Таким был Ножиков |
Записал Юрий ПРОНИН |
01 Июня 2025 г. |
15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета. Под руководством губернатора Юрий Геннадьевич принимал самое активное участие в успешном отстаивании в Конституционном суде РФ независимости «Иркутскэнерго» от РАО «ЕЭС России» в 1993 году, подготовке и принятии Устава (по существу, региональной конституции) Иркутской области в 1994–1995 годах.
Фото Заочное знакомство– Первая встреча с Юрием Абрамовичем… По существу, это была даже не встреча, а восприятие на слух. В студенческие годы – а я окончил юридический факультет Иркутского государственного университета в 1977 году – я был очень политизированным, читал много газет, в том числе местных – «Восточно-Сибирскую правду», «Советскую молодежь». Читал и о пленумах обкома партии, сессиях областного Совета народных депутатов. И вот однажды прочитал в достаточно подробном изложении (что в те времена бывало крайне редко) текст выступления управляющего трестом «Востокэнергомонтаж» Ножикова. Помню, даже обратил внимание на агрессивно-динамично-неспокойную фамилию. Во-вторых, красиво звучало название треста. Но главным было то, о чем говорил этот человек. Его выступление было одновременно масштабным, конкретным, критическим и конструктивным. Оно воспринималось свежим уже тогда, хотя это был апогей брежневского застоя. Это чувствовалось даже в официальной, газетной редакции. Когда я как молодой специалист пришел на работу в прокуратуру Куйбышевского района и был принят в ряды КПСС, то был на пленуме Куйбышевского райкома партии, проходившем в актовом зале треста «Востокэнергомонтаж». В числе выступавших был Юрий Абрамович, и опять его выступление сорвало аплодисменты и поразило тем, что он мыслит масштабно, не говорит о мелочах, но и не уходит в пустословие. И совершенно не комплиментарно – никого не хвалит, с постановкой конкретных проблем и задач. Затем я прочел его выступление на каком-то совещании в Москве. Он полностью посвятил выступление диспропорции развития между центральной частью страны, с одной стороны, и Сибирью с Дальним Востоком – с другой. Называл конкретные цифры о том, как несправедливо распределяются материальные блага – материально-техническое, продовольственное, промтоварное снабжение, заработная плата. В общем, выступал как поборник уральских, сибирских, дальневосточных и северных территорий. Но это были заочные знакомства. Затем был такой эпизод. Работая в областной прокуратуре, я расследовал уголовное дело о хищениях и взяточничестве в особо крупном размере на горно-обогатительном комбинате «Мамслюда». Там нужно было провести огромную строительно-криминалистическую экспертизу: проверить объемы приписок, тарифы, которые были завышены, определить ущерб, причиненный предприятию. Я затруднялся в поиске экспертов. Многие из руководителей крупных строительных предприятий, к которым я обращался, под надуманными предлогами отказывали предоставлять своих специалистов – это ведь работа на несколько месяцев. Я уже отчаялся, но потом вспомнил о Ножикове и поехал в его трест (здание напротив танка на улице 1-й Советской). Вопрос, над которым я бился несколько месяцев, Ножиков решил за пять минут – выделил специалистов (проектировщиков, бухгалтеров, отизовцев, сметчиков). Они оперативно прибыли и быстро все сделали. И я смог предъявить обвинение, дело было рассмотрено судом, преступников осудили к длительным срокам лишения свободы. «Давайте посмотрим масштабно»Но по-настоящему мы познакомились в начале 1988 года, когда я работал прокурором Центрального района Братска. Здание прокуратуры было затрапезным, и я решил построить новое здание, не прекращая работы прокуратуры в старом. Подрядчиком было одно из подразделений Братскгэсстроя. На каком-то этапе работы стали вестись вяло, снабжение материалами стало неудовлетворительным. Я забеспокоился. И вдруг раздается телефонный звонок: «Юрий Геннадьевич, вас беспокоит начальник Братскгэсстроя Ножиков. Не могли бы вы ко мне подъехать?» Я говорю: «Конечно. Назначайте время». Он отвечает: «Приезжайте, когда вам удобно. Я сегодня здесь допоздна». Еду в машине, думаю: «Странно. Как прокурор я надзираю только за центральным офисом Братскгэсстроя. Но начальник БГС руководит огромным трестом с числом работников свыше 100 тысяч от Урала до Чукотки. С какой стати он меня приглашает? Ладно, хотя бы поставлю вопрос, чтобы быстрее строили здание прокуратуры, а там будет видно, что за причина приглашения». Приезжаю. Ножиков очень демократично одет, пьет кофе, предлагает мне. Я отказываюсь. Поражаюсь тому, что на столе у начальника хоть и гигантского, но все-таки строительного предприятия лежит кипа литературы, которую вряд ли читает кто-либо из руководителей его уровня. Это и материалы партийных конференций, тексты новых законов – о предприятии, о кооперации, о новом мышлении, гласности, перестройке, экономических реформах и т. д. Я увидел, что во всех этих книгах, журналах, газетах, брошюрах сделаны многочисленные закладки и пометки. Ножиков без долгих предисловий спрашивает меня: «Как вы оцениваете происходящее в стране?» Я говорю, что «оцениваю высоко прежде всего вас, так как не ожидал, что вы читаете такую литературу». Во-вторых, как прокурор, продолжая ответ, делаю упор на формально-юридические моменты по тем или иным вопросам. Вижу, что Юрий Абрамович не совсем удовлетворен моим анализом ситуации: «А давайте посмотрим на вещи широко, масштабно». И рисует такую картину. Как только в соответствии с последними решениями руководства страны начнутся альтернативные выборы партийных, а потом и советских руководителей, сразу же обнаружится, что в партии нет истинных народных лидеров. И действующие руководители начнут стремительно проигрывать выборы. А победителями станут новые люди – на первом этапе это будут хозяйственники, потом появятся те, кто вообще не входит в нынешнюю номенклатуру. Более того, относящиеся к ней враждебно. Затем, по словам Ножикова, начнется процесс передачи власти от партии к советам. Будет отменена статья 6 Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС. Потому что уже сейчас ясно, что в стране, кроме социалистической собственности – государственной, колхозно-кооперативной, появится собственность частная. Закон о предприятии позволяет ему оставлять часть прибыли в своем распоряжении, это уже не государственная собственность. Закон о кооперативах позволяет еще больше свободы. Руководители предприятий, воспользовавшись этими возможностями, создадут в своих структурах малые предприятия, кооперативы, перекачав туда самое ликвидное оборудование, переведут лучших специалистов, финансовые потоки. Затраты будут возлагать на государственное предприятие, а «сливки» переведут в новые структуры, учредителями которых сделают своих родственников и превратят в частную собственность. Это, в свою очередь, приведет к росту коррупции, криминализации экономики, бартерным сделкам и т. п. Я сижу, соглашаюсь. Затем Ножиков говорит: «Советский Союз распадется, будут ликвидированы Организация Варшавского договора, Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Через одно-два поколения наша молодежь не будет твердо уверена, кто был прав – Сталин или Гитлер. Роль нашей страны на международной арене, наше военное присутствие за рубежом значительно уменьшатся. Мы уйдем из Азии, Африки, Латинской Америки». Не теряя времени впустуюГлубиной этих размышлений – а это, повторю, 1988 год! – я был поражен, шокирован. Ведь и Горбачев, и Яковлев тогда говорили: «Больше социализма, вернемся к Ленину» и т. п. То есть ратовали за социализм с человеческим лицом, а Юрий Абрамович уже тогда, по существу, сказал: «Нет, у нас будет капитализм, и не с человеческим лицом. А то, что сейчас говорится, – либо заблуждение, либо прикрытие». Конечно, мне после анализа, который я первоначально сделал, а Ножиков ответил своим анализом ситуации, стало неловко, что я не вижу этого всего. Откуда в нем была такая глубина мысли, интерес к таким процессам? Вот здесь и задумываешься над феноменом личности Ножикова. Я много лет размышляю над тем, как много Ножиков читал, знал, постоянно тренировал свою память. Очень начитанный, очень эрудированный, вдумчивый, дисциплинированный. Он провел свое детство и юность, студенчество, производственную деятельность в жесткой борьбе, в постоянной конкуренции. В таких же условиях прошла и вся остальная его жизнь. Мне довелось быть с Ножиковым на многих совещаниях, в том числе и в Кремле, в администрации президента России, в правительстве РФ, в различных ведомствах. Даже если были очень скучные доклады, было некого слушать, нечего записывать, Ножиков все равно держался мобилизованно, не отвлекался, всегда конспектировал. Я его спросил: «Юрий Абрамович, а зачем вы так? Можно ведь и расслабиться». А он: «Даже слушая глупого человека, тренируешь свою память». Он никогда не терял времени впустую. Наша первая встреча в кабинете начальника Братскгэсстроя запомнилась навсегда. Я уже тогда знал, что Ножиков, возглавив Братскгэсстрой, сделал много для того, чтобы вернуть к работе в БГС прежнее руководство. Многие из его предшественников были исключены из партии, освобождены от руководящих постов, даже осуждены. Кто-то из них был наказан совершенно незаконно, несправедливо, кто-то – чересчур сурово. Юрий Абрамович действовал, используя свое влияние, авторитет, связи в обкоме партии, в облисполкоме, в правительстве страны. Как сказали бы сейчас, он провел реинкарнацию руководства Братскгэсстроя, сформированного еще при Иване Ивановиче Наймушине и последующих руководителях. (Продолжение следует.)
|