«Я жив, я ни в чём не виноват…»

Мемориальная доска, которую много лет мы видим при входе в Дом литераторов, называет нам имя Петра Поликарповича Петрова. Именно это имя носит «дом со львами». Но что это за человек, чем знаменит? Об этом рассказывает наша публикация.

…В доме на улице Степана Разина, 40, в первом подъезде, в тридцатые годы жила семья видного сибирского писателя Петра Поликарповича Петрова. Жена, Александра Антоновна, – учительница, и дочь Светлана десяти лет. Семья была дружная, гостеприимная, хлебосольная. Собирались здесь почти все сибирские писатели: Исаак Гольдберг, Иван Молчанов-Сибирский, Константин Седых. Сейчас над угловым окном висит мемориальная доска, к которой подходят люди, читавшие или слышавшие о писателе. А когда-то, почти ежедневно, сюда приходила женщина в чёрном и, глядя на доску, горько плакала.

Иркутский поэт Владимир Скиф посвятил скорбящей Александре Антоновне стихотворение. А в доме проводятся вечера, в том числе и посвящённые памяти Петра Поликарповича.

Родился Петр Поликарпович Петров в 1892 году в селе Перовском Красноярского края. До 20 лет не знал грамоты: ни читать, ни тем более писать не умел. С детских лет был хлеборобом, юношей участвовал в Гражданской войне. Воевал в Сибири, в Иркутске был защитником Белого Дома. И лишь после армии засел за учёбу, был избран в Иркутский ЦК Сибири, работал с Павлом Постышевым, с Сергеем Лазо.

Это было время напряжённой учёбы и литературной работы. В журнале «Сибирские огни» появляется его поэма «Партизаны», первый роман «Борель», о котором с похвалой отозвался Максим Горький, следующий роман – «Шайтан-поле». Петрову удалось нарисовать полнокровные, многогранные человеческие характеры. Немало Петров писал о Гражданской войне и революции в Сибири: «Половодье», «Золото», «Крутые перевалы», «Саяны шумят». Повесть «Рассада» посвящена двум девчонкам-подружкам.

Горький настойчиво звал его в Москву, но Петров – сибиряк, его тянуло в Иркутск. И вот ночью с 8 на 9 апреля 1937 года Петр Поликарпович был арестован. Талантливого писателя оторвали от творчества, любящего отца – от семьи, обвинив человека кристальной души и мужественного сердца. Александру Антоновну и Светлану буквально выбросили из квартиры, перевернув всё вверх дном. В раскрытое окно выбрасывали книги, рукописи, фотографии, одежду. Всё это валялось перед домом в весенней грязи, а ветер разносил листы бумаги по улице Марата.

Семью переселили в маленькую комнатушку полуземлянки. Девочка заболела. Жена принимала все меры для спасения мужа. Знакомые писатели отвернулись. Никто из них не обратился в защиту Петрова, никто не запросил его дела в НКВД. Александра Антоновна действовала на свой страх и риск. Лишь немногие оставались верными друзьями, помогая ей. Мой отец, юрист, оказывал профессиональную помощь Александре Антоновне, писал руководству области, прокурору, наркому внутренних дел, Верховному Совету, прося пересмотреть дело.

Факт ареста, тюремная обстановка действовали на Петра Поликарповича убийственно. В протоколе содержатся обвинения, о которых он и не подозревал, и нет ни одного оправдательного документа.

В августе 1939 года он пишет начальнику УНКВД: «Нахожусь под арестом 29 месяцев, содержусь в одиночной камере, в неотступном соседстве с «парашей». Удивляюсь крепости своего мозга. Кому и зачем нужно меня держать почти 3 года в этих непосильных человеку условиях, обрекая на медленное тление, толкая на последний, роковой, шаг?»

Жене и дочери он пишет из тюрьмы, отрывая от своих рубашек полосы, вместо чернил растирая кирпич с водой.

