«Чтобы поджечь общежитие с беженцами, не надо читать "Майн кампф"

Книга Адольфа Гитлера Mein Kampf не переиздавалась в Германии 70 лет — до 31 декабря 2015 года права на нее принадлежали земле Бавария. Теперь публиковать ее может кто угодно, но только с критическими комментариями — не содержащие таковых издания по-прежнему запрещены. Открыл тему в пятницу, 8 января, поступивший в продажу объемный труд мюнхенско-берлинского Института истории (Institut für Zeitgeschichte): над 3 700 комментариями, которыми снабжена «коричневая библия», историки корпели шесть лет. В этот же день в берлинском театре HAU 1 известная группа Rimini Protokol показала новый проект «Адольф Гитлер: Моя борьба, том 1 и 2» — плод 3-летних исследований послевоенной судьбы запрещенной книги и первую в истории театра попытку ее демистификации. Как встретили Mein Kampf обычные и необычные читатели в Берлине, наблюдала обозреватель Ольга Гердт.

«Иметь можно, читать — нельзя»

«У бабушки с дедушкой была эта книга. Они говорили: "Иметь можно, читать — нельзя", и убирали ее с полки каждый раз, когда приходили гости», — рассказывает молодой юрист Анна Гильсбах в спектакле «Адольф Гитлер: Моя борьба, том 1 и 2».

8 января вечером перед спектаклем в театре Hebbel am Ufer 1 (HAU 1) все спокойно. Афиш, впрочем, нет, как будто определенная стыдливость все же сопутствует теме, даже если речь о спектакле, который, по формулировке немецких критиков, «учит нас обращаться с историей, не впадая в историко-порнографический китч». Публика состоит скорее из поклонников Rimini Protokol, чем из фанатов Гитлера. Экстремистов, срывавших осенью спектакль Fear Фалька Рихтера в Шаубюне, направленный точно так же против реставрации нацистской идеологии, не наблюдается. Основная масса — заядлые, но продвинутые в сторону современного театра, социально-ангажированные театралы. «Вы готовы к тому, что ваши внуки будут читать "Майн кампф" в школе?», — спрашиваю пожилую симпатичную пару. Отвечают, что нет, не готовы.

Проекты Rimini Protokol чаще всего исследуют какую-нибудь важную общественную тему, опираясь на документальные свидетельства и личные истории, — ими со сцены делятся не актеры, а самые обычные люди, или эксперты, связанные с предметом обсуждения профессионально. Мимо готовящегося переиздания Mein Kampf авторы проекта Даниэль Ветцель и Хельгард Хауг пройти не могли — история их демифологизации «страшной книги», которую больше боятся, чем знают, началась три года назад.

Они искали книгу в немецких библиотеках, частных коллекциях, собирали информацию, записывали интервью, и без конца разговаривали друг с другом. Материала набралось на четыре часа. После сокращений получился спектакль, информационно предельно насыщенный. Такой нужно слушать во все уши и смотреть во все глаза.

Опытом личного общения с книгой со сцены делятся шестеро. Историк Сибилла Флюгге — она наткнулась на «Майн кампф» в 14 лет, прочла, и сраженная («Нет, я знала что он Dummkopf (дурак), но не настолько же?») подарила родителям на Рождество 1965-го года конспект, уместившийся в тонюсенькую тетрадь, которую Сибилла и демонстрирует публике. Израильский юрист, семья которого пережила Холокост, Алон Краус читал «Майн кампф» много раз и, в отличие от Анны Гильсбах, от корки до корки. Анна не добралась и до сотой страницы. «Я поняла, как это устроено, и мне надоело, стало опасно», — комментирует она уже после спектакля. Текст у Анны в телефоне в виде PDF-файла. Хотя бумажных изданий, вышедших с 1925 по 1945 годы на сцене хоть отбавляй — на всех языках. Реставратор книг из Веймара Маттиас Хагебок еле удерживает в руках высокую стопку. Политолог и рэпер с турецкими корнями, музыкальный радикал и борец с национализмом Volkan T error подкладывает реставратору все новые и новые издания, развеивая по ходу дела мифы по поводу «запрещенной книги». В Индии ее можно купить на любом уличном развале, в Турции в 2005-м она стала бестселлером, которым зачитывались студенты, «Майн кампф» издавали в Египте, Америке, Ливане, а в Японии она вышла даже как манга-комикс. Зрители смеются над картинками из комикса, хотя от одних только тиражей книги — в Германии и по всему миру — волосы встают дыбом: фюрер давно уже «омайнкампфил» всю планету.

Не сказать, чтобы из предмета культа «Майн кампф» в ходе спектакля удалось превратить в обычный «предмет», один из многих на книжных полках, что служат тут основной декорацией. В финале полки складываются, образуя вдруг корешок гигантской книги Mein Kampf — как символ все еще доминирующего в общественном сознании фантома. Подобный демонтаж «книжного» мифа Римини уже проделывали: из спектакля по «Капиталу» Карла Маркса в новый проект перешел слепой радиоведущий Кристиан Шпремберг — его поставленный элегантный радиоголос своей нормальностью контрастирует с цитатами, которые он зачитывает из издания для слепых. Саркастичная метафора.

