Вспомним блокадный дневник школьницы из Ленинграда?

В блокадном Ленинграде в условиях катастрофического голода, холода и вражеских бомбардировок люди оказались заперты в городе. У многих из них был доступ к бумаге и чернилам, и некоторые начали вести дневники. Записи велись людьми самых разных возрастов и социальных групп. Некоторые дневники вошли в книгу «"Я знаю, что так писать нельзя". Феномен блокадного дневника»,. Ниже предлагаем прочитать фрагмент дневника школьницы Софьи Гутшабаш.

Ноябрь 1941 года.

Дома топить нечем. Моюсь куском льдинки — вода в ведре замерзла. Холод нетерпимый, голод еще пуще.

Продуктов стали выдавать сущие пустяки. С 20 ноября нам стали выдавать уже по 125 граммов хлеба. А хлеб-то какой! Из одних только примесей, сырой, его и при хорошем обеде мало, а теперь каждый день на нем одном держаться. Поговаривали, что хлеб делают с примесью коры и бумаги. Вместо сахара получаем какие-то несладкие конфеты, от которых пахнет дурандой[1].

Чтобы получить какие-то крохи — 200 гр. крупы или 150 гр. конфет, люди с 4х часов ночи занимали очереди на улице. Но получить продукты могли не все — в магазин могли прорваться немногие. В дверях создавалась давка, сутолока. В результате, простояв на холоде 12–18 часов, люди отправлялись домой без продуктов, шатаясь от голода и обиды.

А назавтра — снова бесконечные очереди. А будут ли продукты? Достанутся ли всем? Не задавят ли при толкучке? И так стало продолжаться изо дня в день.

Мы с Риммой продолжаем ходить в школу каждый день.

Откровенно говоря, тащимся мы туда не ради занятий, а ради тарелки супа, которую нам там выдают, не вырезая талонов из продовольственной карточки. Суп — одна вода, в которой плавают несколько крупинок. Но в этих крупинках — жизнь. И к тому же суп все-таки горячий.

Пишем мы в перчатках и только карандашом, так как чернила замерзли. Паровое отопление в школе не действует, а печек нет.

Впрочем, даже если бы печки и были, то топить их все равно нечем. Температура в школе ниже 0°. Все ученики одеты в помещении так же, как и на улице, но холод пронизывает до костей.

При таких условиях, конечно, никакие занятия не могли хорошо усвоиться.

А после школы надо было бежать стоять в очередях за продуктами, стоять до вечера и не всегда их получить, а потом идти за водой, за 2–3 квартала, так как ближе водопровод замерз.

Люди ходили синими от мороза, осунувшимися от усталости и голода, шатаясь от слабости.

Я как-то увидела в окно, как на детских саночках женщина везла покойника, зашитого в простыню.

Я уже много слышала о смерти от голода, но своими глазами впервые увидела покойника.

Наступил суровый декабрь 1941 г.

Люди истощались всё больше. Несколько дней подряд мы питаемся исключительно одним хлебом. Продуктов не достать. Забыли, как выглядит каша. Сварим суп, увидим, что на следующий день его не хватит, разбавим его водой, прокипятим, добавим горчицу, перец, уксус, соль, и снова едим этот «суп».

Как-то мама где-то достала столярный клей. Мы обрадовались: на обед будет горячее блюдо. Но клей положили на тарелки из-под горячего супа, и он разошелся.

Однажды пришла к нам знакомая женщина «Не отдадите ли вы мне вашу кошку?» — спросила она. «Давно сдохла», — отвечаем. «Жаль, я свою съела, ищу, где бы еще взять»[2].

Всех ужасно мучит холод. Давно в Ленинграде не было такой суровой зимы. Оставшиеся целыми оконные стекла покрыты льдом толщиной 2–3 сантиметра. Шапки и перчатки мы уже давно дома не снимаем. Пальцы рук у всех опухли и плохо сгибаются. Вода в ведрах, суп замерзают. Ночью никто не раздевается. Поверх одеял наваливаем подушки, пальто, платья — словом всё, что есть в шкафу, но ничего не помогает. Холодно.

