- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«Тайгу, паря, не бойся!». Продолжение книги Михаила Денискина «Летящие» |
| Михаил ДЕНИСКИН |
| 16 Сентября 2023 г. |
|
Редакция «МГ» продолжает публиковать главы из книги Михаила Иннокентьевича Денискина «Летящие».
Ранее: «Тайгу, паря, не бойся!»Дядя Володя меня называл Паря Миха. «Тайгу, паря, не бойся!», – так говорил мне, мальчишке, мой дядя – Владимир Александрович Денисов, известный иркутский геолог, кавалер ордена Трудового Красного Знамени. В нашем поселке летом они появлялись всегда неожиданно – трое усталых мужиков на лошадях. Дядя Володя останавливался у нас, своих спутников определял в «общагу», лошадей – на конный двор. И пока отец с братом парились в бане, а после долго сидели за столом – ели, выпивали, вспоминали, – я тайком доставал из кирзовой кобуры дядин огромный «наган», чтобы налюбоваться этим замечательным изделием. Приметив мое жгучее любопытство, дядя Володя с отцом как-то решили прогуляться. Взяли тот «наган» и еще дядин карабин, который мне доверили нести. Хотя эта винтовка называлась «укороченный карабин кавалериста», весила она изрядно. Поднялись на сопку, укрепили какую-то мишень. До сих пор помню болючую отдачу в плечо, и только сильные руки мужчин удержали меня от падения. А «грох» выстрела пустился скакать меж распадков, удаляясь, затихая, становясь из «грохота» сначала «грохотком», потом «грохотишкой», а после и «тишкой»... А вокруг была тайга. Про нашу тайгу Антон Павлович Чехов написал: «…Сила и очарование тайги не в деревьях-гигантах и не в гробовой тишине, а в том, что разве одни только перелетные птицы знают, где она кончается. В первые сутки не обращаешь на нее внимания; во вторые и третьи удивляешься, а в четвертые и пятые переживаешь такое настроение, как будто никогда не выберешься из этого зеленого чудовища... Впереди, все-таки знаешь, будут Ангара и Иркутск, а что за лесами, которые тянутся по сторонам дороги на север и юг, и на сколько сотен верст они тянутся, неизвестно даже ямщикам и крестьянам, родившимся в тайге...» ЭльбарЭто был небывало заслуженный милицейский пес. Не киношный «комнемухтар», а самый настоящий, иркутский. Огромная немецкая овчарка. Сколько он переловил преступников и принес пользы государству – не знаю. Но когда Эльбар по старости вышел на пенсию, ему даже назначили небольшое содержание. Служил он с моим братом, так и жить стал у него. По праздникам ему надевали специальный передничек со множеством медалей. И он гордо вышагивал по Иркутску, от тяжести звякающих железок изо всех сил стараясь высоко держать большую голову. Брат брал Эльбара в тайгу – то за грибами, то по ягоду. Чаще всего они ездили в район станции Глубокая. Как и все грибники, к электричке подтягивались уже под вечер. И однажды к ним подбежали женщина и мужчина. Давясь рыданиями, женщина умоляла помочь: где-то в тайге потерялись их маленькие дети… Понюхав одежду детей (даром что пенсионер), Эльбар привычно взял след. Через полчаса мотаний пропажу обнаружили в чаще: они преспокойно спали под елочкой. То ли с устатку, то ли от понимания, что их станут искать, они не ушли далеко. И все успели на электричку. А после, уже зимой, благодарные родители разыскали-таки брата в Иркутске. И привезли для Эльбара мешок мороженого мяса. А тот даже позволил себя погладить, но только – ребятишкам… Плачь, дядя Витя...Росту он был смешного. И виду какого-то несуразного – это из-за ноги, вывернутой и недвижной. И когда этот маленький мужичок, пьяный и серьезный, волоча больную ногу, пробирался к себе, он, конечно, заваливался на неровностях. А падая, приговаривал: «И-эх, сука-падла!» Люди смеялись. А прозвище закрепилось. И не было в том никакой гнусности, а только простота. Потому что дядя Витя был не только безобидный, но даже полезный. Откуда он взялся в таежном поселке – никто не знал. Там вообще расспросами никого не донимали. А весь народ делился надвое. Первые – геологи и работяги, добывавшие слюду. Другие – люд темный: кого еще с войны сослали, кто после тюрьмы прибывал на поселение, а кто гнался за «длинным рублем». Семейные жили домами. Люд – в «общагах», где пил и дрался – веселился, словом. Дядя Витя по причине ноги не добывал слюду. Жил он одиноко на окраине – в землянке, которую сам вырыл. Яму свою он покрыл бревнами, жердями, толем, утеплил паклей в пазах. Получилась теплая берлога.
