Куда уходят храмы

У этого храма непростая судьба. Трижды на него покушались. При Сталине хотели снять колокола. Народ не дал. В войну попытка повторилась. И опять восстание. При Брежневе воры все же скинули бронзу с колокольни и закопали в лесу, чтобы потом сдать на лом, но жители нашли схрон и восстановили звонницу. Пишет "Российская Газета".

Сейчас храм Воскресения оставили в покое. Он сам разваливается на глазах. Крест на колокольне покосился. Людей почти нет - все уехали или лежат тут же, на погосте. Неужели все, конец?

...Село Черная Заводь только с виду имеет такое грозное название. Просто неподалеку в Волгу впадает речка Черная. Здесь, на полпути от Ярославля к Костроме, в начале XIX века купец Иван Лыков построил крахмалопаточный завод. Крестьяне выращивали картошку и сдавали на переработку. Отходы Лыков отдавал обратно - на корм скоту. Все были довольны. Село богатело на глазах.

Пятикупольный храм Воскресения Христова, что в селе Черная Заводь, рушится на глазах.

Храм Воскресения Христова в Черной Заводи был построен еще в 1763 году на средства графа Головкина. А в 1905-м на деньги общины были отлиты знаменитые колокола. Их звон, говорят, был слышен на 20 верст. Село богатело, хорошел и храм. Иконостас здесь такой, что и столичные храмы позавидуют. Но все изменила революция. "Мироедов" погнали. Завод закрыли. Вместо того чтобы пахать и сеять, революционные массы стали петь "Марсельезу". Захирело село, одним словом.

Но храм продолжал свою службу. Может, это была последняя отдушина, последняя инстанция. Вокруг свирепствовало наступление безбожников. Церкви разбирали на кирпичи. Очередь Воскресенского храма пришла только в 1938 году.

Преступление...

16 сентября 1938 года - светлая дата в календаре Черной Заводи. С утра на единственной дороге показалась процессия. Впереди ехал открытый "ГАЗ А" с представителями райисполкома. За ним - две полуторки. В одной сидели молчаливые рабочие. Другая предназначалась для колоколов. В кармане кожанки секретаря райкома Горяева лежало постановление о закрытии храма Воскресения Христова и передаче колоколов образцовой бригаде "Цветметаллолома". Кортеж остановился на площади возле колокольни. Рабочие стали выгружать инструмент и веревки. Стал собираться народ. Председатель райисполкома Мезенев попытался организовать летучий митинг и сагитировать селян на выполнение государственного плана по сдаче государству лома бронзы. И тут толпа загудела.

- Убирайтесь!

- Не позволим!

- Сейчас на вилы подымем!

- Вон, антихристы, из села!

Начался форменный крестьянский бунт. Кто-то уже раскачивал начальственный "газик". Рабочие "Цветметаллолома" опустили головы и стали оправдываться приказами начальства. В общем, через час начальство под улюлюканье толпы укатило в райцентр Некрасовское.

Случай был, прямо скажем, не рядовой. Бунт на селе. Да еще когда! В самый пик репрессий. И где! В двух сотнях верст от Москвы. Тут же полетели телеграммы в центр. Причем по двум каналам - партийным и карательным.

А селяне на сходе постановили: устроить круглосуточное дежурство. Днем и ночью дежурные вглядывались в единственную дорогу. Как появится пыль от машин - начинали бить в колокола. Крестьяне бросали работу - и все гурьбой к храму. Но было ясно, что с вилами против войск НКВД не попрешь. Потому дежурить - дежурили, но в основном уповали на Господа. Авось пронесет...

...И наказание

Оргвыводы последовали незамедлительно. 30 сентября 1938 года заместитель Народного комиссара внутренних дел Лаврентий Берия отправил Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Сталину докладную записку:

"Некрасовским райисполкомом Ярославской области было принято решение о закрытии церкви и снятии колоколов в селе Черная Заводь. Для выполнения этого решения в село прибыли: секретарь райкома ВКП(б) Горяев, председатель райисполкома Мезенев, заведующий РАЙФО Баканов и бригада "Цветметаллолома". Встретив организованное сопротивление, представители районной власти растерялись, и под свист, крики и хлопанье в ладоши представители района уехали из села. После их отъезда церковники и верующие организовали около церкви круглосуточное дежурство 50-60 человек ночью и 10-15 - днем, постоянное наблюдение за дорогой из районного центра. Как только наблюдатели обнаруживали автомашину, идущую из района, поднимался крик, крестьяне бросали полевые работы и сбегались к церкви.

После описанного выступления райисполком свое решение пересмотрел - решили церковь не закрывать, а снять только колокола. Председатель райисполкома снова выехал в село Черная Заводь, чтобы получить согласие церковной двадцатки на снятие колоколов, но такого согласия не получил..."

