Взятие Рейхстага глазами участника тех событий

Дневники, которые вели на войне командиры и красноармейцы, — большая редкость. Еще большая редкость — дневники участников битвы за Берлин. И уж настоящий раритет — это дневник участника штурма Рейхстага. Именно такая книга – «Штурм Рейхстага online. Военный дневник Юрия Яковлева. 1943–1945». Предлагаем прочитать записи из дневника за два весенних дня 1945 года.

30 апреля 1945 г. Понедельник

Спал до десяти часов. Приказ — пушку выкатить вперёд. Взял оба расчёта, пушку Дерябина, и покатили на лошадях задворками. Под арками, подъездами, которые завалены кирпичом и другим ломом. Дальше на лошадях нельзя, повезли на руках, расчищая дорогу. Выкатили в подъезд.

Танков наших много, но они не идут, так как бьёт «фаустами» и много уже сжёг. Стоят в четыре ряда, на улице колоннами. Впереди все дома разбиты и у парка видна башня Рейхстага, вся изрешеченная снарядами. Немцы в 100–150 метрах от нас, мы вместе с пехотой, и ещё танки сзади нас. Пошёл с Дерябиным вперёд, посмотреть, откуда бьёт его пулемёт и снайпер. Долго искали, но не видно. Вернулись. Решили выстрелить по Рейхстагу. Дерябин навёл и выстрелил. Пушка не была укреплена и откатившись проехала по нему. Он упал и закричал. Мы его оттащили. Посмотрел. Он ранен, перелом кости правой ноги. Вызвали собак (Имеются в виду ездовые санитарные собаки, которые таскали небольшие повозки для раненых. - Прим.). Положили. Я дал ему его чемодан. Он заплакал, сказав: «Жаль мне вас, младший лейтенант», — хоть иногда мы с ним и спорили. Поцеловались на прощание, и он поехал.

Ох, как тяжело. Сколько людей вышло из строя. Может быть, скоро и сам там будешь. Вот Берлин как даётся. Эх! Танки пройдут пять метров и станут. И так понемногу идут. Скоро ли этому будет конец?

Всё гремит кругом. Стук разрывных пуль об стены. Падают кирпичи. Грохот и шум. Потерял двух своих лучших командиров орудий: Дерябина и Галузу. С Хабибулиным навели пушку в Рейхстаг и выстрелили. Стреляли раз десять и при комбатре. Танки немного продвинулись. Пехота уже подходит к зданию Рейхстага. Задача — взять его сегодня.

Кто водрузит знамя над Рейхстагом, будет Герой Советского Союза, и нам обещают, если выкатим пушку на площадь к Рейхстагу на 100 метров. Много 152-мм самоходок стоят рядами и изредка бьют. Я навёл свою пушку в окно Рейхстага и стал заряжать. Вдруг сильный взрыв, меня отбросило от пушки, всё застлало пылью, ударило о мостовую. Опробовал себя. Вроде ничего — цел. Оказывается, рядом ударила самоходка и это меня так воздухом швырнуло. Приказывают выкатить орудие вперёд, на площадь, но там ещё никого нет.

Перед Рейхстагом ров с водой, один танк стал переходить мост и провалился в воду. Вот так бой. Снайпера простреливают каждый проулочек. Недалеко от меня как дал какому-то лейтенанту в живот разрывной, в спину вышло. Дерябина отвёз Узлов на собачках и сдал на повозку. Там в тылу немец тоже не даёт проходу, бьёт с крыш, чердаков, с окон. Вот сволочь. Всё гремит и трясётся от взрывов. Кругом свистят и чертят огненными струями пули. Где-то справа особенно сильно гремит. Обо всём забудешь здесь.

Пришёл комбатр и сказал, что пришли еще две пушки и стоят за мостом. Пошли к комдиву. Дорога до моста забита полностью, пушку Бердникова провести вперёд, сюда, никак нельзя. Около моста бьёт и справа, и слева, и спереди, и из-за моста, где-то сидит снайпер. На мосту убил двух связистов нашего дивизиона. Снаряд разорвался над нашей пушкой, обвал камней, разбило прицельные приспособления и погнуло. Потом ударил под пушку. Может быть он бьёт по танкам, они стоят сзади нас метрах в пяти. Начал и он бить артиллерией, очухался, наверно, и подтащил орудие. Наши самоходки тоже бьют. Кругом дым, убитые, горит. Раненые. Лошади тоже. Гибнут люди. Потери очень большие. Наши у перекрёстка на мосту поставили дымовую завесу, но снайпер бьёт всё равно, спасаешься только тем, что бегаешь за танками и машинами. Кругом гудит всё от разрывов.

