Стихи из сборников «Признание», «Есть у сердца Родина»

Константин Демидов – автор двух поэтических сборников: «Признание» (2003), «Есть у сердца Родина» (2021). Его стихи публиковались в сборниках поселка Большой Луг, Шелехова и Москвы.

Константин Леонидович – номинант литературных премий «Русь моя» имени Сергея Есенина и «Поэт года» (обе – Москва) за 2018 и 2019 годы, дипломант III степени премии «Независимое искусство – 2019».

Он также является финалистом российской литературной премии в номинации

«Лучший поэт года» (2020), лауреатом национальной литературной премии «Золотое перо Руси» и финалистом поэтического конкурса «Мы стражи набатной эпохи!», который проводил в 2020 году в Санкт-Петербурге Союз писателей России в рамках конференции «Слово. Отечество. Вера».

За достижения в литературной деятельности К. Л. Демидов награжден медалями «Владимир Маяковский 125 лет», «Антон Чехов 160 лет», «Анна Ахматова 130 лет», «Сергей Есенин 125 лет». С 2019 года Константин Демидов – член Российского союза писателей.

В данное время Константин Леонидович проживает в поселке Большой Луг, работает художественным руководителем в культурно-досуговом центре «Очаг» Шелехова, является организатором и участником культурно-массовых городских мероприятий. Он автор сценариев, постановщик и исполнитель моноспектаклей «Сей кубок чистым музам в дар» о Денисе Давыдове, «Дайте Родину мою» о Сергее Есенине, «Здравствуйте, Пушкин» о великом русском поэте.

***

Стихи стихают.

Стихли уж стихи.

Вновь провожаю зори и закаты.

Прошло безумство сердца. И стихий

Никто не ждёт над мостовой проклятой.

Клин журавлей торопится уплыть,

Зовёт меня за дали-перекаты.

И почему-то хочется завыть…

Куда несёшься, жизнь моя? Куда ты?

За тем ли клином, сгинувшим вдали?

За другом ли, не понятым когда-то.

Ещё курлычут в небе журавли…

И вновь мелькают зори и закаты.

Стихи стихают.

Где-то у реки

Бордово-красный дремлет куст рябины.

И снятся по ночам мне васильки

На голове – в веночке – у любимой.

Нам весь мир как будто сти-хо-творен

Выбегу с зарёю на крылечко!

Луг зелёный тает в серебре.

Чугунок в печи томится с гречкой.

И дворняга дремлет в конуре.

Полечу стремглав по косогору,

Разбужу дремотные поля.

А сорок со стрёкотом с забора

Вдруг сгоняет юная заря.

Расплескалось озеро ромашек,

Голубеют нежно васильки…

Слышу гвалт невидимых мне пташек.

А просторы неба глубоки.

Упаду! И утону я в море

Запахов и звона тишины.

Нам весь мир как будто сти-хо-творен.

И любовью мы оглушены.

На покосе

Рыжеют сопки.

Солнце жжёт макушки.

В сырых оврагах прячется туман.

Считает годы щедрая кукушка.

Влечёт духманом на луга тимьян.

Поёт ручей, но хмуро смотрят ели

На мир, что с каждым мигом всё шумней.

Зардевшись, зашумели свиристели,

Купаясь в ласке солнечных лучей.

Ещё коса натужено звенела,

А пожня загрустила без росы…

Истомой сладкой наливалось тело.

И призывали к завтраку часы.

И всё сильней – и таволга, и кашка –

Дремоту навевают и покой.

Спросонья мне кудрявая ромашка

Качает белокурой головой…

***

В Прибайкалье есть одно поверье:

С каждою июньскою зарёй

У купальниц в трепетном волненье

Венчик наполняется жарой.

У русалки сердце бьётся шибко:

Надо ж пастуха ей полюбить!

Грустной песней, шёпотом, улыбкой –

Всем хотела парня приманить.

Выйдя из воды, за ним незримо

По крапиве крадучись идёт.

Иль туманом у костра в низине

Вдруг предстанет, тяжело вздохнёт.

В утренней заре она растает,

Превратившись в жаркие цветы.

Пламенем любовным озаряют

Берег чувств, добра и красоты.

В тихом приозерье, буйных травах,

Ласкою безудержной горят.

Хороводят, нежатся в забавах,

Смотрят в небо и в глаза глядят.

То русалка сердцем своим нежным,

Не найдя пастушеской любви,

Разбросала по лугам прибрежным

Нежности и горя огоньки.