Сверху синим карандашом, размашисто, резолюция:

"Т. Маленкову. Прошу проверить и доложить. Арестовать организаторов. И. Сталин".

27 октября личный секретарь Сталина Поскребышев зарегистрировал ответ Маленкова:

"Сообщаю результаты проверки на месте фактов, указанных в письме тов. Берия.

Проверкой установлено, что в селе Черная Заводь имело место 16 сентября 1938 г. выступление против снятия церковных колоколов. Обстоятельства выступления, указанные в письме т. Берия, подтвердились.

Выяснилось, что старое руководство Ярославского облисполкома еще в феврале месяце 1938 г. приняло постановление о плане заготовки колокольной бронзы в 1938 г., по которому в два раза был увеличен государственный план заготовки бронзы по области. Осуществляя это неправильное постановление облисполкома, Некрасовский райисполком принял к тому же провокационное по своим последствиям решение о закрытии церкви. Все это привело к выступлению в селе Черная Заводь против снятия церковных колоколов".

От сталинской репрессионной машины можно было ожидать всего: высылки непокорных крестьян на просторы Сибири, отправки их же на строительство каналов. Наконец, расстрел всей церковной двадцатки. Однако оргвыводы были совершенно другими. Первый секретарь Некрасовского райкома ВКП(б) снят с работы. Председатель райисполкома и заведующий райфинотделом отданы под суд. Привлечена к ответственности верхушка Ивановской межобластной конторы треста "Вторцветмет".

Факт удивительный, уникальный.

Хотя для равновесия были арестованы и сосланы пять церковных общественниц.

Эта история увековечена в сенях храма. На стене памятная надпись:

"В 1938 г. районным руководством была предпринята попытка снять колокола и закрыть церковь. Это вызвало массовые выступления со стороны верующих сельских жителей: собралась толпа до 600 человек, которая прогнала приехавших активистов. Это был один из немногих случаев, когда власть отступила и храм сохранился. Во время этих событий несколько прихожан пострадали за веру: Блутина Э., Домнина А., Писанова Н., Власова Э. и Волконская Л. были заключены в темницу".

Покушение за покушением

Настоятель Николо-Бабаевского монастыря архимандрит Борис поведал мне удивительную историю спасенных колоколов.

Колокола храма Воскресения Христова не давали покоя местным властям. Как же так? Все церкви окрест молчат, а каждое воскресенье звон собирает на службу в Черную Заводь несознательных граждан.

Войну храм пережил без потерь. А уже после победы, осенью 1945 года, опять запылила дорога, опять уполномоченный по сбору цветного металла, а с ним много людей в погонах. Опять за колоколами. "Бронза нужна промышленности, поднимающейся из руин, как воздух!" Но опять народ восстал. Оставшиеся в селе старики и старухи, вдовы и незамужние женщины (мужчины Черной Заводи или погибли на фронте, или еще не вернулись) легли вокруг храма. А одна из трактористок-ударниц направила свой трактор прямо на колонну из района.

Грузовики съехали в кювет. Один даже перевернулся.

"Зачинщиков" настоятельно просили прекратить стихийную акцию, верующих обливали водой из пожарных шлангов, грозили самыми строгими мерами. Но те были непреклонны. Уговоры продолжались целую неделю. А потом все утихло.

Но колоколам все же пришлось ненадолго покинуть звонницу. На излете 1970-х пьяные безбожники из соседнего села взгромоздились на колокольню и скинули на землю несколько малых колоколов. Потом под покровом ночи отнесли их в лесок и закопали. До лучших времен. Как скандал уляжется - можно сдать в лом. Местный Аниськин только руками развел. Но снова невероятная удача. Спустя несколько дней кто-то из селян случайно нашел схрон, присыпанный ветками и листвой. И колокола вновь водрузили на звонницу. Правда, после воровства у некоторых появились сколы на юбке. Но - о чудо! - на знаменитый звон они не повлияли.

Все эти истории я разузнал у руководителя пресс-службы Ярославской епархии иерея Александра Сатомского. Он к моему приезду подобрал подборку из церковных архивов. Пользуясь случаем, я благодарю его за проделанную работу. Мне удалось подержать в руках пожелтевшие страницы, где каллиграфическим почерком были выведены и доносы на прихожан, и их прошения. Воскресенский приход в самые страшные для церкви времена не прекращал свои службы. Даже когда батюшек арестовывали и попросту некому было служить, старушки сами собирались у алтаря и читали Псалтырь. Все-таки несгибаема воля русского человека, особенно если она подкреплена верой.

