Племянник Шарля де Голля летит в Москву на праздник Победы

Среди французских ветеранов, приглашенных на празднование 70-летия Победы, будет и племянник генерала Шарля де Голля - Бернар де Голль. В годы войны занимался подпольной работой в рядах французского Сопротивления, после освобождал Эльзас, участвовал в боях в Германии. После войны занимал высокие посты в промышленности. Как заместитель председателя франко-советской торгово-промышленной палаты, начиная с 1958 года часто бывал в нашей стране, к которой испытывает самые теплые чувства. "Российская газета" встретилась с Бернаром де Голлем накануне поездки в Москву.

Где вас застал День Победы в 1945 году?

Бернар де Голль: В небольшом поселке Хохдорф на юге Германии. Я был младшим офицером вооруженных сил свободной Франции , служил в Первой бронетанковой дивизии. Мне шел 23-й год, и я командовал разведвзводом. Командир полка собрал офицеров и объявил, что Германия капитулировала. Конец войне. Мы подняли бокалы с вином за Победу, а после объявили эту долгожданную новость и солдатам. Когда вернулся в расположение моей части, там был устроен праздник. Наши ребята танцевали с местными немками, что, скажу честно, мне не понравилось, хотя понимал, что они соскучились по женскому обществу. Вскоре дивизию перебросили через Страсбург, где праздник был в полном разгаре, с цветами, музыкой, толпами восхищенных людей на улицах и площадях, в район нынешней немецкой земли Рейнланд-Пфальц.

Долго там пробыли?

Бернар де Голль: Всего пару месяцев, а в первых числах июля 1945 года я попал в немецкую столицу, вернее на ее развалины. Кстати, был первым французом, который там оказался: наш разведвзвод, как и полагается, шел в дивизионном авангарде. Англичане, уезжая, предупредили: ждите русских гостей. Почему, спросил я. А вот почему, ответили они и показали на винный завод, что оказался в нашей зоне. И действительно, вскоре появился русский полковник. Мы с ним прекрасно объяснились с помощью немногих немецких слов, которые знали. Правда, выпить за встречу тогда не получилось: завод был под замком, а у нас был строгий приказ. Тем не менее отношения с русскими военными установились прекрасные: ведь мы все - братья по оружию, и мы знали, что вашей стране пришлось испытать за годы войны.

Помню, как-то раз отправились с приятелем на джипе в Потсдам, чтобы осмотреть знаменитый дворец Сан-Суси Фридриха Великого. Однако ворота были закрыты. Мы уже собирались развернуться, как подъехало несколько машин с русскими офицерами во главе с генералом. Узнав, что мы французы, он на хорошем французском языке спросил нас, не хотим ли мы к нему присоединиться и посетить дворец. Мы, естественно, с радостью согласились. Была вызвана директор музея. По-русски она не знала ни слова, но говорила на французском. Так что экскурсия для русского генерала и заодно для нас прошла на языке Мольера.

Какие эпизоды той войны вам больше всего запомнились?

Бернар де Голль: Курьезные. Один из них произошел за несколько дней до окончания войны у Хохдорфа. Мы продвигались то по 10-15 километров, не встречая сопротивления, то вступая в ожесточенные бои с отступающим противником. Как-то солнечным утром, наш взвод заметил длинную цепочку немецких велосипедистов. Мы выпустили несколько предупредительных очередей и, как по мановению волшебной палочки, вся эта велосипедная кавалькада рухнула на землю! Мы приблизились и застыли в изумлении: все велосипедисты в немецкой форме, но на головах их были тюрбаны! Индийцы. Непростые, а "борцы с танками" с фаустпатронами. Мы их застали врасплох.

Ведь Индия в то время входила в Британскую империю и была на стороне союзников.

Бернар де Голль: Эти индусы были из числа легионеров, которых немцы захватили в плен, скорее всего в Египте. А теперь их взяли в плен мы, передавив велосипеды колесами.

С каким чувством отправляетесь в Москву на празднества?

Бернар де Голль: С чувством огромной благодарности советскому, а значит, русскому народу за те жертвы, которые он принес на алтарь победы. Для меня это большая честь. Ведь крайне необходимо помнить трагедии и тяжелейшие испытания, выпавшие на долю наших народов, и в первую очередь, несомненно, русского народа. Ведь то была самая жестокая и страшная война, которую знало человечество. Это не должно повториться.

Помню день 22 июня 1941 года, когда немцы напали на СССР. Я в то время жил в Гренобле с родителями. И мы сразу подумали: это начало конца Третьего рейха. То было предчувствие, а уверенность появилась после Сталинграда. Именно на восточном фронте немецкий вермахт попал в русскую мясорубку, и именно там, на полях сражений, осталась большая часть гитлеровских войск. В то время я уже был в Северной Африке и поступил в офицерское училище.

До этого вы были во французском Сопротивлении, не так ли?

