- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Лавровишня, индейская фига: как создавался Никитский ботанический сад |
| Валерий Бурт, portal-kultura.ru |
| 21 Марта 2023 г. |
|
Более двух веков назад в нескольких километрах от Ялты, близ основанной в древности греческими колонистами деревни Никита, были высажены первые растения будущего ботанического сада. Полыхала Отечественная война 1812 года, но зачинатели славного дела были уверены: гроза над Родиной вскоре стихнет, а любоваться красотами крымской природы люди будут вечно.
Человек благородной наружностиИдея создания Никитского ботанического сада принадлежала военному губернатору Арману Жану дю Плесси, герцогу де Ришелье. Руководитель Новороссийского края слыл весьма деятельным и рачительным хозяином. Тот, чья жизнь была тесно связана перво-наперво с Одессой, имел поместье в Гурзуфе и в 1803 году основал там чудесный парк, а позже построил усадьбу. Для рукотворного природного заповедника возле деревни Никита он самолично определил место закладки, коим стала «территория в 375 десятин, простиравшаяся на версту вдоль берега моря и около пятисот саженей в ширину, по крутому склону гор, на высоте 700–800 футов». Облагораживать холмистую, заросшую кустарником и деревьями местность начали солдаты и матросы. Им пришлось нелегко, поскольку вокруг не было ни построек, ни дорог. Должность директора сада получил известный ученый-натуралист шведского происхождения Христиан Стевен. Этот невысокий человек благородной наружности, с большим, украшенным шапкой седых волос челом энергично взялся за дело. С раннего утра и до позднего вечера его видели в беспрестанных хлопотах. Работавший вместе с ним зоолог и ботаник Александр фон Нордман вспоминал: «С его огненным темпераментом, все его планы и решения быстро приводились в исполнение. Все должно было делаться немедленно, лень он ненавидел, и мне часто казалось, что он перенапрягается, стремясь к своей цели. Чтобы энергичнее высказать свое суждение о чем-либо, он употреблял сильные выражения, так вместо «очень» он писал всегда «чрезвычайно». Стевен намеревался представить на всеобщее обозрение полное собрание растений, способных произрастать как в Крыму, так и в остальной России — чтобы не только любоваться на них, но и получать ощутимый доход, открыв сад для посещений и продавая семена. Выражаясь современным языком, являлся не просто ученым, но и эффективным бизнесменом. Он писал: «Посажены на места груши, яблони и другие фруктовые деревья, достигшие нужного для того роста, каждого сорта по одному или по два, а изредка и по три дерева, чем основано помологическое собрание, какового еще в России не было, от которого со временем посредством посылок можно распространить лучшие сорта в те российские губернии, куда по отдаленности дерев возить нельзя». По составленному директором Стевеном плану, на вверенных ему землях должны были расположиться плодовый, ботанический, «экономический» сады, парк и цветник. Государь выразил удовольствиеОн собрал 450 видов растений, среди которых встречалось немало редких, экзотических, привезенных с Кавказа, Дальнего Востока, из Сибири. Были и те, что прибыли из-за рубежа: из Западной Европы, Китая, Японии, с американского континента, из Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки. Ученый с гордостью отмечал: «Здесь... особенно достойны внимания лавр, лавровишня, восточная акация с красивым многораздельным листом, тюльпанное дерево, гинкго, стеркулия, кедр ливанский, финиковая пальма, мирт, гранат, олеандр, алоэ, пассифлора, на высокое дерево вьющаяся, бордюры из балеарского зверобоя, пальметта, индейская фига, лимоны, апельсины и пр., кои в прочей России только в оранжереях воспитаны быть могут, а здесь на вольном воздухе растут».
