В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя...
Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то...
"Память о победе над фашистской Германией каждое 9 мая отмечают в России с национальным размахом и военной мощью на Красной площади. При этом героический нарратив недостаточно отражает опыт людей. Для миллионов россиян война и то, что за ней последовало, было в высшей степени противоречивым", - пишет на страницах швейцарского издания Neue Zürcher Zeitung Екатерина Махотина, научный ассистент кафедры восточноевропейской истории Рейнского университета Фридриха Вильгельма в Бонне.
Историк повествует о судьбе своего двоюродного деда, Бориса Ильича Ваксера, семья которого - отец, мать и брат - погибли от рук фашистских захватчиков под Минском, а сам 14-летний юноша бежал из еврейского гетто с поддельными документами. После войны Бориса обвинили в сотрудничестве с немцами. НКВД показалось подозрительным то, что он, еврей, не стал жертвой массовых убийств, организованных немцами, говорится в публикации. "В общем, я выжил! И не только выжил - я создал подпольную группу, которая поддерживала связь с партизанами и работала в тяжелейших условиях в немецком тылу: в Риге, Вильнюсе, Каунасе, Кенигсберге, Варшаве, Берлине, за дело родины. Несмотря на это, 16 апреля 1944 года меня арестовали в партизанском формировании в Барановичах, по обвинению в антисоветской деятельности, - так как мне удалось бежать от немецких преступников...", - цитирует Махотина письмо своего деда, которое в мае 1946 года он отправил своим родственникам из Печорского исправительно-трудового лагеря.
"Пример Бориса - это (...) распространенная судьба, одна из многих историй, в которых теснейшим образом переплетены война и сталинский террор, - отмечает автор статьи. - Неоднозначность и разноликость, искажение и самоцензура отличают советскую и российскую память о войне. Это сохраняется и по сей день, несмотря на внешне единый, дирижируемый государством ритуал воспоминания, создающий чувство гордости и находящий свое выражение в первую очередь 9 мая, в день победы над фашистской Германией".
НКВД приговорил 17-летнего Бориса к 8 годам ГУЛАГа. Его случай - не единственный. После войны были созданы сотни проверочно-фильтрационных лагерей, и лишь изредка "проверка" длилась только 10 установленных дней, указывает историк.
"Освободили Бориса только после смерти Сталина, когда Никита Хрущев свел счеты со Сталиным и освободил 100 тыс. заключенных ГУЛАГа. Их "жизнь после" была заклейменной: большинство тех, кто вернулся из лагерей, (...) ощущали на родине враждебное настроение. Борис поехал в Ленинград, к своим родственникам, а не в Минск. Слишком болезненным было воспоминание о смерти семьи и заключении, слишком явными враждебность и недоверие со стороны прежних соседей".
"С одной стороны, они чувствовали необходимость оправдаться. С другой - невозможность говорить о потере и травме. (...) Ни государство, ни общество не видели в них жертв вплоть до перестройки (...)", - говорится в статье.
"Говорить о потерянных в Холокосте родственниках в Советском союзе было тяжело: особенной еврейской судьбе не было места в официальном воспоминании. Для Бориса она осталась "личной" трагедией. На одном из ленинградских кладбищ он сделал символическую могилу для своей семьи: Илья, Осип, Хая, погибли в 1941, 1942, 1943 годах. Самого его также похоронили там в 2004 году", - пишет Махотина.
"Память о партизанской борьбе, собственном мужестве и его товарищах, о награде за участие в войне помогала ему, как и многим другим, создать положительное представление о самом себе", - отмечает историк.
"Для миллионов советских граждан воспоминание о войне было похожим на воспоминание Бориса: непростое, соединившее в себе героизм и скорбь, необходимость оправдаться и невозможность говорить".
"С сегодняшним официальным воспоминанием о войне, в котором превозносится "культ победы", это связано мало. Противоречивость и неоднозначность опыта войны исчезают вместе с уходом из жизни военного поколения. И речь в первую очередь идет даже не о параде на Красной площади в Москве, который зачастую воспринимают как "бряцание оружием". Речь идет о том, как "войну" в этот день представляет общество. (...) В школе молодое поколение узнает войну не как боль, а как причину для гордости. Эту гордость надлежит прочувствовать и передать будущим поколениям. Война живых вытесняет войну мертвых, - констатирует Махотина. - Если семейным преданиям не удастся создать противовес этому, в скором времени воспоминание о победе, вероятно, закостенеет в поддерживающей существующий государственный порядок, положительной форме".
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.