Бернар де Голль: С 1940 года. А как еще я мог поступить, нося фамилию де Голль? 16 июня 1940 года вместе с братом Франсуа мы сдали экзамены в Гренобле на аттестат зрелости. А на следующий день мои дяди и мать (отец был парализован) решили, что старшие дети, в том числе мы с братом, а также наши двоюродные братья, должны, не дожидаясь прихода немцев, скрыться в горах. Провели там три недели. Когда вернулись, узнали, что дядя Шарль в Англии, что он возглавил движение Свободной Франции и обратился к стране со знаменитой теперь речью, где призвал всех к сопротивлению. Нашу семью очень хорошо знали в Гренобле. Чтобы избежать ареста, мне пришлось сменить громкую фамилию. На несколько лет я стал Бруно Жираром. Мне было поручено переправлять в Испанию антифашистов. Когда в 1943 году надо мной нависла угроза ареста, сам отправился по их стопам. Через пару месяцев, перебрался в Алжир к дяде Шарлю. Он-то и направил меня в военное училище, которое я закончил осенью 1944-го и получил направление в Первую бронетанковую. В декабре 1945-го демобилизовался.

Каким вы помните Шарля де Голля?

Бернар де Голль: Еще до начала войны я знал, что дядя Шарль - человек выдающийся. Моя бабушка, мать Шарля де Голля, много рассказывала о нем. На наш вопрос, когда дядя станет маршалом Франции, отвечала: всему свое время. На самом деле, дядя был больше, чем маршалом, он стал признанным лидером Франции.

В нашем понимании Шарль де Голль и Франция - не разделимы.

Бернар де Голль: И в моем тоже. Он - воплощение всего лучшего, что есть во Франции. Эталон государственного деятеля. Честный, преданный стране и народу, со стратегическим мышлением. Одновременно проницательный тактик и прагматик. В 50-е годы и позже мне доводилось часто ездить вместе с дядей по свету. Я видел, с каким уважением к нему относились во всем мире. Для многих глав государств, с которыми мне доводилось общаться, Шарль де Голль являлся моделью. Если Наполеон был самым выдающимся французом XIX века, то де Голль - XX.

Что для вас значит понятие "голлизм" ?

Бернар де Голль: Патриотизм, четкое видение подлинных интересов Франции. Политика, основанная на глубоком и всестороннем анализе внутренней и международной обстановки, учет исторических факторов при принятии тех или иных решений. Но главный приоритет, повторюсь, это интересы страны.

Как относился генерал к России?

Бернар де Голль: В наших беседах он всегда называл вашу страну не СССР, а Россией. Хорошо знал историю и культуру. Для него Россия всегда была верным союзником, союзником привилегированным. Не всегда удобным, но надежным. Дядя с подозрением относился к коммунистической идеологии и необходимость диктатуры пролетариата его, скажем так, не очень убеждала. Он собирал Францию, опираясь на все республиканские силы, за исключением, естественно, предателей. Шарль де Голль считал роль России в победе над нацизмом выдающейся. Высоко ценил русский народ за силу и стойкость, героизм. Он не представлял европейской безопасности без взаимопонимания между Францией и Россией, страной жизненно необходимой для равновесия силовых центров в мире. Россия, по его убеждению, уравновешивала США с их гегемонистскими устремлениями. Так что его фраза о Европе от Атлантики до Урала, а на самом деле до Владивостока, включая весь Советский Союз, была отнюдь не случайной. Он считал, что Россия имеет законное и естественное место в семье европейских народов и вместе они - большая сила. Генерал был убежден в том, что абсолютно необходимо, чтобы Россия была участником создания общего пространства, общего европейского мира.

Вы много времени проводили с Шарлем де Голлем в 50-е и 60-е годы. Как генерал мог повести себя, если бы столкнулся с нынешним кризисом доверия между Западом и Россией из-за украинского кризиса?

Бернар де Голль: После того как Россия встала на путь демократического развития, политика окружения России, продвижения структур НАТО к границам России потеряла всякий смысл. Абсурдным стало само существование НАТО. Думаю, что генерал был бы против такой политики и не позволил бы событиям развиваться в этом направлении.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
• Виктор Евстратенков: «Самое страшное на войне, когда страдают и гибнут дети»
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
• Май, труд, профсоюзы
  
  Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
• Вначале – Манька-Облигация
  
  К юбилею народной артистки России Ларисы Удовиченко.
• Читая Жукова и Манштейна. Война воспоминаний как зеркало эпохи
  
  Мемуары участников событий – исторический источник, что называется, из первых рук. Впрочем, оборот «что называется» не случаен.
• Тарифы «от Рыжика»
  
  Дональд Трамп, мировая экономика и жизнь в России.
• «Самая страшная картина детства – казнь партизан»
  
  Узник фашистских концлагерей Плотников Алексей Семенович.
• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.