Как и у прочих народов, у русских издавна существовало особое отношение к смерти. Так, по русским понятиям, кончина могла быть «правильной» и «неправильной». И пуще всего русский человек опасался умереть «неправильной» смертью.
Какая смерть считалась «правильной», а какая нет?
Наиболее счастливой считалась смерть в кругу родных и близких, когда умирающий находился в здравом уме и твердой памяти. Такую смерть называли небесной благодатью.
Но были и другие виды смерти, совершенно нежелательные для русского человека. Скажем, в отличие от наших современников, наши предки страшно боялись умереть в одночасье, не выразив последнюю волю, не попрощавшись с близкими, не приготовившись к встрече с Богом.
К таким смертям относились гибель от несчастного случая – например, если человека убивало молнией, он замерзал на морозе, тонул, сгорал на пожаре, а тем паче умирал от пьянства, становился жертвой убийства или кончал жизнь самоубийством.
Что такое «христианская» кончина и кто такие «заложные» покойники?
«Христианская» кончина подразумевала обязательное покаяние перед смертью. Считалось, что тот, кто умер без покаяния, может превратиться в так называемого «заложного» покойника. Термин был введен в начале XX века известным русским этнографом Д.К. Зелениным, который выяснил, что данное верование сформировалось еще в древнеславянскую эпоху и сохранилось на Руси в христианский период.
Елена Левкиевская в книге «Мифы русского народа» пишет: «Главным признаком “неправильной” смерти является то, что умерший не изжил своего века или вообще жил неполноценно, например, не вступил в брак, не оставил потомства. Таковы, например, мертворожденные дети, дети, загубленные матерями или умершие некрещеными. “Неправильными” покойниками становятся и те, кто при жизни знался с нечистой силой, — ведьмы, колдуны, и те, кого прокляли родители. Все они — нечистые покойники, они недостойны обычного погребения и поминовения и очень опасны для живых. Именно из таких покойников, как верят в народе, получаются упыри, русалки, кикиморы и многие мелкие демоны».
Как хоронили «заложных» покойников?
По поверьям, таких мертвецов нельзя было хоронить как всех, в земле, так как она их не принимает и тело через какое-то время вновь окажется на поверхности. Также в могиле они не истлевают, а только распухают и страшно смердят.
Поначалу «заложных» покойников просто клали на землю в безлюдных местах, например, в лесу, и прикрывали корой и сучьями.
Впоследствии для таких усопших установили особый порядок захоронения. К примеру, в больших городах их захоранивали два раза в год, к празднику Покрова Богородицы и в седьмой четверг после Пасхи. А что же происходило с телами до этого?
Под хранение таких останков отводились особые места, именовавшиеся убогими домами, жальниками, буйвищами, гноищами или скудельницами. Там ставили сарай и устраивали в нем огромную общую могилу. Сюда и свозили тела тех, кто умирал внезапной или насильственной смертью – разумеется, при условии, что не было никого, кто мог бы позаботиться об их погребении. А в ту пору, когда не существовало телефона, телеграфа и других средств сообщения, смерть человека в дороге могла означать то, что близкие никогда о нем больше не услышат... Что же касается странников, нищих, казненных, то они автоматически попадали в разряд «клиентов» убогих домов. Сюда же отправляли самоубийц и разбойников (последних при патриархе Адриане и вовсе предписано было «зарывать в лесу или в поле без поминовения»).
Так что участь человека, умершего «неправильной» смертью, являлась весьма незавидной, а поскольку духовная сторона жизни для наших предков была достаточно важна, то страх перед такой кончиной был одним из самых главных для русских людей.
***
В России в наше время вне зависимости от того, как умер человек, его похоронят на кладбище. Или могут в соответствии с завещанием, например, тело сжечь и прах развеять над каким-либо указанным местом. «Правильная» смерть была или «неправильная» – все равно.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