Вода не идет, бани уже второй месяц не работают. Дома копоть от коптилок. Даже стыдно писать, но мы так живем, — у нас в одежде появились вши. Что делать? Где согреться? Где переодеться? Где постирать белье? Снять шапку и причесаться? Тепла! Хотя бы на 5 минут. Тепла!

Дров у нас уже давно нет. Ломаем мебель, жгем книги, в плиту кладем всё, что горит — лишь бы сварить еду, подогреть суп. Но это всё на кухне.

Вот уже 3 месяца как в комнате мы не топим, нечем. У нас печки нет, а паровое отопление не действует. От бомбежек вылетели почти все стекла, проемы заколотили картоном, а он пропускает холод. В комнате ходим в перчатках, шарфах, с муфтами на руках. Нельзя опустить воротник, раздеть перчатки. Дома почти такая же температура, как и на улице.

Моем руки, разогревая ими льдинки.

Занятия в школе прекратились. Мы лишились тарелки супа.

Теперь только и слышны разговоры: «Там-то скончалась целая семья, там-то вымерла целая квартира». Уже тысячами трупы умерших людей, завернутые в одеяла, простыни или же в одном белье, сбрасывались в траншеи — братские могилы. У многих людей не хватало сил довезти покойников до кладбища, и их бросали где-нибудь по дороге, в стороне от глаз.

Римма поступила работать регистратором в поликлинику, где работает мама. Каждый день они пешком шли к Финляндскому вокзалу и обратно, еле передвигая ноги, падая от слабости в сугробы.

30 января 1942 года.

Писать о минувшем нет никаких сил... Родные, знакомые умирают один за другим.

Вот кого мы потеряли в течение месяца:

20 декабря 1941 г. умер дядя Изя, папин брат.

29 декабря 1941 г. умер отец[3]. Последними словами отца были: «Скорей бы весна».

Хоронили мы его 31 декабря, под самый Новый год, по теперешним меркам хорошо, в гробу. С его работы дали автомашину. По дороге немного заблудились и вместо Преображенского кладбища выехали на позиции какой-то зенитной батареи. Это в каких-то полкилометре от кладбища.

17 января 1942 года умерла тетя Таня[4], сестра отца, которая жила вместе с другой сестрой — тетей Адой в нашей квартире, в смежной комнате.

Хоронить ее у нас не было сил. Температура была в комнатах ниже нуля и поэтому мы не опасались, что труп будет разлагаться.

Всего в метре от умершей тети Тани лежала умирающая тетя Ада. Я ставила тарелку с супом на табуретку около кровати и, держа левой рукой лучину, правой кормила с ложки умирающую. Когда лучина гасла, я оставалась в темноте вместе с трупом и умирающей.

25 января 1942 года тетя Ада умерла.

27 января 1942 года умерла моя любимая няня, которая жила у нас 15 лет в комнатке на кухне.

Мама с Риммой на работе. Я одна в квартире с тремя трупами.

29 января 1942 года умер младший брат матери.

[1] Дуранда — спрессованный жмых, отжатые семена масличных культур. Чаще всего употреблялась в виде «конфет»: запекалась с сахаром.

[2] Употребление в пищу домашних животных — общее место блокадных дневников. Для многих авторов этот момент становится травматическим. См. запись из дневника четырнадцатилетней Галины Зимницкой от 7 октября 1941 года: «У дома дяди меня окликнула его дочь Зоя. У нее было печальное лицо, в глазах стояли слезы. Несколько дней назад пропал их любимый кот Кузька, а сегодня нашли за дровами его ярко-рыжую голову. Мне иногда попадались на глаза кошачьи головы, но только сейчас дошло, что начали есть кошек. Собак тоже не видно». Зимницкая Г. К. Блокадные будни (Дневник ленинградской девочки) // Блокада глазами очевидцев. Дневники и воспоминания. СПб.: Остров, 2012. Цит. по: Зимницкая Г. Дневник // Молодая гвардия. Краснодон, [2012?]. URL: http://molodguard.ru/heroes2022.htm (дата обращения: 31.05.2021).

[3] Запись в книге памяти «Блокада» (т. 8): Гутшабаш Яков Михайлович, 1882 г. р. Место проживания: 10-я Советская ул., д. 10, кв. 1. Дата смерти: декабрь 1941. Место захоронения: неизвестно.

