«Всю жизнь не устаю благодарить наш героический тыл»

70 лет назад, 24 июня 1945 года, на Красной площади состоялся легендарный Парад Победы. В первом от мавзолея ряду на Т-34 ехал старший лейтенант Дмитрий Малышев. 19-летним мальчишкой он освобождал Белоруссию, Украину, Польшу и Румынию, дошел до Венгрии, где получил ранение...Сегодня Дмитрий Михайлович — наш собеседник.

культура: Как для Вас началась война?

Малышев: Меня призвали в 1942-м и как человека технически грамотного, окончившего ФЗУ, направили в Харьковское танковое училище имени Сталина. Не в сам, конечно, областной центр, он был оккупирован, а в Чирчик. Там, в Узбекистане, училище находилось в эвакуации.

Надо сказать, мне очень повезло — готовили нас на отлично, профессорско-преподавательский состав сохранился полностью. Помимо советских танков, изучали и бронетехнику противника, в том числе на практике. После Курской битвы в нашем распоряжении появились даже пресловутые «Тигры» и «Пантеры». Мы узнавали их сильные и слабые стороны, учились воевать как с ними, так и на них — ведь на войне всякое случается.

Преподавали нам, кстати говоря, и тактику танкового боя, что могло показаться излишеством — где-то гремела война, хотелось скорее на передовую. Но зато, почти полтора года проведя в классах и на полигонах, мы, лейтенанты выпуска начала 44-го, уже не были скороспелыми командирами первого военного лета. Многое знали и умели, нас научили «видеть поле боя». На фронте это мне очень помогло.

культура: Воевать Вы сразу стали на Т-34?

Малышев: Да. Натаскивали нас сначала на Т-34-76, потом на более новой модификации Т-34-85. Машины, на которых нам предстояло идти в бой, мы сами получили на заводе в Горьком. Там же сформировали экипажи и даже устроили небольшие маневры для боевой притирки. Около деревни Малышево — запомнил, прямо по фамилии.

То, что сегодня порой пишут — на передовую, дескать, посылали необученное мясо в железных коробках, — чушь собачья. За танки генералы отвечали головой, но еще больше берегли экипажи. Был даже специальный приказ Ставки, запрещающий использовать танкистов, потерявших в бою свои машины, в качестве пехоты. Мы были на вес золота, каждый считался универсалом, мог вести танк, заряжать и наводить орудие.

В Горьком мне снова повезло — в команду достался механик-водитель, да не простой, а инструктор с заводских курсов. Володя (Царствие ему Небесное...) сам из Смоленска был, намного старше нас, опытный, на МТС до войны трудился. Во время бомбежки города всю семью — мать, жену и двух дочек — убило, но его, как опытного рабочего кадра, на фронт не пускали. Как он потом рассказывал, пришлось чуть ли не тонну бумаги исписать, чтобы разрешили отправиться на передовую — мстить за семью.

Погиб он под Барановичами, летом 44-го, когда нас подбили в первый раз. Болванка (если кто не знает, это кусок металла, взрывчатки там нет, потому я остался жив) влетела прямо в люк водителя, я даже сразу не понял, что произошло. Танк просто остановился. Похоронили мы его там, в моей плащ-палатке, под белорусской сосной...

культура: Это уже было в ходе наступательной операции «Багратион»?

Малышев: Да, но к тому времени мы уже успели достаточно повоевать. И Володя не раз спасал нам жизнь, ведь от мехвода зависит, считай, половина успеха.

В Белоруссии наш полк входил в состав 4-го гвардейского механизированного корпуса. Отмечу, что тактика наших войск стала на тот момент очень грамотной, присутствовала, например, отличная координация действий с партизанами. Они создавали небольшие плацдармы, сообщали о них командованию, и наши танки уже туда вламывались железным кулаком, расширяя прорыв для пехоты. А бывало, вместо танков шли казачьи формирования, укрепленные инженерами. Захватывали вражескую технику и на ней же били врага. Кто сегодня о таких эпизодах знает?

