Девяностые. Начало (16)

Главы из книги Игоря Широбокова «С Ельциным и без него, или Политическая шизофрения». 2007 год

• Девяностые. Начало
• Девяностые. Начало (2)
• Девяностые. Начало (3)
• Девяностые. Начало (4)
• Девяностые. Начало (5)
• Девяностые. Начало (6)
• Девяностые. Начало (7)
• Девяностые. Начало (8)
• Девяностые. Начало (9)
• Девяностые. Начало (10)
• Девяностые. Начало (11)
• Девяностые. Начало (12)
• Девяностые. Начало (13)
• Девяностые. Начало (14)
• Девяностые. Начало (15)

Постоянно звоню в Иркутск. Мой специалист-эксперт Владимир Германович Татарников сообщает, что областной Совет делает гневные заявления, депутаты возмущены, но никаких конкретных шагов они предпринять не смогут. Ситуация под контролем. Похоже, Владимир Германович даже рад моему отсутствию: он терпеть не может скромного названия своей должности и теперь объявляет себя исполняющим обязанности представителя президента, замечая между прочим, что самого представителя в решающий момент, как всегда, нет на месте... Для меня главное, что он толковый юрист, а все остальное второстепенно – идеальных людей, увы, не существует. Да и возразить нечего: меня действительно нет на месте, так уж распоряжается судьба или обстоятельства.

Билетов на самолет нет. Кассирша раздраженно отбрасывает мое депутатское удостоверение: «Что вы мне тут суете?! Кончилось ваше время, навоевались! Довели страну... «От былого почитания не осталось и следа, депутатский значок лучше не нацеплять – могут и в лицо плюнуть. При этом неважно, к какому лагерю ты принадлежишь, каких взглядов придерживаешься... Танки расстреляли и прежние демократические иллюзии, и прежние Советы, и прежнего Ельцина.

Добравшись до Москвы, я сразу был подхвачен кипучей деятельностью в Контрольном управлении Администрации Президента. Мы с коллегами спешно готовили проекты указов и распоряжений президента, надеясь, что теперь-то, когда не стало консервативного съезда, реформы в России пойдут как по маслу. Увы, наши потуги в нормотворчестве оказались невостребованными. Враг был повержен, а Борис Николаевич будто впал в ступор, потеряв привычного противника. С кем теперь драться? Ленин когда-то говаривал: «Главное – ввязаться в драку, а после разберемся...» Кажется, этой тактики придерживался и наш президент. Он прирожденный кулачный боец: ошеломить, навязать противнику ближний бой, отколошматить его, а потом долго и тупо соображать – а ради чего, что делать дальше? Распоряжаться своими победами Ельцин не умел...

Полномочный представитель

Дорогой Игорь Иннокентьевич! Жаль, не сумел лично поздравить Вас с назначением божественным посланником Президента по протекции Нашей с Императрицей Одигитрией. Ваша секретарша вызвала охрану, которая грубо вышвырнула меня из Серого дома. Имею точные сведения, что секретарша работает на КГБ, Моссад и масонскую ложу. Предупреждаю Вас об этом и надеюсь, что Вы избавитесь от вражеского агента.

Путем мощных операций и движений Мы фактически стабилизировали ситуацию на Востоке. Но надо еще взять под контроль их тайные силы здесь и лаборатории, через которые они отравляют меня, могут отравить Вас и Б. Н. Ельцина. Надо быть молотом, а не наковальней. Награда – жизнь в плотном мире. Я вижу теперь явно кризисное положение с управлением в России. Без помощи Бога здесь фактически уже ничего сделать нельзя. И президент Ельцин, и все мы, вплоть до Правительства, попали в тяжелое положение. Они сильно упускают третий фактор формулы успеха: 1. Потенциал (сбор сил); 2. Разумная воля; 3. Умение тактики (тактичность). Вместо почерка стимуляции положительных сил – акцент на подавление отрицательного. А это чревато общей деморализацией. Банда Парагвайцев-коммунистов села на материалы, на детсадик 151 и В. Чумака, и все сокрушают, видя, что им пришел конец.

