- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Последние годы франкистской Испании |
| По инф. polit.ru |
| 22 Января 2023 г. |
|
Во второй половине ХХ века закончились три последние диктатуры Западной Европы — режимы Франко в Испании, Салазара в Португалии и «черных полковников» в Греции. В книге Александра Баунова «Конец режима. Как закончились три европейские диктатуры» рассказывается о том, как эти режимы пытались продлить свое существование и завершились. Ниже предлагаем прочитать небольшой фрагмент, касающийся Испании.
Карреро Бланко во главе правительстваПроцесс 1001Болезнь Паркинсона и другие недуги Франко прогрессировали, и в июне 1973 г. он сделал еще один шаг в сторону передачи власти и укрепления институтов. Впервые за почти четыре десятилетия он перестал совмещать посты главы государства и правительства, и его ближайший соратник, адмирал Луис Карреро Бланко, из вице-премьера превратился в премьер-министра. Карреро покровительствовал технократам-реформаторам и был причастен к смене экономической модели страны, теперь ему приходится думать, что делать с гражданами, которых всё меньше интересовало сохранение политического режима. К началу 1970-х вертикальные профсоюзы окончательно уступили контроль над рабочим движением нелегальным независимым профсоюзам. На профсоюзных выборах рабочие стали избирать в официальные профкомы представителей неофициальных профсоюзов. Работодатели всё чаще предпочитали иметь дело не с номинальными, а с реальными рабочими лидерами, а бóльшая часть церкви перешла на сторону рабочих. Дошло до того, что собрания независимых профсоюзов, иногда с сотнями участников, проходили в храмах, а их активисты, скрываясь от полиции, жили в монастырях. В июне 1972 г. в монастыре под Мадридом полиция задержала десятерых руководителей нелегальных «рабочих комиссий», один из задержанных профсоюзных активистов был священником. Незадолго до этого во время разгона первомайской демонстрации, организованной нелегальными профсоюзами, убит полицейский. Консерваторы требуют навести порядок. Карреро Бланко набирает кабинет министров, который отвечает задаче наведения порядка, а не реформ. В нем меньше технократовреформаторов и больше сторонников жесткой линии, чем в последнем правительстве под руководством самого Франко. Зато у этого кабинета есть одна особенность: практически все министры, как и сам Карреро Бланко, сторонники Хуана Карлоса как будущего главы государства. Разве что на ключевой пост министра внутренних дел семье удается протащить Карлоса Ариаса Наварро: он противник Хуана Карлоса, зато дружен с Кармен Поло, супругой Франко. Он единственный прямой назначенец Франко в правительстве Карреро. Тремя годами ранее власть пыталась преподать урок баскским националистам на суде в Бургосе, теперь громкий процесс затеян, чтобы показать рабочим лидерам: цена нелегальной профсоюзной деятельности остается высокой. Арестованных профсоюзных активистов после года предварительного заключения судят в Мадриде, им грозят большие тюремные сроки. Открытие процесса назначено на 20 декабря 1973 г., в тот же день Карреро Бланко на заседании кабинета собирается представить программный документ, обосновывающий возвращение к жестким авторитарным методам прежних времен. В документе фигурирует и «осажденная крепость», и полный запрет враждебных идеологий, и даже утверждается, что чуждая идеология может распространяться через музыку и танец, и поэтому телевидение должно показывать настоящих мужчин, а не длинноволосых существ неопределенного пола. Перед заседанием правительства Карреро едет причаститься в иезуитскую церковь св. Франсиско Борха. Он делает это каждый день по дороге на работу и вопреки рекомендациям министерства внутренних дел не меняет маршрут и время этой ежедневной поездки. В 9:36 утра под машиной премьер-министра взрывается часть улицы, названной в честь художника XVII в. Клаудио Коэльо. Взрыв огромной силы подбрасывает «додж» испанской сборки на 20 м и перекидывает через крышу пятиэтажного монастырского здания во внутренний двор (свое образный посмертный постриг политика-католика), так что полиция не сразу находит