«Кого надо, того и убили». Часть 1

90 лет назад, 1 декабря 1934 года, произошло одно из наиболее загадочных, таинственных, зловещих преступлений в мировой и отечественной истории. Его жертвой стал ближайший соратник Сталина, первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров.

«Не спрашивай – целее будешь»

...Когда майор НКВД (это звание было равно полковнику Красной армии), а в будущем (с июля 1938-го) перебежчик Александр Орлов вернулся осенью 1935-го в Ленинград из длительной командировки в США и Германию по линии внешней разведки, то, разумеется, сразу же встретился со своими товарищами по службе. В комнате, кроме Орлова, было еще три-четыре человека, все – закадычные друзья. Оживленный разговор, приподнятое настроение, но как только Орлов поинтересовался «насчет Кирова», убитого почти год назад (мол, расскажите, как было дело), атмосфера мгновенно изменилась. Чуть ли не полминуты царило молчание, после которого один из сослуживцев неловко сменил тему… Вскоре почти все разошлись, с Орловым остался только один приятель, который с запинкой, подбирая слова, сказал: «Ты вот что – не задавай вопросов насчет этого дела. И держись от него подальше. Целее будешь».

Убийство Кирова по своей мотивации и организации было «сложносочиненным», масштабы и решительность «заметания следов» – впечатляющими, а последствия, без преувеличения, – грандиозными, если не сказать чудовищными. Возможно, это событие заслуживает особого внимания в учебниках и на спецкурсах не только для историков, но и для будущих сотрудников следственных органов, органов внутренних дел и госбезопасности. Хотя «кировская тема» была и осталась для власти крайне неудобной, «щекотливой». К тому же степень уничтожения нежелательных улик действительно столь велика, что целостную картину создать очень сложно. На каждый аргумент в расследовании дела об убийстве Кирова есть свой контраргумент, и они примерно уравновешивают друг друга.

Не осталось в стороне и устное народное творчество, причем тут версия практически одна. Взять хотя бы частушку «Эх, огурчики да помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике».

Или вот такой анекдот:

«Декабрь 1934 года. Сталин открывает заседание Политбюро:

– Товарищи, у нас большое несчастье. Враги рабочего класса убили пламенного революционера, настоящего большевика, горячо любимого товарища Кирова!

Глуховатый Калинин переспрашивает:

– Кого убили?

Сталин раздраженно:

– Горячо любимого товарища Кирова!

Калинин опять:

– Кого убили?

Сталин, окончательно выйдя из себя:

– Кого-кого… Кого надо, того и убили».

В советские (особенно сталинские) времена за такой фольклор можно было схлопотать «по полной». Тем более что именно убийство Кирова стало сигнальной ракетой для массовых репрессий, точкой отсчета для Большого террора, который вовсю развернулся в 1937–1938 годах. Впрочем, если с последствиями убийства все ясно – Сталин использовал его для укрепления личной власти, то как раз о непосредственной причастности «отца народов» у к убийству «Мироныча» сломано бессчетное количество копий.

Ваш ход, Александр Иванович!

Расследование дела об убийстве С. М. Кирова, во-первых, до сих пор является важным и с политической, и с уголовно-правовой, криминалистической точки зрения. Это важное, даже переломное событие в отечественной истории, серьезно повлиявшее на будущее развитие страны. А с профессиональной точки зрения – чуть ли не эталон сложного для раскрытия преступления большой общественной значимости. Во-вторых, преступление 1 декабря 1934 года – вопреки «липовым» приговорам по горячим следам – до сих пор так и не раскрыто. В уголовном деле множество серьезных нестыковок, противоречий, «белых пятен», а ни одна из версий пока не является, используя юридическую терминологию, логически безупречной, предельно убедительной, бесспорно доказательной и в высшей степени непротиворечивой.

Наконец, в-третьих, несмотря на внушительный период времени после выстрелов в Смольном, потерю, искажение и уничтожение многих улик, включая вещдоки и свидетельские показания, а также смерть (зачастую – насильственную) всех, кто имел хоть какое-то отношение к тем событиям, раскрыть преступление или хотя бы добиться существенно большей ясности все-таки возможно. В этом уверены не только некоторые историки, юристы или сыщики, но и – берите выше. Уже более четверти века расследованием преступления в Смольном занимается председатель Следственного комитета РФ, доктор юридических наук Александр Бастрыкин – автор и соавтор целого ряда книг об обстоятельствах убийства 90-летней давности: «Тени исчезают в полдень», «Убийство С. М. Кирова: новая версия старого преступления», «Убийство Сергея Мироновича Кирова», «Идеальное преступление века, или Крах уголовного дела».

Важно отметить, что глава Следственного комитета первым получил доступ к 58 томам «дела Кирова», хранящимся в особом архиве ФСБ. Приведу лишь несколько обширных цитат из публикаций А. И. Бастрыкина, дающих представление об актуальности, сложности и загадках этого расследования. Итак…

Вопросы пока без ответов

«Криминалистический анализ результатов расследования 1934 года показывает, что вольно или невольно, умышленно или нет, но следователи и судьи не ответили на целый ряд очень важных вопросов, которые входят в так называемый предмет доказывания по рассматриваемому уголовному делу, то есть таких вопросов, без разрешения которых расследование нельзя назвать полным и объективным, а истину по делу – установленной.