Поэтому срочно необходимо финансирование, сравнимое с государственным бюджетом (так как Мы делаем больше любого государства). Перечислять следует на наш счет в банке «Финист». Деньги требуются на покупку кроликов, строительство, проектирование и реконструкцию. Если Мы и академия заработаем на этих операциях, то появятся деньги и на армию, и на объединения Юга с Западом, и на материальную поддержку Вас и Б. Н. Ельцина. Сразу же делаю счет на Вас, а также Алексию II, РПЦ и другим Персонам. Это более из прибылей, но пойдут дотации при получении первых средств. Наши силы столько времени работали самоотверженно, на истощение! А я сильно задолжал, т. к. инфляция. Прошу, чтобы охрана обл. администрации опять не схватила меня и не срывала погоны. Надеюсь на содействие. С уважением, Всевышний.

Мой корреспондент, нацепив огромные бумажные звезды на плечи, беспрепятственно проникает в здание областной администрации, но сильно пугает своим видом секретарш и потому неизбежно выдворяется охраной. В его посланиях все явственнее звучат рыночные мотивы и обещания поделиться деньгами – время наступило такое, надо выживать...

А я уже не только депутат, но и полномочный представитель президента России в Иркутской области. Вот как произошло это назначение.

Конец августа девяносто первого. Путч провалился. Я в своем кабинете на восьмом этаже Белого дома. В комиссии дела складываются неплохо, законы продвигаются, я осваиваюсь в Москве – работать здесь предстоит еще четыре года. Но человек предполагает, а... Только что заказал машину ехать в аэропорт встречать жену с сыном, они перебираются ко мне на время депутатства. Звонок поймал меня уже на выходе, у дверей. Администрация Президента, просят срочно зайти (тогда Ельцин располагался тут же, в здании Верховного Совета). Как обухом по голове – предложение возвращаться в Иркутск представителем президента.

Лестно, конечно, но делаю робкие попытки отбиться.

– У меня же нет опыта административной работы...

– Очень хорошо. Такой опыт был бы даже вреден.

– Я не юрист, не экономист...

– Неважно.

– Есть другие, более подходящие депутаты (называю навскидку своих коллег из области, которые поддерживали демократические реформы – Алексеева, Закопырина, Полещука, Хорошилова, Кондобаева...)

– Рекомендацию учтем, но пока остановились на Вас. Обстановку в стране знаете, долго раздумывать некогда. Согласны?

– Да.

Обстановку я знаю, время едва ли не военное. Союз рушится, республики разбегаются, коммунисты грозят реваншем, кругом разруха и анархия...

Приезжаю в Домодедово и объявляю своим о неожиданной рокировке: они – в Москву, а мне – собираться обратно...

Еще с месяц длились проверки-перепроверки и согласования, а в октябре был подписан указ о назначении.

В Иркутск я вернулся, словно в другой город. Нет, улицы остались прежними, но политический окрас изменился неузнаваемо. Появились незнакомые и очень влиятельные предприниматели, депутатские группы, чиновники, а знакомые всему городу правдолюбцы-демократы кучковались теперь под красными флагами. Я не ждал теплого приема от партийных функционеров, а вот настороженно-отчужденное отношение администрации Ножикова и бывших соратников по демократическому лагерю, не скрою, удручало. Свой среди чужих, чужой среди своих... Позднее я узнал, что Юрий Абрамович настойчиво рекомендовал Администрации Президента свои кандидатуры из «демократов», активно поддержавших его во время путча. Выходит, из-за меня Ножиков не смог выполнить свои обязательства перед людьми, а у тех, в свою очередь, не состоялись карьерные устремления. Но разбираться в симпатиях-антипатиях, как это любят делать девушки, было некогда – предстояло срочно налаживать работу структуры, которой доселе не было в России, начинать с нуля, с чистого листа.

Первым делом предстояло получить служебное помещение и связь. С этим особых проблем не возникло: по настоянию Москвы нас, представителей, сделали преемниками первых секретарей, и я получил соответствующий кабинет со всеми потрохами. Следующая задача – кадры. Исходя из функциональных обязанностей, мне предстояло добиваться соответствия законодательных и нормотворческих актов областных властей российскому законодательству, Конституции и указам президента. Стало быть, необходим юридический блок. Нужно было постоянно отслеживать и анализировать экономические процессы, ход реформы. Отсюда еще один блок – экономический. Наконец, надлежало координировать работу правоохранительных органов и силовых структур. Это силовой блок. Вычертив такой функциональный механизм, «трехцилиндровый» двигатель, осталось лишь подобрать специалистов. Может возникнуть вопрос: а где же четвертый «цилиндр», то бишь политическое направление, ведь фигура представителя рассматривалась как прежде всего политическая? Отвечу так. Самодостаточной я ее не считал и определял для себя политику как искусство возможного, как результат слаженных действий первых трех направлений. Немаловажно и то, что в штатном расписании предусматривалось только три специалиста-эксперта.

