Девяностые. Начало (14)

Главы из книги Игоря Широбокова «С Ельциным и без него, или Политическая шизофрения». 2007 год

• Девяностые. Начало
• Девяностые. Начало (2)
• Девяностые. Начало (3)
• Девяностые. Начало (4)
• Девяностые. Начало (5)
• Девяностые. Начало (6)
• Девяностые. Начало (7)
• Девяностые. Начало (8)
• Девяностые. Начало (9)
• Девяностые. Начало (10)
• Девяностые. Начало (11)
• Девяностые. Начало (12)
• Девяностые. Начало (13)

А тем временем политическая температура в стране и на съезде неудержимо накалялась. Появилась даже «шкала температур», по которой замерялись политические пристрастия регионов и отдельных депутатов. Голосование с абсолютно демократических, реформаторских позиций означало +100, с противоположных позиций, соответственно, –100. Я не доходил в сумме до точки кипения, но и ниже +85 не опускался. Вот как я комментировал карту политических температур в той же газете «Наш Байкал».

Когда термометр зашкаливает

Рискованное дело определять среднюю температуру. Как в том анекдоте о больнице, где один больной умер, другой в горячечном бреду, а среднестатистическая температура остается нормальной. Чего уж говорить о политическом самочувствии огромной республики, где ситуация меняется каждые сутки! Составители карты политических температур России руководствовались объективными, казалось бы, показателями – результатами поименного голосования на первом съезде народных депутатов РСФСР – но сколько с той летней поры воды утекло, сколько парадоксов обнаруживается сегодня на «карте»!

Да, с горечью надо признать, что иркутская команда оказалась консервативнее самого съезда и не выбрала бы Ельцина председателем Верховного Совета, не утвердила бы целый ряд прогрессивных законов. Да, некоторые наши депутаты из последних сил «тащили» Полозкова и Власова, свято исполняли партийные указания – кто по должности, кто по убеждению. Но бог им судья, история покажет, кто был прав. Я не хочу строить баррикады и делить моих земляков на «наших» и « не наших», на демократов и консерваторов. Надо понять тех осторожных сибиряков из глубинки, которых отпугивал левый край «Демократической России» своими резкими, воинственными оценками и поступками. В таком пугающем хаосе, без достаточной информированности и политической подготовки им привычнее было уцепиться за авторитетную руку, скажем, секретаря обкома, – как детям, впервые попавшим в оглушающую толчею столичной улицы.

Вот почему, наверное, температура Иркутской области оказалась –10 при среднероссийской +7, а по Усть-Ордынскому национальному округу опускалась до –77. Кстати, «полюс холода» зарегистрирован на читинской территории, в Агинском автономном округе: –100! В то время как холодный Магадан показал +80, Чукотка +38, Сахалин +33, Ямало-Ненецкий автономный округ +53 и т. д. Зато в традиционно жарких областях оказалась северная температура: Ставрополь –72, Махачкала –55, Астрахань –46, Оренбург –42 и т. д. Такие парадоксы, очевидно, не зависят от географического положения, что подтверждает впечатляющий перепад температур в ленинградском регионе: город Ленинград раскалился до +87, а Ленинградская область показала –43, перепад почти космический– 130 градусов!

Над парадоксами политических температур можно думать (хотя иногда достаточно поглядеть на должности людей, избранных депутатами), но некоторые из них уже явно не соответствуют действительности. Какой политический холод может быть в Туве, где раздаются выстрелы, откуда тянутся вереницы беженцев? Или в Якутии, громко объявившей себя союзной республикой, или в Бурятии, заявившей о своем суверенитете? Температура там имеет националистическую окраску, а это жар более примитивный и опасный. Ясно, что замеры делались на поверхности, когда в глубине кипела раскаленная магма, готовая порвать недра разрушительными извержениями...

Изменились, мне кажется, и нынешние члены Верховного Совета РСФСР. Еще недавно наиболее одиозные из них яростно выступали против Ельцина. Но вот Борис Николаевич стал их начальником, и бывшие оппозиционеры уже не смеют ему возражать, послушно голосуют за его предложения. Появился «хозяин», хозяина надо слушаться... Можно менять законы, но не так просто изменить рабскую психологию и монархическое сознание, которое формировалось у россиян на протяжении столетий...

