, в 1936–1938-м – те же самые, но руками «врагов народа, пробравшихся в органы НКВД». Так «повар, готовящий острые блюда» преподнес коктейль из правды и лжи, отведя, прежде всего, подозрения от себя. Эта версия отвечала глухой «кухонной» молве о причастности НКВД к убийству Кирова, но дополнительно отделяла Сталина от преступления в Смольном: «Смотрите, я раскручиваю дело, а не замалчиваю его. Какие ко мне могут быть вопросы?». Кроме того, сталинская версия помогла организовать чистку НКВД от засевших там «врагов», а на самом деле – от не вполне благонадежных кадров. Им на смену приходят стопроцентно преданные «ежовцы», готовые выполнить любой не только приказ, но и намек Вождя. Их, в свою очередь, уберут, когда ретивость 1937–1938 годов станет дальше не нужна…

А вот «амурный след» был вычищен безоговорочно, «под ноль», так как бросал тень на моральный облик одного из лидеров партии («пал смертью храбрых на любовном фронте») и не давал дивидендов никому. В будущем не давал и Хрущеву, который пытался противопоставить «хорошего» Кирова «плохому» Сталину. Тем мне менее Киров на фоне развенчания Сталина, а затем и Ленина сохранил, подобно Дзержинскому, позитивный облик «рыцаря без страха и упрека». Критика в его адрес никогда, включая горбачевскую перестройку и 1990-е годы, не приветствовалась и тем более не поощрялась государственным руководством.

Убийство Кирова было использовано для разворачивания массового террора. В этом смысле выстрел в Смольном стал спусковым крючком для куда более масштабной стрельбы. Но вот уж оппозиционеры к заговору против Кирова точно не причастны. Полностью деморализованные, ассоциируемые с крайне безвольными, пугливыми, мягкотелыми людьми – Львом Каменевым и особенно Григорием Зиновьевым, они были абсолютно не способны на решительные, тем более насильственные действия. Мало того, в отношении Сталина они и близко не смогли придерживаться мужественной, но единственно верной линии: «Не верь, не бойся, не проси».

Не числом, а умением

С большой долей вероятности можно утверждать, что Сергей Киров был убит в результате сложного заговора, инициированного Сталиным. Орудием сотрудников НКВД стал Леонид Николаев – невзрачный, обозленный неудачник и к тому же муж кировской любовницы Мильды Драуле.

Известно, что Мильда получала относительно скромную зарплату, ее муж вообще подолгу оставался без работы. Тем не менее семья, в которой было двое детей, не бедствовала: хорошо, разнообразно питалась и одевалась, даже снимала частную дачу в Сестрорецке, что в те годы могли себе позволить очень немногие. А в 1932 году, когда большинство ленинградцев ютились в коммуналках, они получили большую квартиру в новом доме. И это при том, что богатых родственников у супругов не было. Чья-то невидимая рука вела Мильду по жизни…

Скорее всего, «по Кирову» работала сравнительно небольшая группа чекистов – как приехавших из Москвы в первой половине и в середине 1934 года, так и давно служивших в Ленинграде. Действовали они осторожно, чтобы не допустить провала, то есть не раскрыться перед «непосвященной» частью Ленинградского управления НКВД. Постепенно, шаг за шагом, они моделировали, а затем воплощали в реальность ситуацию убийства. Конечно, подопечный, ставший орудием для исполнения преступного замысла, попался не вполне управляемый, поэтому случались накладки – такие как задержание Николаева 15 октября недалеко от места жительства Кирова на улице Красных Зорь. Тогда у будущего убийцы нашли револьвер, однако своевременное вмешательство представителей «группы» привело к тому, что инцидент замяли.

Едва ли сотрудники НКВД общались с будущим убийцей напрямую (хотя контакты Николаева с неустановленными представителями госбезопасности зафиксированы даже в день убийства, уже в Смольном). Но с определенного времени ему стала «как бы случайно» поступать обильная информация об отношениях его супруги с Кировым. Делалось это в формах, способных вызвать у Николаева максимально негативные эмоции. В итоге к 1 декабря условия для решающей фазы операции, включая необходимые перемещения внутри Смольного, блокирование «непосвященных» сотрудников охраны, расстановку своих людей на ключевых местах в здании, были созданы. Иными словами, Кирова и Николаева умело вели навстречу другу другу. Сделать это было непросто, если учесть, что такой техники, как, например, мобильная связь, тогда не было, да и обычные телефоны имелись далеко не на каждом шагу. И все-таки организаторы справились…

Николаев был психически неустойчивым, а потому имелся риск, что он выйдет из-под контроля. Но с другой стороны, риск оправданный: неуравновешенный человек, одержимый идеей, – страшная сила, по существу маньяк. Он не ведает сомнений и преград. И потом: в случае провала кто же поверит «психу», что его направляли сотрудники НКВД…
Почему был избран обходной путь? Во-первых, опять же Сталин в 1934 году еще не контролировал органы госбезопасности настолько, чтобы они выполнили любой его приказ. Отсюда опора только на отдельных сотрудников, причем лишь в том, чтобы они косвенными, завуалированными действиями превратили любовный треугольник в смертельный. Тем более что, во-вторых, речь шла о ликвидации верного соратника Сталина, «нашего Мироныча», а не лидера или представителя оппозиции. Быть может, Зиновьева или Каменева сотрудники НКВД скрепя сердце убили бы напрямую, без суда и следствия, уже в 1934 году. Иное дело – Киров. Зато его убийство стало заветным ключиком к решению практически всех проблем во внутренней политике, как их понимал Сталин.

На фото:

(Окончание следует.)

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
• Вселенная звука: непревзойденный Бах
  
  Исполнилось 340 лет со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха.
• «Желаю всем мира и благополучия»
  
  Продолжаем рассказы жителей Иркутска, в детстве – узников фашистских концлагерей. Эти немолодые уже люди пронесли через всю жизнь тяжелые воспоминания об испытаниях, выпавших на их неокрепшие детские души, но не сломившие их дух.
• Крушение. Рассказ (ч.5)
  
  Придя в квартиру, он быстро заварил крепкий чай, сел у окна и, отхлебывая маленькими глоточками, еще раз пропускал через себя слова, сказанные Любовью Васильевной:
• Известное о Неизвестном
  
  Исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого скульптора, ветерана Великой Отечественной войны.
• И стали они жить вместе…
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков.
• Легенда советского джаза Леонид Утесов
  
  Исполнилось 130 лет со дня рождения Леонида Утёсова. Он не считал себя певцом, говорил, что голоса как не было, так и нет, но в то же время добавлял, что поет сердцем.
• «Мама отдала свою жизнь, чтобы спасти наши»
  
  Иркутский городской совет ветеранов и газета «Мои года» начинают печатать воспоминания людей, в детстве узников фашистских концлагерей. Сейчас они живут в Иркутске.
• Крушение. Рассказ (ч.4)
  
  Все вспоминалось без внутреннего трепета, а как о чем-то постороннем. Потом вспомнил, как ездил на похороны матери.
• 98-летний ветеран трех войн Алтай Дадуев: «День Победы отмечаем всей семьей»
  
  На оргкомитете администрации Иркутска под руководством мэра Руслана Болотова по подготовке к празднованию 80-летия Победы в Великой Отечественной войне еще в феврале было принято решение о проведении в городе ряда мероприятий.
• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.