Я карабкаюсь на колокольню к тем самым чернозаводьским колоколам. Узкая шаткая лестница, сбитая из грубых досок. Сквозь щели пробивается свет. Я боюсь наступить на голубя. Их здесь тьма. И все в помете. Кругом курлыканье. Откуда-то сверху пробивается луч яркого света. Это настоятель Николо-Бабаевского монастыря архимандрит Борис (Долженко) с кряхтением открывает люк на звонницу. Ледяной ветер с Волги. Открывается потрясающий вид. Но смотришь вниз - и видишь унылую картину. Грязные лужи, где раньше был асфальт, покосившиеся брошенные дома, рядом с единственным магазинчиком немногочисленная алкашня. В ассортименте портвейн ярославского разлива. И только ветер гуляет меж колоколов. Хорошо видны сколы от извергов. Но звонница в образцовом порядке. Хоть сейчас звони. Правда, кто услышит? Из 400 дворов осталось меньше сотни. Да и те проданы под дачи. Едут сюда ярославцы да костромичи провести лето. А сейчас две-три бабульки да еще звонарь Владимир Ермолин. Его дом выделяется среди местной постройки.

- Вы его сразу найдете, - напутствовали меня продавщицы из магазина. - У него у одного стеклопакеты стоят. Большие такие...

Владимир вышел покурить на завалинку. Крепкий мужчина. Еще при советской власти, когда в Черной Заводи было аж три колхоза, уехал в Ярославль на завод. Женился. Родил сына. Своих навещал каждое лето. Схоронил стариков на погосте у храма. Вышел на пенсию. Квартиру оставил отпрыску, а сам вернулся в Черную Заводь. И что?

- У меня украли Родину, - сокрушается Владимир. - Приехал, а тут вместо колхоза - пустошь. Вместо храма скоро будут развалины. Только кладбище процветает и расширяется. Покойников возят и из Ярославля, и из Костромы. А как же, у храма быть похороненным почетно! Летом, когда самый дачный сезон, набирается человек 20 верующих. Вот и весь приход.

- А вы учились звонарному делу?

- Нет. Сам я слесарь по профессии. Могу и плотничать. И сварку умею. Но ведь кто-то должен звонить, раз есть колокольня? Вот так и звоню по праздникам да воскресеньям. Только не слышат меня. Все разъехались. Говорю вам, украли у меня Родину. Нет ее!

Ну, по поводу кражи вопрос риторический. Владимир сам уехал за лучшей долей, как и его одноклассники. Теперь, когда потянуло к вечному и хочется прожить остаток жизни, как завещали предки, оказался у разбитого корыта. Нет, дом-пятистенок стоит. Хороший ремонт. Пенсия, подсобное хозяйство. Что еще пожелать? Но живет он на кладбище. Умирает Черная Заводь, как и сотни других деревень. И умирает не по прихоти местных чиновников и не по указанию из Москвы. Некому здесь работать. Некому снег чистить да коров растить. Некому картошку сажать, и уж тем более некому возрождать крахмалопаточное производство. Уехали все. Молодежь давно создала студенческие семьи в городе. Старики молятся о спасении души и поглядывают на погост, мысленно отмеряя себе два аршина. А что же самый продуктивный возраст? А он тусуется возле магазина. Вот и вся "украденная" жизнь.

Мы еще постояли с архимандритом, глядя на великие пространства, и молча стали спускаться вниз.

Потом я постоял у иконостаса, вглядываясь в темные лики святых. Изо рта валил пар. Отопление печное, и то по праздникам. Сквозь него будущее храма проступало не очень. Уйдет на погост последний прихожанин. И пятиглавое великолепие будет терзать холодный ветер с Волги, пока купола не провалятся, а кресты не сгниют. Сколько я видел таких храмов и в Ивановской, и в Костромской, и в Ярославской областях!

Пока в столицах отстраиваются сотнями новые храмы, храмы в черных заводях рушатся. Вы скажете: экономика. Нет прихожан, нет и денег на содержание. Но свято место пусто не бывает. Придут другие народы. А из колокольни получится неплохой минарет. Крест-то уже покосился.

- Не получится, - уверенно говорит архимандрит. - Хотя в Черной Заводи нет своего священнослужителя, мы будем служить здесь, даже если останется одна прихожанка! Будем служить, даже если никого в живых не будет. Место святое.

Каждое воскресенье и по великим праздникам из Николо-Бабаевского монастыря выезжает ржавый "Баргузин". В салоне церковный хор и священнослужители. 16 километров тряски, и служба начинается...

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета. Под руководством губернатора Юрий Геннадьевич принимал самое активное участие в успешном отстаивании в Конституционном суде РФ независимости «Иркутскэнерго» от РАО «ЕЭС России» в 1993 году, подготовке и принятии Устава (по существу, региональной конституции) Иркутской области в 1994–1995 годах.
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.