«Чтобы поджечь общежитие с беженцами, не надо читать "Майн кампф"» — уверен Даниэль Ветцель. В спектакле «опасную» книгу, как какой-то горячий предмет, эксперты бросают друг другу — кто не успел отдернуть руки и схватил, тому штрафное очко в виде красного кружочка лепят на одежду. Зрители смеются, хотя ассоциации эта метка вызывает самые страшные. Личные истории или факты, связанные с книгой, игры, имитирующие общественные опросы (от забавного «Кто считает, что не стремно сидеть в берлинском кафе и читать "Майн кампф" за чашкой кофе, перейдите на правую сторону сцены» — до провокационного «Кто считает, что новое издание с комментариями историков надо бесплатно распространять в интернете?») — они «ОБ ЭТОМ» разговаривают. Умно, спокойно. Без мистики и истерики.

«Можно потратить жизнь на литературу и получше»

Адольф Гитлер написал большую часть книги в 1924 году — когда отбывал тюремный срок после неудачного «пивного путча». На одной из карикатур журнала «Симплициссимус» 1925 года будущий фюрер втюхивает полную расистской ненависти брошюрку завсегдатаям пивной: «Что? Двенадцать марок за книжонку? Дороговато». К 1945-му тираж «книжонки» достиг 12 миллионов экземпляров. После самоубийства Гитлера запрещенная к переизданию она стала раритетом, но не таким уж редким. Больше фетишем. «Я видел американских туристов, купивших книгу отнюдь не для "прочесть" за много сотен евро в одной мюнхенской лавке» — говорит Даниэль Ветцель. — Для них это сувенир — как пивная кружка или кусок берлинской стены. И для нацистов это такой же фетиш».

На следующий день после начала продаж нового критического издания, в Berliner Morgenpost, посвятившей «Майн кампф» полосу, было опубликовано интервью с учителем, который неоднозначно относится к тому, что скоро, возможно, священную книгу национал-социалистов включат в школьную программу Берлина и Бранденбурга. Знать текст Гитлера надо, считает учитель, но читать его? Наряду с Гете, Шиллером и Херрндорфом? Он не уверен: «Уже с точки зрения языка это усилие, поскольку книга просто плохо написана».

Сам издатель Кристиан Хартманн не в восторге от текста, с которым пришлось иметь дело несколько лет: «Можно было провести жизнь с литературой и получше. Я сыт теперь Гитлером по горло».

Тем не менее «его борьба», снабженная справками, картами и иллюстрациями — всем тем, что призвано сделать ложь и подтасовки менее опасными, а плохую литературу более увлекательной, утром 8 января должна была поступить в продажу. Цена: 59 евро. Среди прочих магазинов — и в самый большой и уважаемый книжный Берлина, Dussmann.

«Издатели не рассчитали, что будет такой огромный спрос»

Ажиотажа в Dussmann не наблюдалось. Как и самого сочинения. А фолиант на 2000 страниц даже в таком большом магазине утаить невозможно. В разделе «Национал-социализм» все тихо: биография Гитлера, книжка про Геббельса, Холокост, Нюрнбергский процесс...

— А где «Майн кампф»? — стыдливо, словно порнографию, спрашиваю сотрудницу.

Она тоже смущена, но к вопросу готова: «А нету уже».

— Раскупили?

Разговаривать с журналистами сотрудникам магазина запрещено, поэтому меня связывают с пресс-службой Dussmann. «Алло? Тут теперь русская пресса. Нет-нет, не снимают. Без камеры». Пытаюсь выяснить, будет ли книга в магазине «живьем». Милейшая пресс-служба отвечает, что будет, но не сегодня и не завтра, так как возникли проблемы с доставкой: «Издатели не рассчитали, что будет такой огромный спрос, тираж ведь небольшой, всего четыре тысячи».

При тираже 4 000 экземпляров предварительных заказов на книгу оказалось 15 000 — уже в январе планируют второе и третье издание, чтобы удовлетворить все запросы. Не 12 миллионов, конечно, но все же... «Вы бы купили Mein Kampf за 59 евро?» — обращаюсь я к молодому человеку, как выясняется, студенту. «Дороговато, — отвечает студент, точно как завсегдатай пивной на картинке 1925 года. — Но я бы прочел, мне кажется, всем надо прочесть. Чтобы понимать, что риторика националистов, ратующих за сохранение культуры, не так безобидна».

«Я могу делать с Гитлером все, что захочу»

Одну из точек зрения на новую публикацию в эти дни транслировали, кажется, все немецкие СМИ. Президент Еврейского всемирного конгресса Рональд С. Лаудер считает распространение главного документа нацистской пропаганды безумием: «Эту книгу надо запереть в шкафу с другими ядами».

После спектакля Rimini Protokol «Адольф Гитлер: Моя борьба, том 1 и 2» один из зрителей захотел получить прямой ответ на прямой вопрос: «Я так и не понял, считаете ли вы эту книгу опасной?» Ответ был достаточно внятный: авторы спектакля хотели бы видеть эту книгу «одной из многих» и относиться к ней как рэпер Volkan T error, вдоволь поглумившийся над фюрером в музыкальных темах: «Гитлер — не особенный, и я могу сделать с ним все, что захочу».

Источник: lenta.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета. Под руководством губернатора Юрий Геннадьевич принимал самое активное участие в успешном отстаивании в Конституционном суде РФ независимости «Иркутскэнерго» от РАО «ЕЭС России» в 1993 году, подготовке и принятии Устава (по существу, региональной конституции) Иркутской области в 1994–1995 годах.
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
• В коричневых тонах. 14 признаков фашизма по Умберто Эко
  
  Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
• Дед Осип. (Рассказ)
  
  Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
• Чародей военных песен Арсений Долматовский
  
  5 мая исполнится 110 лет со дня рождения Евгения Долматовского.
• Узник фашистских концлагерей Виктор Иванович Гуров: «Мне до сих пор помнится запах лагерной хлорки»
  
  В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.