[4] Запись в книге памяти «Блокада» (т. 25): Розен Татьяна Михайловна, 1881 г. р. Место проживания: 10-я Советская ул., д. 10, кв. 1. Дата смерти: январь 1942. Место захоронения: неизвестно.

• Книга «"Я знаю, что так писать нельзя". Феномен блокадного дневника» выпущенна издательством Европейского университета в Санкт-Петербурге (сост. А. Ю. Павловская, науч. ред. Н. А. Ломагин). Ее публикация стала возможной благодаря работе по собиранию и исследованию блокадных текстов, которая ведется в Европейском университете. С 2019 года в работу с документальным наследием блокады включился один из новых научных центров ЕУСПб — Центр изучения эго-документов «Прожито».
• Во вступительной статье известный поэт и филолог Полина Барскова анализирует практики ведения дневника в блокадном Ленинграде, рассказывает о его функциях, назначении, жанровых особенностях и содержании. В условиях катастрофического голода, холода, вражеских бомбардировок и обстрелов сотни тысяч людей оказались заперты в городе. У многих из них был доступ к бумаге и чернилам, и некоторые начали вести дневники. Записи велись людьми самых разных возрастов и социальных групп — от школьников до представителей партийной номенклатуры. В этом томе представлены семь наиболее характерных в жанровом отношении текстов, показывающие разные грани блокадных дневников. Послесловие Анастасии и Алексея Павловских посвящено месту блокадного дневника в структуре культурной памяти о блокаде, а также их символической значимости для различных этапов осмысления блокады Ленинграда, в том числе для современности.

Строчки маленькой девочки до самого основания леденят душу. Какие испытания прошлось преодолевать блокадникам – страшно даже представить, а ведь люди переживали весь этот ужас наяву. Один из самых известных дневников – Тани Савичевой. Таня вела дневник, записывая на отдельных листочках, как один за другим уходили из её жизни родные: сестра, брат, дядя. Последняя запись гласила: «Савичевы умерли. Умерли все...». Негласно этот дневник стал символом блокады Ленинграда.

На нашем сайте читайте также:

• В блокадном Ленинграде работали кондитерские фабрики. Из чего они тогда могли делать конфеты?
• Блокада Ленинграда: героическая трагедия без вымыслов

Polit.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Трясина. Глава из книги «злой хатиман» (Записки военного разведчика)
  
  Геннадий Павлович Баранов (1926–1987 гг.) во время войны с Японией в 1945 г. участвовал в боевых действиях в составе взвода полковой разведки. За участие в разгроме Квантунской японской армии награждён девятью орденами и медалями, среди них орден Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За победу над Японией» (и с таким же названием – от Корейского правительства).
• Иркутский авиазавод под грифом «Секретно». Продолжение
  
  Действительно, 30 ноября того же 1996 года я передал в ТАСС срочную новость: «Контракт на закупку многоцелевых истребителей Су-30МК (модернизированный коммерческий) сегодня подписали в Иркутске государственная компания «Росвооружение» и руководство Министерства обороны Индии. Подробности документа не раскрываются, однако по данным, обнародованным ранее индийской стороной, на первом этапе речь идет о поставке восьми, а в итоге планируется закупить 40 самолетов, производимых в этом городе».
• Отец величия Сибири Николай Муравьев-Амурский
  
  В конце августа исполнилось 215 лет со дня рождения Николая Муравьева-Амурского.
• Последний фильм Эйзенштейна. Рассказ. Продолжение
  
  Рувим Осипович кипел праведным гневом. Он быстро выяснил – кто он, чем занимается, как зовут, кто жена, где работает. Вся информация была у него в кармане, вплоть до любви к выпивке.
• Ушедший в осень
  
  …Я исчезну в назначенный день, но останется в жёлтых росписях
• Карма Российской империи. Или снова неуловимые
  
  Года два назад, чтобы на собственном примере предостеречь наших читателей от посягательств телефонных мошенников, я в статье «Разводилово» уже писал, как эти деятели под видом полиции и службы безопасности банка пытались добраться до моего банковского счета. Тогда я их вовремя раскусил.
• Иркутский авиазавод под грифом «Секретно» (Ждем продолжения)
  
