НА КАЛЕНДАРЕ

Память о войнах как источник новых войн?

Telegram-канал «Заметки на полях»   
06 Августа 2025 г.

Могут ли привести к войне разногласия по поводу трактовки истории? Еще как могут, но дело тут не столько в большой любви операторов политических систем к истории, сколько в стремлении удержать власть.

Telegram-канал «Заметки на полях»: Войны из-за памяти и память о войнах Telegram-канал «Заметки на полях»: Войны из-за памяти и память о войнах

  • Фото: советская кинохроника

Мы уже говорили о такой вещи, как биографический нарратив. Напомним в двух словах — это последовательный рассказ о том, как та или иная политическая система зародилась, развивалась и дошла до той жизни, которая наличествует прямо вот сейчас. В биографическом нарративе все расставлено по своим местам: друзья здесь, враги там, главные исторические события тут — и все последовательно ведет к тому статус-кво, который есть сейчас.

При этом биографический нарратив нужен едва ли не исключительно для внешнего потребления. Конечно, население должно знать славную историю державы, в которой живет, но население никуда не денется. А вот внешние партнеры вполне могут сменить предпочтения — например, захотеть подружиться с конкурентами. От подобных поползновений и должен защищать биографический нарратив.

Дело в том, что биографический нарратив цементирует выгодную для политической системы конфигурацию международных отношений. Он определяет роли друзей и врагов, и основное внимание — как раз к тем друзьям, которые в нарративе обозначены в качестве младших партнеров. Этот статус закрепляется за ними в результате проекции исторических реалий на сегодняшний день. По сути, это такая международная политика памяти — только здесь стремятся сформировать идентичность не собственной страны, а других стран.

Если внешний контрагент политической системы согласен быть младшим партнером, он «верифицирует» подобную конфигурацию политики памяти или по крайней мере с ней не спорит. Это несколько ограничивает операторов его политической системы в многовекторной дипломатии — будет странно, если младший партнер захочет союзничать с теми, кто в биографическом нарративе его «старшего брата» обозначены врагами. Для «старшего брата» ситуация близка к идеальной — та самая «мягкая-умная» сила работает, ура, товарищи!

Однако что, если контрагент младшим партнером быть не хочет — или хочет выторговать себе дополнительные привилегии? Первый шаг к этому — пересмотр собственного биографического нарратива и рассогласование политики памяти с той, которая принята у «старшего брата». Этот шаг может выглядеть безобидным для тех, кто не в теме, но для «старшего брата» это бунт. От такого он придет в ярость.

Причины «исторической ярости» понятны: если раньше союзник соглашался видеть мир так, как его видишь ты, то теперь он начинает спорить. Что дальше — он будет ставить под сомнение весь твой биографический нарратив? Если так, то и до подрыва онтологической безопасности недалеко.

И главное, чем чреваты для «старшего брата» споры о трактовке истории, — он может потерять возможность влиять на принятие решений у партнера, хотя бы даже ограничивая его многовекторность. Партнер выходит из-под контроля, и это недопустимо.

Что же будет делать «старший брат», чтобы не допустить подобного? Он будет заниматься сдерживанием — только сперва не классическим, с пушками и танками, а сдерживанием в сфере политики памяти. Это может проявляться, например, в секьюритизации некоторых исторических событий, в принятии экстерриториальных законов, которые карают фальсификаторов истории, и так далее.

А вот если сдерживание в сфере политики памяти не сработало и партнер «уплыл» — тогда остается война. На нее могут решиться, если посчитают, что если пустить все на самотек, то и другие партнеры захотят поставить под сомнение биографический нарратив «большого брата».

Telegram-канал «Заметки на полях»

  • Расскажите об этом своим друзьям!