Это одна застарелая болезнь. А другая беда заключается в том, что Россия оказалась единственной республикой, в плоть и мозг которой вживлена центральная власть распадающейся ныне империи. Союзная власть не уступает ни пяди своего господства и безраздельного владения, суверенитет и законы российского парламента остаются только литературными упражнениями. У великой России нет собственного бюджета, валюты, союзные ведомства по-прежнему безраздельно владеют ее лесами, реками, нефтью и газом, золотом и алмазами, а в конечном итоге, – и людьми. При существующем фондовом распределении ресурсов центр «отвалил» российскому Госснабу аж... 0,7 % союзных фондов. Вот на этом, мол, и стройте свой суверенитет!.. Кремль – сердцевина Москвы и России, но российским депутатам вход в него запрещен... Российский парламент утверждает программу перехода к рынку, а союзное правительство в это время осуществляет свою необъявленную программу, планово повышая закупочные цены на сельхозпродукты. Розничные цены взлетают вверх, народ проклинает всех депутатов и все правительства... На каждый российский закон, рожденный в тяжелых муках, следует запрещающий указ союзного президента...

На этом безрадостном фоне избиратели звереют и правеют, с тоской вспоминая скудный достаток застойных времен, а их избранники-депутаты левеют, на свой шкуре испытав жесткую хватку союзного центра. Воистину, самая смирная и преданная собака начнет кусаться, если ее методически бить и не давать пищи...

Кажется, обретает реальность высказанное в шутку на союзном съезде предложение Валентина Григорьевича Распутина: «А не выйти ли России из состава Союза?». Еще немного, и другого пути просто не останется. Верховный Совет России воздерживается от прямой конфронтации, до последнего надеется найти компромиссные решения, найти согласие с союзной властью и ведомствами. Сила новой российской власти – в поддержке народа. И его терпение не безгранично.

Заключая, можно сказать, что нынешняя политическая температура повсеместно достигла точки кипения. Ситуация революционная: верховная власть в сложившихся условиях не может ничего изменить, а народ не хочет жить в нищете и унижении. Но срок Верховным Советом нашей республики назван: если до первого ноября согласие не будет достигнуто, российское государство пойдет своим путем. И тогда СССР рискует остаться союзом среднеазиатских республик.

(Москва, по телефону)

Перечитывая эту корреспонденцию, я заново ощущаю растущее напряжение той поры. Дни Советского Союза в прежнем виде сочтены. Уже разбежались республики Прибалтики, Молдавия, Грузия, Азербайджан... Все надежды – на подписание Союзного договора, который бы сшил распадающиеся куски империи единой международной политикой, денежной системой, обороной, охраной границ, транспортной и энергетической системами... Увы, Союзный договор не состоялся, состоялся путч, окончательно похоронивший все надежды сохранить СССР.

Так что популярный миф о том, как три пьяных президента в Беловежской пуще развалили могучий Союз, не имеет ничего общего с действительностью. Они лишь констатировали свершившийся факт.

Но вводили войска в Москву не только путчисты. Первым это сделал Горбачев – накануне третьего, внеочередного российского съезда. Всенародный референдум тогда высказался за введение поста президента России. В свою очередь шесть членов Президиума Верховного Совета – Горячева, Исаков, Исаев, Вешняков, Абдулатипов, Сыроватко – подписали письмо с требованием освободить Ельцина от должности председателя Верховного Совета, а 29 депутатов, входящих в блок «Коммунисты России», потребовали от президента СССР защитить их от «грубого давления москвичей». Съезд состоялся по требованию коммунистов с целью сместить Ельцина – и войска вокруг Кремля, на улицах столицы должны были послужить весомым аргументом. Но вышло иначе.

Вот какой материал поместила «Восточно-Сибирская правда» по окончании съезда 8 июня 91 года (до путча оставалось два месяца).

Вопрос. Считается, что самыми значительными событиями на Внеочередном съезде было решение о перераспределении полномочий, образование депутатской группы «Коммунисты за демократию» и принципиальное определение по вопросу о президентстве в России. Вы согласны?