автомобиль. На месте взрыва глубокая воронка моментально заполняется водой из разорванных труб. Соседи и хозяева припаркованных рядом автомобилей рассказывают репортерам о своем везении, ведь они могли тоже пострадать. Баски-террористы из ЭТА готовили операцию «Людоед» пять месяцев: арендовали подвал, рыли туннель под улицей, закладывали десятки килограммов украденной на военном складе взрывчатки. «Это не могло остаться незамеченным, но их не остановили», — рассуждают конспирологи. Министры съезжаются на утреннее заседание правительства к 10:30, и большинство только там узнает о смерти премьера. Министр внутренних дел Ариас Наварро едет к Франко за инструкциями, радио и телевидение передают классическую музыку, улицы пустеют. Испанцы встревожены: что это — война, смерть Франко, переворот? В первых сообщениях о смерти Карреро Бланко не названа ее причина, но правда распространяется быстро: это теракт. Ультраправые собираются на митинг перед Дворцом правосудия, где идет процесс над профсоюзными лидерами, и требуют мести и введения военного положения. Оппозиционеры уверены: грядет «ночь длинных ножей». Близкий к «бункеру» командующий Гражданской гвардией генерал Иньеста Кано рассылает по стране приказ открывать огонь по демонстрантам и «подрывным элементам». Заместитель Карреро, наставник Хуана Карлоса Торкуато Фернандес-Миранда, вместе с главами других силовых ведомств заставляет Кано отменить несогласованный приказ и помещает главу жандармов под домашний арест. Посольства США и стран Европы дают понять, что не хотят насилия и мести по отношению к оппозиции, и получают соответствующие заверения испанских властей. Генсек запрещенной компартии Сантьяго Каррильо, живущий в эмиграции во Франции, с удивлением принимает звонок из Мадрида «от имени главы государства». На том конце провода, во-первых, хотят услышать, что коммунисты не поддерживают терроризм, во-вторых, успокаивают: «ночи длинных ножей» не будет. Только после полуночи правительство сообщает испанцам о теракте. Перед нацией выступает Фернандес-Миранда: «Наша боль не смутит нашего спокойствия. Мы забыли вой ну, чтобы строить мир, но мы не забыли и не забудем нашу победу». На похороны Карреро Бланко прилетает вице-президент США Джеральд Форд, который вскоре станет президентом. Всерьез обсуждается вопрос, может ли отпевать покойного мадридский архиепископ Висенте Энрике-и-Таранкон, ведь он сочувствует врагам отечества. Презрев угрозы реакционной части режима, епископ твердо решает лично отслужить панихиду. Во время похоронной процессии с гробом на лафете ультраправые встречают появление главы столичной церкви неодобрительным гулом и выкриками «Власть — армии!». Архиепископ невозмутимо движется за гробом. В толпе выделяется высокая, на голову выше остальных, прямая, будто шпагу проглотила, фигура принца Хуана Карлоса в шинели — идеальная мишень. На чрезвычайном заседании правительства в день похорон многие видят, как Франко плачет: «Обрезали последнюю нить, которая связывала меня с жизнью». Всё это происходит в канун Рождества. Нет худа без добраВсе ждут, что новым премьером будет Фернандес-Миранда или кто-то из технократов-тяжеловесов, например Лопес Браво, занимающий пост министра иностранных дел. Внезапно Франко назначает главой правительства министра внутренних дел, друга своей жены Карлоса Ариаса Наварро, невыразительного старичка с полковничьими усиками щеточкой. Сторонники перемен потрясены. Ариас Наварро — старорежимный франкист. К тому же он — министр внутренних дел, который не уберег Карреро Бланко от террористов. Государственные медиа стараются смягчить негативное впечатление от назначения, подчеркивая: зато это первый гражданский премьер-министр Испании при Франко. Назначение Ариаса Наварро на пост премьер-министра — первое серьезное кадровое решение, которое Франко принимает не самостоятельно. Состарившийся лидер потерял свою главную опору последних десятилетий в лице Карреро Бланко и теперь еще сильнее подвержен влиянию «кухонного кабинета» — собственной семьи, которая всё больше озабочена вопросами своей безопасности, статуса и власти, когда Франко не станет.