Работа его вдохновляла, каждое новое набиравшее силы, наливавшееся особой южной красотой растение вызывало у Христиана Христиановича всплеск кипучей энергии. Когда ее стало недоставать, он опубликовал в петербургской газете «Северная почта» объявление, приглашая в Никитский сад учеников, «полезных для России со временем садоводов, в коих, как известно, крайний недостаток». Сад расцветал в прямом и переносном смысле. Известия о его красоте дошли до Александра I, и в 1818 году тот изъявил желание в нем побывать. Встретивший высокого гостя Стевен познакомил императора с планом территории и вручил записку о состоянии хозяйства. О том посещении осталась запись: «Государю угодно было выразить удовольствие тем, что поныне сделано, и дать согласие на разные представления директора». В частности, монарх согласился с тем, чтобы впредь Никитский сад именовался «Императорским». Возможно, Христиан Стевен руководил бы здесь еще долго, если бы обстоятельства не вынудили его в 1825 году оставить должность. Назначенный главным инспектором шелководства, он отныне очень много времени тратил на служебные разъезды, так как подведомственный ему регион простирался от Дуная до Волги и Каспийского моря. И все равно нередко наведывался на прежнее место службы — не ради придирчивого любопытства, а с практической целью: ученый работал над главным трудом своей жизни — «Перечнем растений дикорастущих на Крымском полуострове», в который в итоге вошли 1654 вида. Первый селекционер РоссииПреемником Стевена стал бывший артиллерийский капитан Николай Гартвис. Выйдя в отставку, он приобрел небольшое имение близ реки Артек, занялся садоводством и цветоводством. Особенно полюбил розы, причем не только их выращивал, но и занимался созданием новых высокодекоративных, зимостойких сортов. Первый селекционер Российской империи Гартвис был близок к семье графа Михаила Воронцова и одному из вновь выведенных сортов дал название в честь супруги новороссийского губернатора. Николай Андреевич отмечал: «Семена бенгальских и других роз, которыя стали вызревать в теплом климате Крыма, посеяны в 1828 году, и вследствие такого посева получено несколько отличных разностей, из которых особенно одна, Rosa odorata «Comtesse Woronzow» («Графиня Воронцова»), принята во всех европейских садах по красоте своей и необыкновенному благоуханию». Знакомых дам этот экспериментатор увековечил еще в нескольких именах любимых цветов: «Графиня Наталья Чернышова», «Баронесса Юлия Беркхейм», «Княгиня Анна Голицына». Эти сорта и сейчас имеются в коллекции Никитского ботанического. При Гартвисе, работавшем не покладая рук, коллекция роз здесь увеличилась на более чем двести наименований. Он директорствовал тридцать три года, за которые к саду было присоединено урочище Магарач. В нем заложили питомники итальянских, французских и испанских сортов винограда. В 1828 году открылось Магарачское училище виноделия и виноградарства. Интереснейший факт: в местной энотеке хранится «Мускат розовый урожая 1836 года» — самое старое российское вино, занесенное в «Книгу рекордов Гиннесса». «Московские губернские ведомости» в ту пору сообщали: «На первой выставке сельских произведений в Таврической губернии в 1844 г. коллежский асессор Гартвис за вина отличного качества собственного его имения и за превосходные десертные из казенного сада им же выделанные, был награжден серебряной медалью». Благодаря стараниям директора ботанического сада расцветал весь Крым, в чьи парки переселялись магнолии, секвойи, кипарисы, душистый османтус, питтоспорумы, пальмы, юкки. Люди восхищались сказочной красотой, в их памяти навсегда оставался яркий след от увиденного здесь. Академик Николай Вавилов в свое время отметил: «С именами Стевена и Гартвиса связан замечательный период продуманной интродукции ценных сортов плодовых культур, винограда, декоративных растений, оказавших большое влияние не только на южное побережье, но и на другие районы европейской части страны». Черные тучи бедыВ богатой истории сада были разные времена, в том числе мрачные, трагические. В ноябре 1941 года благословенную тишину этих мест нарушил стук сапог немецких захватчиков. Часть штата и оборудования к тому моменту были эвакуированы в Ленкорань, во Всесоюзную селекционную станцию влажных субтропических культур. Вывезли много чего: оптику, научную библиотеку, часть архива, финансовые документы. Но невозможно было переправить в глубь