– Согласен, что это стало содержанием съезда. Но многое стояло за его скобками. Съезд мог вообще не состояться. Никак нельзя забыть той страшной ситуации, в которой проходила московская манифестация. Это надо было видеть собственными глазами!

Мы, депутаты, в разные места пошли: одна группа на Калининский проспект, другая – на Тверскую, третья – на Арбатскую площадь...

И народ, и депутаты, и сам Горбачев, и войска – все оказались в жуткой ситуации.

Президент заявил, что кровопролитие будет равносильно его политической смерти. А среди тех, кто распоряжался войсками, было много как раз в этом заинтересованных, что накалило обстановку до предела.

К центру были стянуты салютные пушки, водометы. В переулках стояли автобусы, а в них сидели ребята с автоматами, ожидая приказа.

И когда мы цепочкой, ограждая толпу, стояли... Представьте ситуацию: многотысячная масса напирает, стоит кому-то крикнуть, подхлестнуть толпу – и пошла мясорубка!.. Чудом удалось этого избежать.

Пережив такую драму, группы «Левый центр», «Смена», «Коммунисты за демократию» заявили на съезде, что не поддерживают лозунга об отставке Горбачева. Потому что явственно увидели: этим воспользуются третьи силы. Более прогрессивный президент после этой отставки не придет.

Вопрос. А наши политики все не могут договориться по принципиальным, основополагающим вопросам, и очень зыбок компромисс с Центром. Может, действительно, единственный способ прийти к согласию – круглый стол? Но вот депутат России Иван Васильевич Федосеев, например, категорически против таких переговоров, считает, что это дело партий, а не правительств. Да и съезд в целом проголосовал против.

– Иван Васильевич не поменял профессию, и поэтому ему пришлось менять взгляды. В силу своего высокого положения в руководстве союзного КГБ он просто вынужден защищать интересы центрального правительства, а не России. А в противостоянии Центр – республики у РСФСР самое невыигрышное положение. Ведь так привычно считать, что «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Стань и Россия свободной республикой – понятие Центр превращается во что-то мифическое...

Вопрос. Поможет ли России стать свободной введение президентства?

– Если президентский пост не превратится в надутый шарик. Вот получил президентство Горбачев. Но на местах не было для осуществления президентской власти никаких структур, ведь советы всех уровней – власть законодательная. И Горбачев заметался. И не случайно он стал просить дополнительных полномочий, и не случайно повернулся к структурам партийным. Ведь они пронизывают все сверху до низу, очень крепкая конструкция. Вот пока это все работало – оно и тащило на себе экономику. Как генсеку Михаилу Сергеевичу пирамида эта была подвластна. Как президенту – нет. Очень бы не хотелось, чтобы президент России стал вот таким президентом без опор.

Мы вообще не тем занимаемся. Обносились до дыр. И вот трясем этими заплатами, пытаясь всем все раздать. А возьмите Японию. Там ни земли, ни ресурсов, ничего нет. Один человек на голой земле – вот с чего начинался рынок. Делить было нечего. И единственное, что сделали, – освободили человека. И он все создал.

И нам надо человека освободить, развивать, вкладывать средства в образование, культуру, науку, смотреть, что делается в мире, обмениваться специалистами. У нас же кругом – некомпетентность!

Вопрос. И в депутатском корпусе?

– А в депутатском корпусе это особенно непростительно, хотя в наших условиях и понятно.

Вопрос. Интересно, как чувствует себя в роли депутата человек нашей профессии?

– Плохо. Правда, когда идет работа над законопроектами и нужно изложить их суть по-человечески, наши знания годятся. Приходится перо прикладывать. Но когда втягиваешься в позиционный спор, в драку, профессиональные свои достоинства неизбежно теряешь. Вообще-то, я считаю, журналисту не нужно быть ни «левым», ни «правым», а по возможности беспристрастно отслеживать события, наблюдать. В этом смысле долгое пребывание в парламенте может нашего брата дисквалифицировать.

(Из интервью с И. Широбоковым. Записала О. Баталина.)

• Расскажите об этом своим друзьям!