Первый блок сразу взял на себя Владимир Германович Татарников, опытный юрист, бывший судья, который уже числился моим помощником по депутатской деятельности.

За экономику взялась Анна Николаевна Ерш, ранее работавшая в институте региональной экономики у Фильшина. Это было время дикой приватизации, «прихватизации», как окрестили ее в народе, и работы Анне Николаевне хватало. Цепкая и настырная, она вцеплялась в обнаруженные нарушения, как репей, и не успокаивалась, пока прокуратура или арбитражный суд не ставили точку на деле. Разбирательства длились месяцами и годами. Бывало, мы «не мытьем, так катаньем» добивались результатов, а бывало, что наши протесты, представления, возражения отбрасывали, как ненужный хлам…

Увы, полномочия представителей президента, прописанные в специальном «Положении», были куцыми, как хвост воробья. Мы не имели права «отдавать распоряжения, обязательные для исполнения на территории», не имели права « вмешиваться в деятельность исполнительных и законодательных органов власти», зато могли вволю протестовать и возражать (а захотят ли к этим воплям прислушиваться, Администрацию Президента не волновало). Всякая власть действует тремя рычагами: административным, кадровым, финансовым, и отсутствие хотя бы одного останавливает весь механизм. У нас в руках не имелось ничего, за исключением удостоверения и телефона правительственной связи, то есть мы были безвластны, кто бы что ни говорил. Правда, в «Положении» выделялась одна обязывающая строчка – «координирует деятельность правоохранительных органов и силовых структур», но в ней было заложено изрядное лукавство. Функции координации с соответствующими полномочиями возлагались на прокуратуру, и она не собиралась от них отказываться. К тому же в ведомственных инструкциях соответствующих министерств напрочь отсутствовало какое-либо упоминание о представителях президента…

Поэтому работать с органами должен был человек для системы знакомый и авторитетный. Долгое время с этим не везло, пока в наш коллектив не пришел Анатолий Павлович Капустенский. Бывший начальник областного УВД, начинавший простым «опером», он знал все хитрости и тайные пружины правоохранительной системы, и «навешать лапшу на уши» бывшие коллеги ему даже не пытались.

Альбина Алексеевна Лудикова была секретарем или, по-современному, офис-менеджером. Редко можно встретить таких преданных делу и влюбленных в компьютер людей.

Вот вся моя команда из четырех человек. Работать нам пришлось в пору острого политического противостояния. На каждом съезде народных депутатов ставился вопрос «О ликвидации института представителей президента», и решение принималось. Выйдя на перерыв в курилку, мы благодарили своих коллег: «Спасибо, хоть не физически ликвидировали…» Наши оппоненты «шуткой на шутку» отвечали: «Ничего, придет время и для физической…» Мы почему-то служили очень сильным раздражителем. По действующей Конституции президент имел право создавать свои структуры, поэтому решения съездов были заведомо неправомочными, но депутатам был ненавистен сам президент, и они продолжали отыгрываться на нас. По принципу — «не догоню, так хоть согреюсь». Областной Совет народных депутатов, по численности едва ли не равный нынешней Государственной думе, принимал решение съезда к исполнению. Обычно являлась делегация, деловито осматривала помещение и распоряжалась: «Мебель вынести, телефоны отключить, двери опломбировать!» Но здание принадлежало областной администрации, а Ножиков не хотел ссориться с президентом, и страсти понемногу угасали… Впрочем, у Юрия Абрамовича не всегда были безоблачные отношения с Кремлем – тогда тучи сгущались не на шутку. Назрел момент, когда я пошел проситься на постой в штаб воздушной армии. К счастью, до такого политического убежища под военной крышей дело все же не дошло.

• Расскажите об этом своим друзьям!