Письма. Мне и Дерябину от Зои Орловой письмо, не застало его. И письмо от Портнянского, он снова в Прибалтике на фронте, уже гвардии лейтенант и награждён орденом Красной Звезды, а я в таких боях и всё ещё младший лейтенант. Обидно просто. Странно, почему наши танки так стоят в несколько рядов и не идут, хоть, правда, и идти некуда. Опасность от этих «фаустов», им может стрелять каждый пехотинец на 50–200 метров. Придумал же он их, сволочь, это в уличных боях лучшее средство, а артиллерии его не видно. Бьют пулемётчики и снайпера. Пехота перебегает.

Мама пишет, нового у них ничего нет, живут плохо. Вот все и новости.

Войска 1-го Украинского соединились с союзниками на Эльбе. Наши уже в 50 км западнее Берлина. 2-й Белорусский взял Штеттин и другие города около него. А мы берём Рейхстаг. Он весь разбит, но фриц сидит там. Наши стали подходить к нему, двоих ранил. Сколько жертв. Ещё, кроме Ганеновича, Козловского, ранило Якимовича. Вернулся из госпиталя Тюриков — связист дивизиона. Связи с тылом у нас нет никакой. Старшина не бывает, едим что достаём, коней кормим хлебом и чем придётся. Трудно. Ни о чем не думаешь.

Германия хочет заключить мир с Америкой и Англией, а с нами не хочет, но и союзники не хотят отдельно, а тоже вместе. Вот как воюем. Рейхстаг в 300 метрах. Когда же конец этому? Весь день такой напряжённый. Уже как-то привык не бояться, ходишь под пулями и снарядами, уже ребята меня одёргивают и не пускают. Видят, что я не трус. Это хоть радует, а то я думал, что я большой трус.

Из орудия Дерябина я сам вёл огонь, пока его не разбило, так как Хабибулин ещё плохо работает за наводчика. Получается «Сам командовал войсками, сам и пушки заряжал». Мученья и труд всё перетрут. В десять часов артподготовка, уже на 200 метров подвезли «Ванюши».

«Эти дни мы будем вспоминать». Как радостно вспоминать встречу с нашими людьми. Как всё это когда-нибудь будешь вспоминать. Боёв таких ещё никто не видел. Сижу в подвале и пишу, время около десяти часов. Скоро начнётся. Ни о чём не думаешь. Горит свечка. То всё затихнет, то очередь пулемёта, или выстрел, или глухой разрыв нарушит молчание, а то беспрерывный гул стоит. И так целый день. Щёлкнет пуля о камень, и уже знаешь, что ударил снайпер.

Дали мне связь, здесь же и командир батареи. Хорошо хоть то, что не имеешь ни в чём нужды, не хватает только птичьего молока, а так всё до мелочей.

Сзади в городе на перекрёстках пушки, так как немец и там бьёт из каждого дома, и один не ходи. Вот какая война. Спать не приходится. Фриц бьёт. Пошёл к Бердниковой пушке, провёл и поставил её на место бывшей Дерябина. Две эти упряжки послал на ту сторону, за пушкой Кокарева и бывшей Галузы. Передок отдал Кокареву, а его на сдачу, и первую пушку на сдачу отвезли к машине на ту сторону. Третью пушку Галузы отдал первому расчёту, командиром орудия поставил Хабибулина, наводчиком Кураченко. Теперь хоть хорошо, что три пушки, людей всё же хватит, и кадры кое-как наскребу, а то ведь у всех образование 1–3 класса, даже наводить никто не может.

Передали, что с нашей батареи в пути ранены осколками в ноги Маренков, Репин и Писарин. Прибыли пушки с той стороны, фриц немного стих. Кокарев рассказал, что миномётчики нашли склад ручных часов там, где мы стояли до моста, и раздали. Очень много. Потом якобы наши поймали по рации обращение немецкого генерала к командующему 1-м Белорусским фронтом Жукову, что они желают капитулировать. Передавали в четыре часа ночи. Наши взяли Рейхстаг и в нём 3 генерала и 84 пленных.

Покатил пушки вперёд. Всё вокруг горит. С Бердниковым и другими командирами орудий дошёл до самого Рейхстага. Он в виде крепости, а на углах башни. Взяты ещё дома, а дальше идёт парк, в нём стоит штук шесть здоровых, кажется, 88-мм зенитных стационарных установок, которые вели огонь и по наземным целям. Это только нам попалось на пути шесть, а видно по сторонам, их ещё много стоит. Бросил и их, и снаряды. А мы думали, у него нет артиллерии. На дороге к Рейхстагу штук шесть наших сожжённых танков стоят на площади перед Рейхстагом. Видел место, где провалился с большой высоты в канал наш танк. Пушки поставил все против парка, у дома правее Рейхстага.