Одна беда – дверь: чтобы попасть в землянку, нужно было нагнуться в три погибели. Наверное, такую дверь он просто сделал под свой рост. А может, в жизни недостало дяде Вите уважения, и на излете лет захотелось, чтобы кланялись ему? Мужикам – что, они с хромым дружбы не водили. Зато бессчетно кланялись их жены, поселковые тетки, наши матери, приносившие дяде Вите валенки – гроздьями. И весь поселок ходил в валенках, подшитых руками дяди Вити. Ну, а мы, ребятня, не ходили – мы на крыльях носились. У сапожника мы собирались часто – просто поглядеть на его работу, погреться у печки. Меня хромой отличал особо. Может, потому что отец иногда к нему заходил, и они о чем-то беседовали. Во всяком случае, с дядей Витей в тайгу отец отпускал меня без опаски. Уходили мы недалеко: день-два с ночевкой, а значит, ничьих промысловых троп и интересов не пересекали. Дяди Витина «мелкашка» била тихо, будто плевалась, зато рябчиков и куропаток я всегда собирал на рюкзак. Крупного зверя мы никогда не добывали, хотя и вспугивали: скрадывать, а тем более гнать – не давала больная нога. Но в горных ручьях брали рыбу, а на обратном пути – грибы (за ягодой в поселке почему-то было принято ходить женщинам). И никаких специальных уроков он мне не преподавал. Да и не разговаривали мы почти. Но если вдруг замирал посреди хода – это был знак. И я осторожно поворачивал голову, силясь углядеть либо белку в ветвях, либо необыкновенных размеров гриб, либо еще какую загадку. Почему-то не с отцом, а с ним я приноровился разводить огонь с одной спички, запекать рябчика в глине, стелить лапник для ночлега, находить целебную травку под ногами и Полярную звезду – над головой. Правда, это – еще не таежные премудрости, а только подступы к ним. Все таежные знания усвоить никому не под силу. Но главное, чему исподволь научил меня несуразный мужичок, – не только не бояться тайги, но и чувствовать ее… Чего вдруг я вспомнил его теперь? ГеодезистОднажды телевидение показало сюжет про парня, который плутал в тайге 25 дней. Я не мог понять настрой этого сюжета: подан он был не то с удивлением, не то восхищенно. Мне было стыдно. Когда в Москве говоришь: «Я из Иркутска», – тебя непременно переспросят: «Это – там, где Сибирь, где Байкал, да?» Да. Байкал. Сибирь. Тайга. Самая середка страны. И ведь это у нас молодой человек по августовской – спелой! – тайге шарахался почти месяц. А потом еще попал в больницу – с распухшими ногами, надсаженными почками и печенью… Спросите работающих в морге: не страшно ли? Вам обязательно скажут: нет, не страшно, живых нужно бояться. И, к сожалению, это горькая правда. В тайге хорошо одному. Но встретить в тайге человека – ночью и один на один – тоже опасно. Пускай у встречного благие намерения, но лучше не надо. Просто не надо. Ну, не любит тайга случайных встреч. Одного тебя – пожалуйста: спасет и накормит, спрячет и сохранит. Взамен потребует лишь одного: уважения. А парень-геодезист упоенно рассказывал с экрана, как он ел ягоды (горсть – утром, еще горсть – вечером), как пил воду из реки и сосал мокрый мох. Будто «бесценным» опытом делился… Я уговариваю себя: да полно, остынь! Ведь не погиб человек – не утонул в реке, не сорвался с кручи, не растерзало его зверье. И одной головной болью у спасателей МЧС стало меньше. Но кого же в таком случае спросить: а что делают молодые геодезисты в тайге – без ножа, без спичек, без продуктов? Как они вообще туда попадают? С какого боку заходят на 25 дней? Плачь, дядя Витя! Позор на твои седины. Видно, не всех ты успел обучить простым вещам. Например, ориентированию… КартаНет