Любой кабинет министров теперь может стать первым после смерти Франко. Ни Хуан Карлос, ни его кандидаты (он предлагает Фрагу или Миранду), ни даже кандидаты самого Франко не кажутся семье способными обеспечить ей гарантии безопасности и сохранения статуса. Другое дело — Ариас, конфидент жены вождя, добрый приятель лидеров «бункера» и настоящий сторонник жесткой линии. Только что враги убили премьера, тут не до либерализма. Первый кандидат семьи вообще лидер «бункера» Хирон, но все понимают, что более прагматичная фракция во власти костьми ляжет, но его не пропустит. Чтобы протолкнуть Ариаса на премьерский пост, семья организует целую домашнюю спецоперацию. Любой кабинет теперь может стать и первым кабинетом Хуана Карлоса, но пока с ним советуются в последний момент и только для галочки. Смерть Карреро Бланко, руководителя «операции "Принц"», возрождает надежды семьи на то, что можно поменять преемника и вместо Хуана Карлоса сделать им его кузена Альфонсо де Бурбона-и-Дампьера, мужа внучки Франко, который теперь живет во дворце Эль-Пардо и является неотъемлемой частью дворцовой клики. У гибели Карреро Бланко есть одно важное последствие. Одряхлевший Франко собрался было в ближайшее время передать пост главы государства преемнику, как передал только что пост главы правительства, но теперь вопрос вновь отложен: уйти после теракта означает проявить слабость, и кто без Карреро Бланко будет опекать нового главу государства и следить за политической линией? В традиционном новогоднем обращении («Внимание, испанцы! Говорит глава государства!») Франко произносит загадочную фразу: «Нет такого зла, которое не обратилось бы во благо». Нет худа без добра. Это единственная фраза, вписанная рукой Франко перед выступлением в текст, напечатанный спичрайтерами. Вся страна обсуждает, что он имеет в виду. После трансляции обращения начинается ночной новогодний концерт. Эстрадный ансамбль, выглядящий как слишком хорошо выглаженная, причесанная и избыточно посыпанная блестками ABBA, исполняет шлягер «Жизнь продолжается». Ариас формирует новое правительство, не советуясь с Хуаном Карлосом. Он лишь наносит официальному преемнику сухой протокольный визит. Всем ясно, что новый премьер намерен держать принца в стороне от реальной политики. Может быть, своей загадочной новогодней фразой Франко хотел сказать, что теперь, без Карреро, схему преемничества можно переиграть? Или имел в виду, что теперь, когда «Опус Деи» осталась без покровительства Карреро Бланко, можно избавиться от ее засилья в кабинете министров и вообще закрыть период технократической оттепели, которую сейчас, когда страна идет вразнос и началась вой на с сепаратистами, многие считают ошибкой? Или что Карреро был не тем человеком, который справился бы с задачей сохранения режима, когда преемник Франко получит власть? В кабинете Ариаса на важных постах нет союзников Хуана Карлоса. Впервые с конца 1950-х в правительстве отсутствует Лопес Родо — ключевая фигура экономических реформ. После поста министра иностранных дел, который он едва успел занять, Родо едет послом в Австрию — несоразмерное и унизительное назначение при той политической роли, которую он играл в последние годы. Нет в правительстве и Фернандес-Миранды, наставника принца, который в предыдущие четыре года работал на посту министра- секретаря правящей партии. Дух 12 февраля. Консерватор оборачивается либераломНезадолго до этих событий группа реформаторски настроенных интеллектуалов и функционеров начинает публиковать в католическом журнале Ya статьи под коллективным псевдонимом Tacito. Испанский «Тацит» пишет о том, что революционный переход власти в руки оппозиции невозможен, но и продолжение режима без изменений тоже немыслимо. Значит, нужна плавная трансформация. Идея многим импонирует: испанцы помнят гражданскую войну, боятся новых потрясений, а после десятилетия экономического чуда им есть что терять. К удивлению «бункера», правительство Ариаса более сбалансировано, чем можно было ожидать: в нем есть пара либеральных министров, а на вторых и третьих ролях — представители группы «Тацит», авторов статей в журнале Ya. К балансу Ариаса, как и самого Франко, подталкивает логика удержания власти. 12 февраля 1974 г. премьер Ариас произносит в кортесах неожиданно либеральную речь. Он говорит, что груз политического обновления не может лежать на плечах одного человека — «нашего лидера», что пришло время, когда единство страны должно выражаться не в подчинении граждан власти, а в их участии в политике, и предлагает узаконить политические объединения, вернуть выборы мэров городов и увеличить долю избранных гражданами законодателей с тогдашних 17 до 35 %. Некоторые фразы из речи Ариаса становятся крылатыми: «Наша цель — складывать, а не вычитать», «Нужно учитывать мнения, а не принуждать к ним», следует «Объединять силы, а не распылять». После этой речи журналисты начинают писать о «духе 12 февраля», имея в виду надежды на либеральный поворот режима при новом премьере. В подготовке речи участвовала группа «Тацит». «Бункер», который считал Ариаса своим, теперь видит в нем чуть ли не предателя. Семья тоже встревожена: выяснилось, что недостаточно назначить охранителя главой правительства. От