культура: Сейчас модно ругать наши танки и хвалить немецкие: мол, если бы промышленность Рейха могла их выпускать в достаточном количестве, то, глядишь, ход войны снова бы перевернулся. Правда?

Малышев: Это передергивание. Действительно, у немецких машин был ряд преимуществ. Отличная оптика — да, факт. Броня толще, а ее качество лучше. В наш танк попала болванка — весь экипаж посекло осколками, хрупкий металл, как стеклянный. А у немцев, наоборот, вязкий, осколков совсем не дает. В башнях «панцеров» вентиляция была отличной, а мы порой задыхались от пороховых газов.

Но, с другой стороны, наши танки были надежнее, дешевле, проще в освоении, эксплуатации и ремонте. Не помню, чтобы моя «тридцатьчетверка» остановилась из-за технической неисправности! Качество продукции было потрясающим, за что всю жизнь не устаю благодарить наш героический тыл. Основная нагрузка войны легла на Т-34, но ведь были еще ИС-2, которые нередко называют «танком Победы». Правда, их неповоротливость и низкая скорость существенно ограничивали возможности. Чаще было так: разведка доложила, куда двигается враг, ИС-2 подогнали, замаскировали, и он из мощнейшей 122-мм пушки разгромил, к примеру, целую мехколонну. Дот на гусеницах, не иначе. А вот Т-34 применяли по-всякому, и особенно его проходимость и маневренность пригодились нам в белорусских болотах. Так что подлинный танк Победы — это Т-34-85, на котором я воевал.

Наш танковый полк первым вышел на границу СССР — к Бресту. Когда бои за город завершились, мы поехали в крепость. Нам дали трехдневный отдых — пополнить матчасть, получить горючее, боеприпасы. А мы выкроили время и почтили память героических защитников цитадели.

культура: Варшаву, получается, Вы тоже освобождали?

Малышев: Там все было не просто. На подступах к городу нас «сменили» части Войска Польского. Чтобы Варшаву как бы соотечественники освободили. Вот только среди этих «поляков» было более 80% наших солдат, переодетых в их форму. Даже анекдот тогда появился: командир взвода Войска Польского приходит в костел и спрашивает ксендза — можно ли мне, коммунисту, молиться? Тот отвечает — можно, сын мой, я, по-твоему, беспартийный, что ли? Такие вот это были «поляки».

Затем нас перебросили в расположение 2-го Украинского фронта. Дошли своим ходом до Люблина, там погрузились на эшелоны и поехали на юг. Громить Ясско-Кишиневскую группировку противника.

Немцев было мало, в основном румыны и венгры. Форсировали Прут недалеко от города Яссы — только здесь была мощная оборона, усиленная преимуществами местности. А как прорвали ее, так буквально растеклись по Румынии танковыми клиньями. А вскоре эта страна вышла из войны и даже выставила против немцев около десятка дивизий. Вот только толку ноль.

Что запомнилось — наш полк брал Плоешти, центр нефтяной индустрии Рейха. В общем, город никто и не защищал, мы надеялись просто войти. Но налетели самолеты «союзников» и полностью разрушили промышленную инфраструктуру. И качалки, и трубопроводы, и нефтеперерабатывающий завод, все вокруг горело. Дабы русским не досталось. Нам пришлось обходить это море огня.

культура: Вы и тогда понимали, что это делалось специально?

Малышев: Нет, конечно. Недоумевали только — зачем рушить то, что уже, считай, захвачено. Многое было непонятно. В Северной Трансильвании (ее венгры отобрали у румынов в 1940-м) народ жил богато. Мы все ходили и удивлялись. Венгрия — самый верный союзник Гитлера. Ну, зачем воевать, чего вам не хватало-то? Отличные дома, мощеные улицы, и это — в простых деревнях. В подвалах — огромные бочки с вином. Тут пехота, конечно, приложилась. Из ППШ — по емкости, и только успевай подставлять котелки.

культура: И как венгерское вино?