Уже шесть часов утра. Ездовые такие трусы, заставляешь их чуть ли не силой оружие делать и воевать. Пока мы ходили, фриц не стрелял, наверно, зашибли его, а потом опомнился и начал стрелять с Рейхстага снова. Ранил недалеко от меня солдата.

Пришло большое пополнение пехоты, а нам всё нет и нет. Тут бы надо развивать успех, так как он начал уходить как угорелый, а наши взяли вот и стали, это нас и портит. Зашли в подвал. Убитые фрицы и в каждой дырке славянин, вернее, все комнаты набиты, спят друг на дружке. Вот же беспечность. Если как следует поставить дело, то, конечно, скоро можно было бы кончить с фрицем и взять Берлин. Такая у него была паника, а наши не развили успех. Много он всего бросил. Прилёг и я.

1 мая 1945 г. Вторник

Вот и май, а холод адский. Разбудили в семь часов, спал всего час. Фриц бьёт по дому. Здесь же и комдив, и комбатр. Задача — быть готовым к стрельбе. Второе — написать боевые характеристики на всех, на командиров орудий на Героя Советского Союза, остальных на Красное Знамя. Решил так, кто хорошо действовал, на того и напишу, а кто не действовал, так на того и писать не буду.

Вот и май, а нового этот день ничего не принёс. Снаряд угодил в дом и убил двух моих лошадей. Бьёт кашель, неужели с лёгкими опять чего. Всё гремит. Снова не высунуться, бьют снайпера и его пулемёты. В парке между деревьев торчат гигантские стволы его зениток, окрашенные в рябый маскировочный цвет, машины и другая техника. Зданий нет, одни развалины. Пушки все перед домом.

Написал характеристики, а на меня комбатр на орден Отечественной Войны 1-й степени.

Наш дом угловой, и фриц не даёт побежать от него и выйти к пушкам. Только высунешься, бьёт снайпер, слева и справа из больших домов. Можно бежать только вперёд, к Рейхстагу через площадь, но опять-таки справа и слева он бьёт. Уже нескольких ранил гад. Кроме 88-мм зениток, в парке стоят огромные или 150, или даже 210-мм пушки. Всё это он бросил. Бьёт очень тяжёлыми, весь наш шестиэтажный дом ходит ходуном, это он в отместку за Рейхстаг, сволочь. Готовится к контратаке силою пехоты и танков, и мы приготовились к встрече.

Холод, прямо терпеть нельзя. Прилёг. Канонада гремит. Разрывы сливаются, и получается будто бы море бушует, а каждый разрыв как удар волн о берег. Снаряды попадают в наш дом, но он очень уж прочный.

Пехоту ещё пополнили. Пришли Шарыпов и Фасхуддинов ходившие за машиной со снарядами. Машина перешла на эту сторону, но здесь налетел танк и раздавил бензобак. Послал к старшине за повозкой, кузнецом и людьми. Распоряжаюсь больше сам, хоть здесь же комбатр, он всё лежит, а я работаю и за него, и за себя. Достал пистолет ТТ и фуражку. Перебежками прибежал боец из Рейхстага и сообщил, что в подвале ещё немцы и раненые, человек пятьсот. Предложили им сдаться, но там много офицеров, они отклонили.

Одна из башен Рейхстага горит. Первым водрузил знамя над Рейхстагом 1-й батальон 674-го полка нашей 150-й дивизии. Это почёт. Пошли к Рейхстагу наши танки, но очень медленно, пройдёт метров пять, сделает несколько выстрелов вперёд себя и из пулемётов тоже куда попало бьют. Мы тоже выпустили по дому правее Рейхстага несколько снарядов. Очень много наших побито на площади между нашим домом и Рейхстагом. Рейхстаг весь в пробоинах, горит. В парке деревья до половины порублены снарядами.

Вот интересно, ведь я был вчера за Рейхстагом, вот бы поставили туда пушки — пропали бы, кругом немцы. Грохот целый день. Здесь же и командир нашего полка майор Гладких. Едим сухомятину: пряники, хлеб, консервы. Стемнело. Снова передали, что немцы желают сдаться в домах около Рейхстага и в подвале Рейхстага. Будут переговоры, просят прекратить стрельбу по сигналу зелёной ракеты.

Привезли мне двести штук снарядов. Мотаешься как белка в колесе. Пришёл старшина, принёс блинов, котлет и спирту. Я не пил. Немного поспал.

• Книгу «Штурм Рейхстага online. Военный дневник Юрия Яковлева. 1943–1945» представляет издательство «Пятый Рим».
• Младший лейтенант артиллерии Юрий Яковлев служил в артполку, который входил в состав знаменитой 150-й Идрицкой стрелковой дивизии. Именно эта дивизия штурмовала здание Рейхстага. Именно ее разведчики Михаил Егоров и Мелитон Кантария водрузили над куполом Рейхстага Знамя Победы, на котором чуть позже был написан номер дивизии. Благодаря тому, что потомки сохранили записи совсем молоденького офицера, мы можем увидеть войну его глазами. Войну со всеми ее неприглядными и героическими сторонами. Автор вел дневник «здесь и сейчас», записи делал почти в режиме реального времени.