«Как бездны глубь, мрачна моя темница.
Я искалечен телом и душой,
Лишь по ночам твой образ светлолицый,
Как светоч жизни, блещет предо мной.

Родные Шура и Ланочка, я жив пока. Помните, я ни в чём не виноват. Ложь, подлость, клевета хотят сделать меня врагом. Но я умру честно».

В следующих своих письмах он неизменно обращается к справедливому суду потомства. И пишет: «Верному другу и жене Саше.

Надежды и мечты рассыпались, как зёрна,
Счастливых дней нам больше не видать.
Ах, Саша, Саша, если жить позорно,
То тяжелей безвинно умирать.
Дышать я скоро перестану,
Забуду мир в спокойном вечном сне.
Чтож делать, сбереги Светлану,
Как нашу кровь, как память обо мне.
Светлана-крошка, чистый лебедёнок,
В большую жизнь отправится одна.
И чашу бед, почти что из пелёнок,
Бедняжка выпьет, горькую, до дна.
На плечи хрупкие грозой падут невзгоды.
Но есть всему начало и конец.
Внуши ты ей, что не врагом народа,
А лучшим другом был её отец».

Писатель снова и снова возвращается в своих письмах к мысли о нелепой и дикой расправе над ним: «Разве не жуткая вещь, без вины, по чьёму-то дикому капризу, разбиты наши любовь и жизнь. За что? Ради чего?.. И ведь нет возможности доказать, что всё это чушь, дичь, липа и произвол людишек, посаженных в тюрьму вслед за мной. Жалоб написал немало, но ни одного ответа не получил».

В апреле 1940 года Особое совещание при Наркомате внутренних дел СССР заочно приговорило П. П. Петрова к 8 годам исправительно-трудовых работ. Его этапируют в Магадан. Последние дни его проходят на прииске Водопьянова. И уже 23 апреля 1941 года его расстреляли.

…Александра Антоновна ушла из жизни в семидесятые годы. Последнее время она жила в однокомнатной квартире, которую ей предоставил Союз писателей. Книги Петра Поликарповича переиздавались, её посещали некоторые писатели, в том числе Василий Прокопьевич Трушкин и Валентин Григорьевич Распутин. Дочь Светлана Петровна закончила мединститут по специальности врач-терапевт, живёт в Бердске. Её сын – доктор химических наук, работает в СО РАН. Мы с ней переписываемся, за все долгие годы не теряли друг друга из вида. И я решила и иркутянам напомнить об этом человеке – замечательном писателе, который пострадал совершенно безвинно.

г. Кронштадт

Стихи, написанные на носовом платке и переданные на волю:

Пётр ПЕТРОВ

* * *
Как бездны глубь, мрачна моя темница,
Я искалечен телом и душой.
Лишь по ночам твой образ светлолицый,
Как светоч жизни блещет предо мной…
И этот образ неизменно милой
Меня зовёт во сне и наяву,
Он мне даёт живительную силу,
И я надеждой в будущем живу.
Черты любимой узнаю я снова:
Овальный, гордый лоб, изгиб крутых бровей,
И ангела глаза с картины Васнецова
Всё воскресают в памяти моей.
И в этот час от радости я плачу,
Души родной приемля теплоту,
И верю я в счастливую удачу,
Что свет повергнет ложь и темноту.
Тебя не устрашат злословье и проклятья,
Пренебрегая пытки и позор,
Ты за меня готова на распятье,
Ты за меня готова на костёр.
И пусть судьбой безжалостной гонимый
Уйду я скоро в гробовую тишь,
Но знаю я, что честь мою и имя
Ты для потомства свято сохранишь.

30.06.1939 г. Иркутск, тюрьма

Уважаемый читатель МГ! Поставьте, пожалуйста, отметку о своем впечатлении от прочитанного. А если вам есть что сказать более подробно - выскажитесь в комментрии!

• ПОНРАВИЛОСЬ

• НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

• Расскажите об этом своим друзьям!