нынче пионерских дружин. Нет отрядов юных следопытов. Теперь на игре «Зарница» старшеклассников в лучшем случае учат автомат Калашникова разбирать да пару раз пальнуть дадут в завершение. Но ведь в нас живут с рождения некие извечные понятия. Например, ощущение своего места в этом мире. Скажу проще: вам с балкона видно, как солнце восходит? Скажем, для вас оно восходит в районе аэропорта – там, где день и ночь гудят самолеты. Значит, там – восток. А уходит светило, приблизительно, за старый Ангарский мост. Надо полагать, запад – там. Теперь юг и север поручаю вам установить самостоятельно… Умоляю! В кабинете начальника или в фойе нефтяного холдинга, или в школьном классе – никогда не проходите мимо карты. Задержитесь на минуту. Ткните пальцем в Иркутск – здесь сейчас мы. Добегите глазами до Москвы, окиньте взором Ледовитый океан. Сориентировались? Закрепите это знание в себе. Даже когда едете по городу в такси, контролируйте: а где теперь ваш дом, в какой стороне – справа или слева? Уверяю: это скоро войдет в привычку. А уж входя в лес – даже прогуляться – мысленно представляйте себя птицей, попробуйте увидеть себя сверху. И не паникуйте, не двигайтесь хаотично… Кажется, я сбился на поучающий тон. Хотя здесь он и уместен. Миленькие мои, собрались по грибы, да? Ну кто вам мешает сунуть в карман увеличительное стеклышко? Пучок спичек окуните головками в расплавленный парафин – и с собой. Перочинный ножичек привяжите бечевкой к брючному ремню. Соли в спичечный коробок насыпьте. А деткам своим втолкуйте в их светлые головушки: кора у деревьев толще с северной стороны, а смолы там – меньше, мох растет у деревьев и камней тоже с северной стороны, а на южной чаще встречаются муравейники, и трава там – выше и желтей. А уж речка повстречалась – идите вниз по течению: когда-нибудь выйдете к людям. Огонь можно добыть трением. Искра высекается обломками кварца. А в сыром виде в нашей тайге можно есть гриб рыжик, чернику, голубику, землянику, малину, смородину, бруснику, жимолость, костянику, клюкву, гонобобель, шиповник, боярку, черемуху, рябину, кедровые и стланиковые орехи, черемшу, сердцевину стеблей камыша, листья и стебли щавеля, молодые побеги и листья иван-чая, листья одуванчика, клубни саранки… Для солдат спецназа существуют особые рекомендации. Может быть, не стоит говорить о них? Впрочем, тут не до аппетита: лишь бы выжить. Тогда напомню. Если вообще ничего нет, то дней через десять можно попробовать сырых рыб (спинки), лягушек (лапки), змей (деликатес, но не в брачную пору: мясо ядовито) и беспанцирных улиток. На самый крайний случай сойдут и обычные дождевые черви, но предварительно из них следует отжать содержимое, а для дезинфекции и вкуса полить мочой… И только напуганному человеку в тайге плохо. Даже в августе. Но уж коли случилась неприятность, главное – взять себя в руки и успокоиться: не так уж все и страшно. Вспомните карту: откуда вы прибыли, как заходили, определите свое место. И, пожалуйста, обращайтесь с тайгой на «вы». Только тогда она и станет: кому – просто тайга, а вам – мать родна… Михаил ДЕНИСКИН Vr// На фото: профессор В. Ч. Дорогостайский (слева) с другом В. И. Мыльниковым возвращаются с охоты на мотоциклете собственной сборки (Иркутск, 1929 год); «Охотничье зимовье». Рисунок И. А. Денискина (п. Согдиондон, 1958 год) Редакция «МГ» напоминает уважаемым читателям, что книгу Михаила Денискина «Летящие» (о секретной перегонке самолетов по трассе Аляска – Сибирь и поиске пропавших без вести летчиков) еще можно приобрести у автора. Его телефон: 8-950-050-65-72.
|
