В окопах Сталинграда

В июне сорок второго года 23-я ордена Ленина стрелковая дивизия была срочно переброшена на Сталинградское направление. К этому времени складывалась очень тяжёлая обстановка под Сталинградом. На подступах к городу началась подготовка оборонительных рубежей. Солдаты рыли траншеи, тянули колючую проволоку, складывали из камней и цементировали доты. Многие тысячи жителей вышли на рытьё окопов, противотанковых рвов, устройство блиндажей, строительство дотов и дзотов.

Дмитрия Диева определили в 225-й стрелковый полк рядовым взвода особого назначения. Полк был направлен в район железнодорожной станции Иловля-1 к северу от Сталинграда. Полки 23-й дивизии выгрузились из эшелонов ночью и пешим порядком направились к линии фронта. На рассвете, подразделения дивизии на шоссе подверглись неожиданному нападению немецкой авиации. Один за другим самолёты врага на бреющем полете проносились над головами солдат, расстреливая их из пулемётов и сбрасывая бомбы. Кругом слышались стоны, крики раненых...

К счастью, вдоль шоссе тянулся глубокий кювет. Он и спас многих людей.

Двадцатого июля немецкие дивизии 6-й армии Паулюса перешли в наступление. Они форсировали Дон близ станции Лучинская. Танки и другая техника устремились к Волге. Корпуса и бригады советских армий действовали разрозненно, что позволило немцам значительно приблизиться к окраинам Сталинграда.

«Сталинград должен пасть 25 июля» – гласил приказ Гитлера. Бои на подступах к городу стали ещё более ожесточёнными, кровопролитными, шли день и ночь. Бойцы дрались с чрезвычайным упорством. Около трёх недель длилось сражение. Не считаясь с большими потерями, враг наседал с юга, запада, севера. Несмотря на превосходство сил, противнику операция по захвату города с ходу не удалась.

Миномётчики

В июле красноармеец Диев прошёл обучение на курсах миномётного огня. Его научили обращаться с миномётами и минами различных образцов и калибров.

Расчёт занял боевую позицию в неглубокой балке, на пересечённой местности. Миномётные расчёты дивизиона держали оборону против наседавшей 295-й дивизии немцев. Три месяца им приходилось менять огневые позиции и посылать пузатые мины на головы врагов, уничтожая живую силу и боевую технику.

Но доставалось и миномётчикам. Немцы часто засекали их позиции и открывали ураганный огонь. На дивизион сыпались снаряды артиллерии. Впрочем, бойцам временно везло. Они находились в балке – «мёртвом» пространстве, и потери в живой силе и технике были незначительны. К тому же, в тылу защитников проходил противотанковый ров, отрытый сталинградцами во время строительства оборонительных сооружений, и танки врага пройти в этом направлении не могли.

В ноябре давление немцев на позиции полка усилилось. Противник душил обороняющихся массой огня, не давая бойцам поднять головы. Миномётчики и пехотинцы ещё глубже стали зарываться в землю.

Солнце поднималось в зенит бурым пятном и изредка выглядывало в просветах дыма. От бомбёжек и артобстрелов почти весь дивизион погиб. Однако Диеву в этой мясорубке невероятно везло. За три месяца состав его расчёта менялся трижды. Он же оставался цел, только оглушён, получая лишь царапины от осколков.

Одиннадцатого ноября немецкие дивизии предприняли последнюю попытку овладеть Сталинградом. Бойцы 62-й армии и 23-й ордена Ленина стрелковой дивизии стояли насмерть. «За Волгой для нас земли нет!» – такой приказ был издан Чуйковым.

Девятнадцатого ноября советские армии, измотав и обескровив противника, перешли в решительное контрнаступление. Операция носила кодовое название «Уран». До первого декабря группировка армии Паулюса была окружена, началось её уничтожение. В конце ноября враг ещё делал отчаянные попытки прорвать кольцо окружения. Фашисты не жалели снарядов, мин, патронов. Активизировались их снайперы. Они ночами проникали в центральные районы города и стреляли по нашим огневым позициям, по миномётным и пулемётным гнёздам.

Второе ранение

В ночь на первое декабря миномётный дивизион срочно подняли и куда-то повели. Разведка доложила, что в районе недалеко от Песчанки за холмом сосредотачивается для атаки группировка врага.

Получив приказ на уничтожение её, взвод миномётчиков, в котором находился расчёт Диева, отправился на указанное место дислокации. Начинало светать, небо за сопками побледнело. Холодный ветер с воем носился над окопами, блиндажами, бил в лицо. Нелегко воевать в такую погоду, но люди стоят крепко, бодро. Все бойцы живут одной мыслью – враг окружён, ему нельзя дать уйти, его нужно уничтожить.

Дивизион полка располагался на местности, хорошо укрытой за обратным скатом холма и возвышенности. Вначале всем казалось, что день будет ясным, солнечным. Солдаты намёрзлись за ночь в окопах, все так ждали тёплого солнышка, а оно, не успев показаться, безнадёжно запуталось в серых тучах.

День начался с артиллерийской обработки противником обороны полка. Немцы ударили из орудий и миномётов. Со страшным треском рвались снаряды, взлетали вверх куски земли и куски брёвен. Бойцы расчётов выскакивали из окопов и открывали ответный огонь из миномётов по батареям противника. Миномётчики мужественно под огнём посылали мина за миной.