***

Снова утро встречает порошей,

На осинах зарделись листья.

Лето было, наверно, хорошим

И не будет разлуками сниться.

По стаканам разлиты закаты,

По тарелкам туманится снедь.

От гитары, в объятья зажатой,

Звонно нежится осени медь.

И чем горше, тем жарче щёки.

И от слов ни смущенья, ни неги.

Как безумны мы и одиноки!

Мы бесстрастья и страсти побеги.

Уж рассветы по небу разлиты,

И, бесстыжие, млеют берёзы.

Мы с тобою навеки свиты,

Словно радуга в летние грозы.

И порошей пусть утро встречает…

Будет радость. Несчастье умчится.

В белой дымке невзгоды растают,

И не будут разлуки нам сниться.

***

Ах, дорога ты, дорога…

Я в закладе у судьбы.

Попрощавшись у порога,

Побреду считать столбы.

А столбы стоят угрюмо,

Понабычившись стоят…

И дурные лезут думы –

Будто в чём-то виноват.

Будто что-то не доделал,

Не додумал, не допел,

Радость грусти не изведал,

Счастье выпить не успел.

Уж никто вернуть не сможет

Романтическую дурь.

Лишь столбы мой путь итожат.

Только сердце жаждет бурь.

Разомлело небо в хмари.

Раскидало поле рожь.

И в неистовом угаре

Ты о Родине поёшь,

О ромашках, о любимой,

О бескрайности полей.

О зардевшейся рябине

И о плаче журавлей.

Ах, дорога ты, дорога…

Я в закладе у судьбы.

И от неба до порога

Бесконечные столбы.

***

Забили наглухо окно.

Зима уж где-то на подходе.

Печально осень вдаль уходит,

Уносит жалкое тепло.

Уж по утрам, как лёгкий снег,

На всё вокруг ложится иней.

Пустынна даль. Прозрачен свет.

Пропала горечь у рябины.

Нестройно струны зазвенят

На запылившейся гитаре.

Вздохнёт печально сонный сад…

Но слышит он меня едва ли.

С летами песня всё нежней.

Уж не грозит, спокойно льётся.

Унылым трепетом дождей

Мне грустно осень улыбнётся.

Нестройно струны отзвенят

На запылившейся гитаре.

Стремится мой пытливый взгляд

Узреть предел родимой дали.

Звени, струна, вдоль всех дорог!

Зарю, застывшую в дремоте,

Зови, буди! Хоть на часок

Усну в её круговороте.

***

Мечтал я плыть.

Казалось, что плыву

По синеве распахнутого неба.

Казалось, что навечно утону

В бездонности ромашкового лета.

Вдоль берегов извилистой реки

По росным травам бегали мальчишки.

Будили сов и соек на пути,

Забыв уроки, позабросив книжки.

Колхозный сад натужено гудел.

И ёкали мальчишечьи сердечки:

Копытил вдоль посадок, песни пел

С горячей плёткой разбитной объездчик.

Но яблок уворованный тот вкус

Казался и пахучей и дороже,

И слаще страха воровства искус,

И лепет бабки: «Сохрани их, боже»,

И пяток прыть, несущихся с горы…

Черёмухой оскомина набита.

И юности безумные костры,

И зрелости проворные копыта…

Мечтал я плыть.

Казалось, что плыву…

И в прожитое вглядываюсь слепо.

Я осень уж в попутчицы зову.

Слепым дождём мне улыбнётся небо.

***

Забили наглухо окно.

Зима уж где-то на подходе.

Печально осень вдаль уходит,

Уносит жалкое тепло.

Уж по утрам, как лёгкий снег,

На всё вокруг ложится иней.

Пустынна даль. Прозрачен свет.

Пропала горечь у рябины.

Нестройно струны зазвенят

На запылившейся гитаре.

Вздохнёт печально сонный сад…

Но слышит он меня едва ли.

С летами песня всё нежней.

Уж не грозит, спокойно льётся.

Унылым трепетом дождей

Мне грустно осень улыбнётся.

Нестройно струны отзвенят

На запылившейся гитаре.

Стремится мой пытливый взгляд

Узреть предел родимой дали.

Звени, струна, вдоль всех дорог!

Зарю, застывшую в дремоте,

Зови, буди! Хоть на часок

Усну в её круговороте.

***

Вечерами стало зябко.

Лето кончилось не вдруг.