Давайте мы ещё узнаем о страшной войне:

• Мой дед, мой герой
• Скромный солдат Победы Юрий Галузин: без вести не пропавший
• Трагедия Бабьего Яра глазами последнего очевидца событий

Polit.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.
• Возвращение к Можайскому (ч.1)
  
  21 марта исполняется 200 лет со дня рождения Александра Федоровича Можайского.
• День весеннего равноденствия. Рассказ
  
  Это было не сегодня, а сегодня рассказано, то есть вошло в этот солнечный день, как явь. Могло случиться вчера, а не более пятидесяти лет назад, как на самом деле. Есть большая разница: одно – когда о чем-то рассказывает очевидец, другое – когда рассказывают о том времени, когда его очевидцев ни одного не осталось. В первом случае давнее полно неостывшего трепета, и слова, о нем сообщающие, наполнены воздухом и дыханием.
• До и после Колымы: дороги судьбы Георгия Жжёнова
  
  22 марта исполняется 110 лет со дня рождения народного артиста СССР Георгия Жжёнова.
• Можем повторить?
  
  Тема Второй мировой и Великой Отечественной войн, казалось бы, по своему масштабу несовместима с конъюнктурщиной и суетливостью.
• Достойны, но не удостоены. Герои-фронтовики без звезды Героя
  
  Еще в апреле 2020 года дума Иркутска обратилась к руководству страны с инициативой о присвоении посмертно звания Героя Российской Федерации уроженцу Прибайкалья, летчику Николаю Ковалеву за подвиги, совершенные в период Великой Отечественной войны.
• Крушение. Рассказ
  
  Он пришел домой подавленным. Работы больше нет. Вставали простые жизненные вопросы: на что жить, есть, пить. Нависла пустота, в душе пропасть, казалось, что наступила непоправимая безвыходность.
• «Лучший образ Остапа Бендера»: памяти Сергея Юрского
  
  К 90-летию со дня рождения Сергея Юрского.
• Ползучая интервенция или как выжить пенсионеру
  
  Точнее было бы назвать эту статью «Вопль беспомощного пенсионера!». А заодно и засвидетельствовать еще, что та ценовая интервенция, которая и невооруженным глазом видна каждому и повсюду на ценниках, вовсе даже и не ползучая, а прямо-таки скачущая во весь опор!
• Взвод младшего лейтенанта
  
  Дмитрий Гаврилович Сергеев (07.03.1922 – 22.06.2000) после окончания Омского пехотного училища в звании младшего лейтенанта воевал на Брянском фронте командиром стрелкового взвода. В составе 1-го Белорусского фронта дошел до Берлина. Был награжден орденом «Отечественной войны» II степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина».
• Золотая пилюля
  
  Ох, и дорого же стало болеть в нашем «социально ориентированном государстве»! Я уж не говорю про «гениально» организованную систему медицинской помощи, когда граждан просто толкают обращаться в платные клиники из-за того, что в государственных не хватает врачей.
• Тонкий стиль, изысканность манер: к 100-летию Юлии Борисовой
  
  Юлию Борисову считают настоящей легендой, ослепительной звездой театральной сцены. Таких актеров, как она, единицы, но благодаря их творчеству этот мир становится светлее и добрее. В Борисову были влюблены все ее партнеры, но она ни разу не предала тех, кого любит – ни семью, ни родной театр, которому отдала семьдесят лет своей жизни.
• За любовь, за женщин, за весну…
  
  В заботах и делах как-то незаметно пришла весна. А с нею март и праздник, посвященный нашей дорогой и любимой половине человечества – мамам, женам, подругам, сестрам, дочерям… И, конечно же, ее Величеству Любви.
• Есть женщины в русских селеньях… памяти Риммы Марковой
  
  К столетию со дня рождения актрисы Риммы Марковой.
• Россия и Гражданская война
  
  105 лет назад, 7 марта 1920 года части Красной армии вошли в Иркутск.
• Жил, как воевал
  
  Одним из первых наших земляков, вступивших в бой с фашистами, был уроженец Зимы Георгий Александрович Ибятов (1908–1998). Он встретил войну под Брестом, контуженным попал в плен, бежал и сражался в партизанском отряде до конца войны. Ему бы домой, к родным, а воина-победителя в… фильтрационный лагерь. Разобрались, выпустили, реабилитировали и... наградили орденом. Жестокие удары судьбы его не сломили и не озлобили. Сибиряк жил, как воевал, – по чести и совести, став легендой иркутского спорта.