Что же это за вопросы? Вот только некоторые из них.

1. Ни следствие, ни суд не ответили на едва ли не самый главный вопрос, требовавший безусловного разрешения: каким образом, почему, по какой причине Киров все же оказался в Смольном 1 декабря 1934 года? Что привело его сюда? Ведь еще за час до убийства, в 15 часов 20 минут, он звонил Чудову (второму секретарю обкома. – Прим ред.), проводившему совещание в Смольном, и не высказывал намерения быть там. Кто или какое обстоятельство заставило Кирова изменить свои планы?

Мы называем этот вопрос одним из главных по одной простой причине: если бы Киров не появился 1 декабря в Смольном, вполне возможно (конечно, при условии, что его встреча с Николаевым (которого, обвинив в совершении убийства, расстреляли через четыре недели после преступления. – Прим. ред.) в коридоре Смольного действительно была случайностью), убийства бы не произошло…».

А. И. Бастрыкин приводит и комментирует все возможные причины, по которым Киров все-таки приехал в здание обкома партии, причем все они относятся к разряду предположений, а не доказанных утверждений. Более того, даже из коротких реплик, которыми Киров обменивался с встречными сотрудниками, поднимаясь на третий (роковой) этаж, причина его прибытия так и не проясняется.

«Есть здесь какая-то недосказанность, какая-то полускрытая противоречивость, – отмечает глава Следственного комитета. – Все-таки, видимо, конечной точкой движения Кирова (во всяком случае – первоначальной) был рабочий кабинет. Что-то влекло его именно туда. Причем этим «что-то» могли быть самые различные обстоятельства – от банальной необходимости просто снять пальто и фуражку и лично включиться в работу аппарата обкома (накануне пленума обкома. – Прим. ред.) до желания уединиться в своем рабочем кабинете – для завершения подготовки доклада, для телефонного разговора или личной встречи с кем-то».

2. «Второй вопрос или, точнее, группа вопросов, на которые обязательно надо получить ответы, состоит в следующем: кто знал о том, что 1 декабря 1934 года Киров, изменив свое решение, все-таки прибудет в Смольный, – охрана, секретари, другие сотрудники обкома? Мог ли об этом узнать Николаев? Если да – то от кого?..»

«Почему возникают такие вопросы? – продолжает А. И. Бастрыкин. – При ознакомлении с обстоятельствами убийства буквально режет глаза факт, который тоже по совершенно непонятным причинам не привлек внимания исследователей от истории (хотя на эту тему опубликованы десятки, если не сотни книг и статей. – Прим. ред.): убийца Николаев вышел из туалета на третьем этаже Смольного, мимо которого неминуемо должен был проследовать Киров, минута в минуту именно в тот момент, когда Киров, который, как всем это было известно, не собирался в этот день быть в Смольном, шел по его коридору. Что это – случайность? Или кто-то «вывел» Николаева на эту «боевую позицию» перед нанесением удара, точно указав место и время, когда эту «позицию» следует занять?

Без разрешения этой загадки никак не обойтись: ведь опоздай Николаев на две-три минуты с появлением в коридоре Смольного, и Киров, пройдя точку встречи, мог бы остаться в живых. Если их встреча – действительно случайность, это будет работать на версию об убийце-одиночке. А если их встреча – не случайность, если время, когда Николаеву следовало оказаться в коридоре Смольного, было кем-то подсказано?.. Тогда, хотим мы этого или нет, – надо серьезно задуматься о возможных соучастниках преступления».

Это странно всё действительно…

Далее председатель Следкома обращает внимание на важное противоречие. В своих показаниях Николаев несколько раз говорит, что находился 1 декабря в Смольном дважды – с 13.30 до 14.30 и с 15.30 до момента убийства Кирова в 16.35. При этом подробно рассказывает, с кем и по каким вопросам общался в период первого пребывания в здании (эти вопросы имели отвлеченный по отношению к убийству характер), но ничего не говорит, чем именно он занимался последующие два часа – час, гуляя вокруг Смольного и (что особенно важно) еще час опять внутри здания. Не менее странно, что следователи, допрашивавшие Николаева, несколько раз не заметили этого обстоятельства.

Перечисление невольных или сознательных недоработок следствия на этом не заканчивается:

3. «Третий вопрос, который, безусловно, нуждался и нуждается в разрешении, заключается в следующем: с какой реальной, действительной целью Николаев 1 декабря 1934 года пришел в Смольный? Действительно ли он прибыл туда, чтобы достать билет на партийный актив, или это только последующее после убийства объяснение, скрывающее истинную цель его «шатаний» по Смольному – выследить и убить Кирова?

Разрешение этого вопроса способствовало бы разрешению другого тесно связанного с ним вопроса, о котором мы уже упоминали и который имеет также немаловажное значение: случайной или нет была встреча Николаева и Кирова в коридоре Смольного в роковой для обоих день 1 декабря 1934 года?».

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
• Виктор Евстратенков: «Самое страшное на войне, когда страдают и гибнут дети»
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
• Май, труд, профсоюзы
  
  Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
• Вначале – Манька-Облигация
  
  К юбилею народной артистки России Ларисы Удовиченко.
• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?