В душегрейке вышла бабка

На завалинке вздремнуть.

Свежесть осени дурманит.

Роскошь осени пьянит.

Солнце ясностью обманет,

Ветер стылостью пронзит.

Ах, давно ли песни пела

Ясной зорькой у реки.

Млели губы, ныло тело

От напористой руки.

Лепет чувственно-бессвязный,

И прощанье у двора…

Лишь гудела неотвязно

По округе мошкара…

Где ж вы, песенные зори,

Быстрый всполох юных дней?

Уж ромашковое море

Снится в ветре октябрей.

Зябко стало вечерами.

Быстро лето отцвело.

И бессонными ночами

Смотрит, старая, в окно.

К ней с улыбкою, как кошка,

Входит полная луна…

Грусть-тоска спадёт немножко:

Как-никак, а не одна.

***

Камыши купаются в пруду,

В чуткой тишине зарделись клёны.

В сеть свою рассвет ловил луну,

Принимая лютиков поклоны.

Розовело марево берёз,

Просыпались мухи и стрекозы.

По косе уж тосковал покос,

Свежестью своей манили росы.

Солнышко заходит в каждый дом

И в окошко каждое стучится.

Я его прошу лишь об одном:

Пусть любимой дивный сон приснится.

Пусть она ещё чуть-чуть поспит,

Чтоб я ею смог налюбоваться…

Только тополь за окном скрипит

И пичуги шумные резвятся.

***

Ветер поутих. Утихли слёзы.

Лишь роса напомнит о былом.

Загрустили за рекой берёзы,

Грезят о далёком, о родном.

Расплескалось молоко тумана

По ложбинам, виснет на кустах.

Грусть полна надежды и обмана,

Тонет в прошлогодних голосах.

Голоса беспечны и бездумны,

Молодою дерзостью звенят.

Час придёт – разгулы вёсен шумных

Листьями с деревьев облетят.

Словно эхо, в этот мир стозвучный

К нам вернутся прошлого деньки.

Мы крепки лишь тем, что неразлучны,

Мы живём невзгодам вопреки.

Нам опять на месте не сидится.

Наши песни бродят по лесам…

Снятся прошлогодние страницы

Тихих песен, скорых телеграмм.

В этих строках жизни бесконечность,

Августа прекрасная «макушка».

Шепчется о прошлом с нами вечность,

Годы дарит щедрая кукушка.

И уже давно забыты слёзы.

Не пугают в голове седины.

Как мне милы грустные берёзы

И в багряных всполохах рябины!

***

Не пыхти, гармошка, не зуди.

Кнопочки твои позападали.

Милая накрутит бигуди.

Локоны – что волн моих печали.

На окне серебряный туман.

Мрачно ходит тень моя живая.

Забредёт в заброшенный чулан,

Где тоскует жизнь моя былая.

Патефон из прошлого хрипит

И зовёт в обратное вернуться.

Время в старых ходиках стоит,

Бочки у стены боками трутся…

Отбубнила нехотя гармонь,

Тишина легла на занавески.

Лишь в печурке бесится огонь

Да кукует птаха в перелеске…

***

Кошкой в комнату вползает

Белолицая луна.

На постели расстилает

Дивных линий кружева.

Отречённо и сердито

Смотрит в форточку сирень.

Темной саржею подбита

Гобеленовая тень.

Улыбаются морщины

У расплавленной луны.

И пугаются гардины

Полуночной тишины…

Закукует вдруг кукушка,

И у ходиков завод,

Затрещав на всю избушку,

Донесётся до ворот

И у речки под ракитой

Отдалённо прозвенит…

Зорькой алою умытый,

Новый день в окно стучит.

***

Дивным утром,

Снежным утром

Дремлет милая моя.

Под берёзкою понурой

Пригорюнилась трава.

А зима не хочет сдаться –

Куржаком прибьёт кусты…

Даже кудри серебрятся

И надгробные кресты.

Поседели пихты, ели,

И нахохлилась сосна.

А вчера ещё капели

Нас будили у костра.

Лишь вчера ещё пробились

Лука первые тычки,

А зима опять схватилась

Вату дёргать на клочки…

Дивным утром,

Утром снежным

Дремлет милая моя.

Шагом твёрдым и неспешным

По земле идёт весна...

***

Крушины запах давит грудь,

Но сокрушаться нет причины.

Пусть дальше песенная чудь,

Но слаще рдяные рябины.