премьер-министра, сменившего Франко на этом посту, ждут действий. Карреро Бланко пробыл премьером слишком недолго и не успел представить свою демоверсию Испании после Франко, значит, очередь следующего. Ариас противопоставлял себя сторонникам Хуана Карлоса (февральскую речь он тоже произнес без ведома официального преемника), теперь ему надо продемонстрировать визионерство, энергию, показать, что он не просто консерватор и бывший силовик у власти (глава Генерального управления безопасности, потом назначенный мэр Мадрида, министр МВД, в давнем прошлом — жестокий усмиритель республиканской Малаги), а современный политик, способный показать, куда и как двигаться. В «перезревших» режимах что ни затевай, получается попытка реформ: сам Франко через это проходил. Иллюстрируя либеральный «дух 12 февраля», из эмиграции возвращается живой классик испанской литературы республиканский писатель Рамон Хосе Сендер, который покинул родину в 1936 г. Он готов преподавать в университете, если ему разрешат говорить то, что он думает. Королевский театр открывает сезон пьесой 1926 г. «Тиран Бандерас» Рамона Валье-Инклана о крахе жестокого диктаторского режима. «Речь идет о латиноамериканской диктатуре», — на всякий случай уточняет государственная пресса. Возвращение Луиса Бунюэля в официальную испанскую культуру закончилось скандалом с фильмом «Виридиана». Теперь его сын Хуан Луис приступает в Мадриде к съемкам фильма «Женщина в красных сапогах» с Катрин Денев в главной роли и с ненавистными Франко эротическими сценами. Четвертый год подряд в курортном Ситжесе проходит Международный фестиваль фильмов ужасов и фантастики. Всемирно известный испанский танцор Антонио Гадес, директор собственного танцевального театра, во время съемок фильма «Треуголка» обвинен в богохульстве и приговорен к двум месяцам тюрьмы. Через две недели Франко лично помилует артиста при условии, что тот на камеру попросит прощения у образа Богородицы. Фундаментальное когда-то деление на победителей и побежденных значит всё меньше. В 1974 и 1975 гг. в Испании празднуют столетие двух больших поэтов — братьев Мануэля и Антонио Мачадо. Первый принял режим Франко, второй бежал от него и умер вскоре после падения республики. Теперь юбилеи обоих отмечают официально. Произведения расстрелянного националистами поэта Федерико Гарсиа Лорки давно вернулись на испанскую сцену и в книжные магазины. Не печатают лишь его гомоэротические «Сонеты темной любви», но против их публикации не только государство, но и семья гения. Дальнейшее премьерство Ариаса развивается как два параллельных процесса: осторожной либерализации режима и жестокой борьбы с теми, кого «демократия с прилагательными» — особая, национальная форма суверенной демократии — не устраивает. Ариас мечется между собственными консервативными инстинктами и необходимостью завоевать симпатии граждан, сохранить баланс элит, угодить Франко. Тот не в восторге и переспрашивает у близких: что это за «дух 12 февраля», разве дата основания режима — не 18 июля? Одновременно с либеральными экзерсисами Ариаса Франко четко обозначает рубежи, с которых не намерен отступать. Он утверждает смертный приговор двум ультралевым боевикам: потомственному республиканцу Сальвадору Пуч Антику и восточному немцу Георгу Михаэлю Вельцелю, который при аресте назвал себя поляком Хайнцем Чесом и осужден под этим фальшивым именем. Оба виновны в гибели полицейских. Просьбы Ватикана, иностранных лидеров и послов не помогают: обоих казнят старинным испанским способом при помощи гарроты — металлического обруча с винтом, ломающим шейные позвонки. Государственная пресса уверяет, что гаррота гуманней электрического стула, виселицы и гильотины, используемых в западных демократиях. Меньше чем через два месяца после казни и всего через три после либеральной программной речи премьер- министра Ариаса охранители получают важное, как им кажется, доказательство того, что с врагами режима нельзя церемониться. В апреле 1974 г. группа офицеров среднего звена и левых взглядов при поддержке столичной толпы свергает правительство в соседней Португалии. Антикоммунистический режим-близнец, построенный на идеях особого пути, традиционных ценностей и на критике либерализма, правил в Лиссабоне с 1933 г., но рассыпается за один день. Министр печати Пио Кабанильяс, главный либерал в правительстве Ариаса, шлет в Лиссабон съемочную группу. Репортаж не пускают в эфир, но тысячи испанцев сами отправляются в Лиссабон посмотреть на революцию, побыть в ликующей толпе, подышать воздухом внезапной свободы. С ними едут агенты испанских спецслужб и добровольные соглядатаи ультраправых — изучать, как в случае чего бороться с такой напастью. Отец Хуана Карлоса дон Хуан по-прежнему живет в Португалии: он поддержал революцию и гордится дружбой с генералом Спинолой, который стал президентом после свержения диктатуры. Летом того же года после неудачной попытки аннексировать Кипр пала хунта «черных полковников», которая с 1967 г. правила Грецией. В некоммунистической части Европы Франко остается единственным диктатором. Книгу Александра Баунова «Конец режима. Как закончились три европейские диктатуры» представляет издательство «Альпина Паблишер».
На нашем сайте читайте также:
|