Вдруг чуть позади орудия разорвался снаряд. Дмитрия оглушило и отбросило взрывом. Когда он очнулся, увидел, что товарищи его погибли. У миномёта он остался один. Но он не ранен. В неглубоком окопчике остался ещё один ящик с двумя минами. Пригнувшись, он коротким броском перемахнул в окопчик, над головой одна за другой просвистели две пули. «Снайпер!» – пронеслось в сознании бойца. Назад пришлось тащить ящик ползком, прижимаясь к земле. Дмитрий дотащил мины до орудия и хотел опустить в ствол одну из них. Вдруг он почувствовал сильный удар в бедро и нестерпимую боль в колене, как будто раскалённым железом его полоснули. Небо перевернулось, наступила темнота. Диев очнулся от холода, озноб содрогал тело. Брюки на бедре и колене стали мокрыми от крови, она медленно заполняла валенок. Превозмогая боль, с большим трудом и напряжением воли, он сделал тугую повязку на бедро и колено, попытался встать и вновь потерял сознание.

Когда очнулся, начало темнеть. Где-то рвались мины, слышались выстрелы. Где ползком, где опираясь на винтовку, Дмитрий медленно продвигался к дороге. При каждом неосторожном движении возникала острая боль, мутилось сознание. Ему казалось, что тело было необычно тяжёлым. Он попытался проползти несколько метров и неожиданно уткнулся в камень у дороги, горько подумав: «Эх, Димыч, не доползёшь!» И сразу зашумело в голове, перед глазами зарябили чёрно-зелёные круги, в отяжелевшем теле заныла рана. Пока он полз и тащился, опираясь на винтовку, прошла ночь, начало светать. Очень хотелось пить. Жажду утолил снегом.

И тут, будто во сне, сквозь утренний туман, Дмитрий увидел санитарную подводу, на которой лежали раненые. Собравшись с силами, выполз на дорогу. Поднял руку, крикнул. Подвода остановилась. Ездовой – санитар раскинул руки в стороны:

– Некуда! Полно!

Тогда Дмитрий стал перед лошадью, вскинул винтовку и передёрнул затвор. Санитар понял, что с бойцом шутки плохи, махнул рукой:

– Садись, если залезешь!

Диев, устроился сзади, потеснив раненых.

Солнце уже взошло, когда подвода добралась до Песчанки. Перед блиндажом медсанбата, у его дверей скопились сотни таких же как он. Освободив телегу, возница сказал, чтобы ждали своей очереди, а сам погнал лошадь за новой партией раненых.

Диеву стало жутко. Он подумал, что пока до него дойдёт очередь, он умрёт от потери крови. Тошнота подступила к горлу. Большим усилием воли он сдержался, чтобы не закричать.

Из блиндажей и санитарных палаток выходили санитары с засученными, как у мясников, рукавами халатов и начинали перебирать раненых.

– Вот этого берём сначала, – нет, вот того!

Раненых сортировали по принципу: очень тяжёлых и безнадёжных – к покойникам, кому можно оказать посильную помощь – на стол. Легкораненым обрабатывали раны, перевязывали. День-два подлечат и снова на передовую.

Работы у хирургов было по горло. Они, падая от усталости, почти в полуобморочном состоянии резали, пилили кости, зашивали раны и делали всё возможное и невозможное. Приходилось обрабатывать до пятисот раненых в сутки, а их поступали тысячи. Безнадёжные и тяжелораненые солдаты и командиры, ожидая помощи, стонали от ран и умирали тут же, так и не дождавшись её.

В санитарной палатке, где лежал Дмитрий, горел тусклый огонь. Палатка не вмещала раненых, кругом неё под открытым небом стояли сотни носилок. Санитары подвозили и подносили всё новых и новых. Рядом с Диевым лежал боец, раненый осколком в голову. Он мотал окровавленной головой и звал маму. Отовсюду неслись оханья, стоны, крики, как будто громадное, отвратительное колесо прокатилось по сотням изувеченных, окровавленных тел.

Хирург, майор медицинской службы, осмотрев раны Диева, не оглядываясь, бросил санитарам:

– На стол его!.. Готовьте к ампутации...

Медсестра сняла пропитанную кровью повязку, осторожно промыла раны и пришла к выводу – ампутацию можно не делать.

– Такой красивый, кому он будет нужен без ноги! – возразила хирургу и добавила, – давайте зашьём разрывы, перевяжем и отправим в госпиталь.

– Под вашу ответственность, – согласился майор.

Дмитрий лежал под лёгким шерстяным одеялом, тяжёлая рана перевязана, кровотечение остановлено. Прежде чем перевязать, медсестра засыпала раны стрептоцидом. «Надо бы внутрь принять», – подумал он и попросил девушку об этом. Она дала ему две таблетки.

У каждого фронтовика – своя судьба. Повезло солдату. Начались его скитания по госпиталям.

После медсанбата с эшелоном раненых Дмитрий был отправлен в эвакогоспиталь города Камышин, потом в госпиталь № 3881 станции Кыштым Челябинской области. Рана у него долго не заживала, не затягивалась. После нескольких сложных операций, через шесть месяцев Дмитрия выписали из госпиталя. Военные хирурги всё же сумели сохранить ему ногу. Врачебная комиссия военкомата Челябинска признала Диева «ограниченно годным».

А за ликвидацию вражеской группировки под Сталинградом он был награждён второй медалью «За отвагу» и медалью «За оборону Сталинграда».

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
• Виктор Евстратенков: «Самое страшное на войне, когда страдают и гибнут дети»
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
• Май, труд, профсоюзы
  
  Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
• Вначале – Манька-Облигация
  
  К юбилею народной артистки России Ларисы Удовиченко.
• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?