Пусть гвалт весенней кутерьмы

Не возмутит предзимний морок,

Но шалей снежные каймы

Милее кружева у шторок.

Яснее перед взором даль

И бесконечности дорога…

И не войдёт в избу печаль,

Коль верный псина у порога…

***

Мудростью отмечен каждый слог.

Сразу не поймёшь, что здесь такое:

Дышит ли духмяно свежий стог,

Ожило ль сказанье вековое?

Тихий лес мудрее нас с тобой:

Пóшептом наполнен, тайным смыслом…

Крапнул дождик, и над головой

Радуга повисла коромыслом.

Ветерка дыханье, как стихи,

Бересклет и таволгу волнует.

Вечера, прозрачны и тихи,

О рассветной заводи тоскуют.

Каждый вдох отмечен запятой,

Трепетом и нежностью листочка…

Упиваюсь вечной высотой

И муаром каждого цветочка.

***

Я приду, притулюсь у печки,

Сбросив ватничек на скамью.

Ты в ночнушке затеплишь свечку.

Я цигарочку засмолю.

Потянусь, будто в дрёме кошка –

С наслажденьем, до ломоты.

Вынешь хлеб и подашь окрошку

Без смущенья от наготы.

Звёзд на небе – что в чашке крошева.

Не старайся – не сосчитать!

Ах, какая ж ты вся… хорошая –

Не прибавить и не отнять.

Я сравнил бы тебя с Мадонною,

Только ты краше всех Мадонн.

Ты как шёлк вся, вино медовое.

Лишь глоток – и навек опьянён.

Старый клён за окном сутулится,

Кличут парни девчат в кино…

Даже месяц тобой любуется,

Воровски заглянув в окно.

***

Проснулся ночью.

В зеркале луна

Застыла, как на блюдце студень.

Так много звёзд, а мир почти безлюден.

И бьёт в висок тревожно тишина.

Лишь ходики, как маятник земной,

Раскачивают хрупкую планету.

И почему вдруг раннею весной

Не спится бесшабашному поэту?

Как тень неотдалима от ракит,

Так мы с тобою, друг, неотдалимы.

И мчит нас в безысходность стук копыт,

Баюкают поэмы дождевые.

За строчкой строчки мчат вперегонки…

А от заката к юному рассвету

Бредут, качаясь, с песней мужики,

Смоля одну сырую сигарету.

И, ухмыльнувшись, пьяная луна

Куда-то покатилась кривобоко.

И с песнею светлее стала тьма.

И затрещала вздорная сорока.

А от дымка спокойней и теплей.

И сгинули напасти и тревоги.

Уж солнце льёт на бренный мир елей

И новый день играет на пороге.

***

Висят на сопках облака,

Цепляясь за макушки елей.

Шумит без умолку река,

Слышны в чащобе чьи-то трели.

Уж сердце отдано певцу.

По тропке я иду сторожко, –

Чтоб не спугнуть. А по лицу

Ручьями пот. И мучит мошка.

А лес, как многолюдный дом,

Наполнен запахом и звуком:

То гудом жалобных валторн,

То дятла деловитым стуком.

Тропа потащит грибника

Под косогор, по буеракам…

Безбрежность неба глубока

И манит бирюзовым стягом.

Как подмаренник медовит!

Дышал бы – век не надышаться!

Лес духовитостью пьянит.

И тянет здесь навек остаться.

***

Снег в волосах, на лбу морщины.

Я в остывающем лесу

Бреду, цепляясь за осины,

И скарб свой нищенский несу.

Какие были перекаты,

Какое солнце жгло глаза!

Обожествлённые закаты

И молодящая роса.

Какие были перегуды

По берегам безумных рек!

И прыткой юности причуды,

И тишина библиотек...

Как небаюканому полю

Внимала чуткая душа!

По косогорам бегал вволю,

И мудрость черпал не спеша.

По лесу шествую устало

И восхищаюсь силой крон.

Начать бы этот путь сначала,

Услышать дальний перезвон.

И слушать мир, как слушал ветер

В глухих затонах камыши.

«О, друг мой!» – крикнуть. И в ответе

Услышать: в мире ни души.

И небо тихо отзовётся.

Бодливый месяц на рога

Подымет облако, прольётся

По небу млечная река.

Но нет причины для кручины.

Я в тихом свете ранних звёзд

Наполню спящие долины

Журчаньем рифм и жаром слёз.

• Расскажите об этом своим друзьям!