страны самые ценные сокровища: арборетум, питомники, виноградники, плодовые и иные растения, оранжереи, драгоценный селекционный фонд, гербарий. Чтобы ухаживать за всем этим, остались и некоторые сотрудники. Рисковали жизнью, но не бросили взлелеянное их руками... В период нашествия европейских варваров продолжали действовать библиотека, лаборатории и отделы биохимии, ботаники, почвоведения, декоративного садоводства, технических культур, виноградарства. Оставшиеся в оккупации люди по-прежнему занимались уходом за живыми коллекциями, огромным количеством насаждений. Когда приходила пора сбора урожая, сотрудников это почти не радовало, поскольку фрукты прямиком отправлялись на столы захватчиков. Но не это было главной бедой: то и дело слышались стук топоров, визжанье двуручных пил, чего прежде никогда в этих местах не было. Немцы безо всякого сожаления уничтожали ценнейшие породы деревьев, топтали газоны и клумбы. Оборотистый ботаникНикитский сад был бы и вовсе уничтожен, если бы не вмешался генерал вермахта Эвальд фон Клейст. Побывав здесь и увидев пни от срубленных солдатами хвойных деревьев (для празднования Рождества), он выпустил специальное обращение, в котором запрещал что-либо изымать и уничтожать. Тем не менее разбой продолжался, хотя и в меньших масштабах. В «Акте об ущербе, убытках и злодеяниях, причиненных фашистскими захватчиками», от 20 мая 1944 года указывалось, что материальный урон составил сумму в 11 063 923 рубля. Больше всего пострадали зеленые насаждения: немецкие варвары погубили 3962 экземпляра растений, уничтожили оранжереи, постройки. В Германию вывезли оставшееся оборудование, коллекцию эфирных масел. Пропали многие не эвакуированные из библиотеки книги, включая раритетные издания. Отмечались и другие серьезные потери. Нелишне вспомнить небезызвестного геолога и геоботаника, уроженца России Генриха Вальтера, который после Октябрьской революции эмигрировал за границу. Когда немцы оккупировали Крым, он отправился на полуостров, зная, что тут есть чем поживиться. Бывший наш соотечественник работал при нацистах шефом-управляющим Никитского сада, энергично собирал материалы для научного труда. Уже в марте 1942-го он завершил работу над книгой «Крым. Климат, растительность и сельскохозяйственное освоение». Германский ученый утащил отсюда ценнейший гербарий, который собирали в течение 130 лет. Во время Великой Отечественной погибли 30 сотрудников сада: кто-то — на фронте, другие — в партизанских отрядах, третьи были расстреляны оккупантами. Им и советским воинам, отдавшим жизни в боях на территории Никитского, установлена здесь памятная стела. Хвала людям и природеЧерез много лет после войны сад по-прежнему радует посетителей неповторимым обликом, тем, чего не найти в других парках природы. В этом — огромная заслуга нескольких поколений специалистов, создавших богатейшую, известную во всем мире живую коллекцию. К достопримечательностям можно отнести веерообразную пальму, которая выдерживает морозы до минус 14 градусов, итальянскую сосну с кроной в форме раскрытого зонтика, кедры ливанские с сизой хвоей на горизонтальных ветвях, величественный тис, коему уже более 500 лет. Перед взорами гостей предстают мексиканская сосна Монтесумы, названная в честь последнего правителя государства ацтеков, вавилонская ива со склоненными до самой земли ветвями, земляничное дерево с красным стволом, темными листьями и белыми цветками, сосна Жерарда, дающая семена, похожие на кедровые орешки, тюльпанное дерево, напоминающее лиру. Ну а цветов здесь, как всегда — море. Воздух напоен волшебным ароматом с великим множеством оттенков. Цветение начинается рано, уже в конце января, и длится до поздней осени. Все это время можно любоваться тюльпанами, розами, хризантемами, сиренью, пионами, каннами... Побывавшим здесь ценителям поэзии вспоминаются знаменитые строчки малоизвестного ныне автора: «Цветы, как люди, на добро щедры. / И щедро людям нежность отдавая, / Они цветут, сердца обогревая, / Как маленькие, теплые костры».
Кто хоть раз побывал в Никитском ботаническом саду, вряд ли его когда-нибудь забудет. Большое спасибо людям, создавшим этот удивительный мир, который уже не один век погружает всех желающих в путешествие по Вселенной растений. У Никитского ботанического сада есть свыше 1150 наград, 70 из них были получены на международных выставках, в том числе дореволюционных. На нашем сайте читайте также:
|