  В августе 1934-го началась история крупнейшего оборонного предприятия Прибайкалья.
• Последний фильм Эйзенштейна. Рассказ
  
  На студии он появился неожиданно. Скорее всего, его привела необходимость приработка. Катастрофически не хватало денег. Их, как известно, всегда не хватает, но когда ежедневно хочется «выпить-закусить», как он выражался, вопрос становился остро.
• Подвиг неизвестный и бессмертный. К 75-летию ядерного щита страны
  
  29 августа 2024 года отмечается знаменательная дата – три четверти века со дня успешного испытания первой советской атомной бомбы. Это событие послужило началом развития атомной промышленности страны и созданию ее ядерного щита, который до сих пор обеспечивает ей безопасность и авторитет на планете.
• Олимпийские игры: памятные и любимые
  
  Вот и закончились далекие от нас не столько физически, сколько ментально, рассудительно, в первую очередь потому, что там наших спортсменов почти не было, традиционные всемирные игры в Париже. А я все эти дни вспоминал свои памятные и любимые Олимпиады. Их можно посчитать на пальцах одной руки, хотя пока живу, ушли в историю 20 летних и столько же зимних масштабных спортивных зрелищ.
• Архитектор «китайского чуда». 120 лет назад родился Дэн Сяопин
  
  Дэн Сяопин – известный в Китае и далеко за его пределами политик, который смог нам практике соединить рыночную экономику и коммунистический строй. Фактически правил страной около 20 лет, при этом не являясь официальным руководителем Китая.
• «Мне б малиновый встретить рассвет…»
  
  Людмила Ильинична Хасина – коренная cибирячка. Родилась 25 апреля 1951 года в деревне Жердовка Иркутской области. В 1953 году семья переехала в Иркутск, а в 1962-м – в молодой город Ангарск, где Хасина проживает по настоящее время.
• «Ежик в тумане» и другие: вспомним сказочника Сергея Козлова
  
  22 августа – 85 лет со дня рождения писателя-сказочника Сергея Козлова.
• Иркутский след маршала Голованова. К 120-летию со дня рождения создателя Дальней авиации
  
  В разгар Великой Отечественной войны в советских Вооруженных силах была создана Авиация дальнего действия (АДД) с подчинением непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования (ВГК). Туда определили все дальние и тяжелые авиаполки, школу штурманов, часть аэродромов, учебные центры, ремонтные мастерские. Даже авиазавод закрепили за АДД. Инициатором этих мероприятий стал Александр Голованов, который и возглавил Авиацию дальнего действия.
• Мой муж – инопланетянин. (Юмористический рассказ)
  
  Татьяна Андреевна Белявская (Стрельникова) — поэт, прозаик, член Союза писателей России. Родилась в 1947 г. Автор нескольких книг стихов и прозы: «Рябиновый свет», «Вечерами зимними…», «Сердцем слышу», «В доме пахнет хлебом».
• «Что за шум, а драки нету?»: ко дню рождения Михаила Зощенко
  
  130 лет назад родился Михаил Зощенко. Его конек – короткие юмористические рассказы, которым характерны точность выражений, высокий стиль и тонкая ирония.
• «Зеленый трамвай» отправляется!
  
  В прошлом номере нашей газеты мы уже немного рассказали о литературной студии «Зеленый трамвай», работающей почти три года при Иркутском доме литераторов, и даже объявили о начале конкурса для начинающих авторов среди наших читателей.
• Когда наступает Август
  
  Пришла вкрадчивая, скрытная, многозначительная пора. Днем еще тепло, даже жарко. Но к вечеру уже чувствуется прохлада, а утренний туман – правда, с ним нынче в Иркутске задержка – долго не позволяет разглядеть, что происходит вокруг. В зеленой листве появляются красно-желтые вкрапления осени, стрекотание кузнечиков к середине месяца замолкает, на смену радостному оживлению природы приходит задумчивая тишина.
• Нам дальше и выше
  
  Сегодня у нас «дебют». Сергей Беседин, ранее знакомый читателям «Перевала»» по прозе, наконец решил поделиться и плодами своего поэтического творчества.
• Свободное лето 89-го
  
  35 лет назад даже толстые журналы расходились миллионными тиражами