Малышев: А мы к нему не притрагивались. Танкисты почти не злоупотребляли, даже «наркомовские» сто граммов редко принимали, все-таки работа с техникой. Да и с мародерством у нас строго было. Еще с Польши следили, чтобы кто не взял лишнего. Даже случайно. Те же поляки — очень скандальный народ. Сорвал солдат-освободитель в огороде огурец — пан прибежал к командиру полка жаловаться. Обокрали, дескать, его, последнего лишили. Просто так у них даже воды не допросишься.

Венгры — другие, помню, какой они нам хлеб пекли, никогда такого больше в жизни не пробовал. Хотя, конечно, сначала и они прятались — опасались. Первыми вышли старики, те, кто в Первую мировую с русскими сталкивался. Вот они нас не боялись, знали, что зла не причиним. Потом и все остальные подтянулись. И в госпиталях работали, и по хозяйству нашим военным помогали. А ведь до этого воевали наравне с немцами, а порой даже и лучше.

культура: Похоже на то. Вот и ранение Вы получили именно в Венгрии...

Малышев: На венгерской земле были сильные бои, в том числе танковые. В тот день мы наступали, впереди был противотанковый ров, прикрытый артиллерией. Пушки подавили, разведка нашла проход через препятствие, и взвод переехал на ту сторону. Смотрю — из одной хаты вспышка выстрела и тут же вторая. И я понял, что там два танка затаились, нас ждут. Обошел их сбоку, встал, чтобы поразить их в борт, где броня тоньше, и выстрелил. Первый загорелся, второй попытался уйти, но мы ему не дали. Так сразу два мой экипаж и подбил — «Пантеру» и «Тигра». Но ближе к вечеру в очередном бою мне все-таки «прилетело». От кого — не знаю. И поехал я в тыл валяться по госпиталям. Выписался весной 45-го, получил месяц отпуска без учета дороги и рванул домой.

культура: А на Парад как удалось попасть?

Малышев: Хотели меня комиссовать после ранения, но я уперся. Война-то еще не закончилась! Съездил в отпуск домой, к матери, а потом прибыл в Новосибирск — снова проситься на фронт. И уже оттуда меня направили в Центр автобронетанковых войск — в Москву. Этот центр всех выписавшихся из госпиталей танкистов распределял. Казармы у метро «Сокол» стояли, недалеко от Окружной железной дороги. Там мы и ждали нового назначения, и там же я встретил День Победы.

И тут вдруг начальству потребовалось три десятка офицеров-танкистов — фронтовиков, орденоносцев. Подошел — взяли. Начали нас тренировать. На гусеницы Т-34 надели специальные каучуковые накладки, чтобы они не так лязгали, не шумели и дорогу не портили. Гоняли нас крепко — каждый день примерно с часа ночи до пяти утра. Полных экипажей, конечно, не было, только механик-водитель и командир, остальные на параде не нужны. Учились держать дистанцию, соблюдать рядность, синхронно перестраиваться — тяжело это. Им тяжело, мехводам, а мы, командиры, учились только правильно в люках сидеть. Поэтому брали нас далеко не на каждую тренировку.

культура: Перед Парадом Победы сильно волновались?

Малышев: Перед боем никогда так не нервничал, как 24 июня 1945 года! Вот пробили куранты, Жуков встретился с Рокоссовским и объехал войска. Сердце колотилось как бешеное... А потом мы пошли как на одном дыхании. Мимо Мавзолея, там стоял Сталин, члены Политбюро, командующие фронтами. Зрелище — незабываемое.

культура: На кинохронике-то Вас видно?

Малышев: А как же! Мой Т-34 идет в первом ряду, ближнем к Мавзолею, четвертым по счету. Если смотреть полную запись парада, не тот кусочек, что обычно показывают, меня там можно разглядеть. Хотя черты лица, конечно, сложно различить — нужно на большом экране кинохронику крутить, тогда все видно.

Здесь, на Красной площади, считай, война для меня и закончилась. Хотелось еще Родине послужить, но на Дальнем Востоке масштаб боевых действий был значительно меньший, а нас, офицеров-танкистов, оказалось слишком много. Началась демобилизация, и я вернулся домой, в Алма-Ату.

По инф. portal-kultura.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.