Хлебная карточка

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2015/05-05-hleb как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

В Музее блокады Ленинграда среди множества экспонатов едва ли не самый большой интерес у посетителей обычно вызывает небольшой продолговатый листок тонкой бумаги с отрезными квадратиками. В каждом из квадратиков - несколько цифр и одно слово: "хлеб". Это блокадная хлебная карточка. Пишет "Российская Газета".

Ленинградцы начали получать такие карточки с 18 июля 1941 года. Июльскую норму можно назвать щадящей. Рабочим, например, полагалось по 800 граммов хлеба. Но уже к началу сентября ежемесячные нормы стали урезать. Всего понижений было 5. Последнее случилось в декабре 41-го, когда максимальная норма составила 200 граммов для рабочих и 125 для всех остальных. Запасы продовольствия к тому времени практически подошли к концу. Что-то доставлялось с Большой земли самолетами. Но много ли в них вместишь? Три дня в декабре в городе вообще не было ни воды, ни хлеба. Замерз основной водопровод. Хлебозаводы встали. Ведрами таскали воду из прорубленных в Неве лунок. Но много ли ведрами натаскаешь?

{gallery}TXTS/2015/05-05-hleb{/gallery}

Только с наступлением морозов, крепких, под "минус 40", когда по льду Ладожского озера была проложена автомобильная трасса - легендарная "Дорога жизни", - стало чуть легче, и с конца января 42-го пайки начали понемногу увеличивать.

Блокадный хлеб... Муки в котором было ненамного больше, чем жмыха, целлюлозы, соды, отрубей. Форму для выпечки которого смазывали за неимением другого соляровым маслом. Есть который можно было, как говорят сами блокадники, "только запивая водой и с молитвой". Но и сейчас нет для них ничего дороже него.

Ленинградке Зинаиде Павловне Овчаренко, в девичестве Кузнецовой, 86 лет. Застать ее дома я смогла только с третьей попытки. Каждый день у нее если не гости, так важная встреча, поход в музей, кино. А начинает она день всегда - дождь ли, мороз, солнце - с продолжительной, не менее 5 кругов, прогулки по дорожке близлежащего стадиона.

"В движении - жизнь" - улыбается Зинаида Павловна, объясняя мне свою неусидчивость. Движение и умеренность в питании. Этому научилась в блокаду. Потому, уверена, и выжила тогда.

- До войны наша большая семья, 7 человек, жила в Автово, - начинает она свой рассказ. - Тогда была рабочая окраина, с небольшими домами и огородами. Когда фронт стал приближаться к Ленинграду, в Автово хлынули беженцы из пригородов. Селились кто где мог, зачастую прямо на улице в самодельных палатках, тепло ведь было. Все думали, что война быстро закончится победой Красной Армии. Но к концу июля стало понятно, что она затягивается. Как раз тогда начали выдавать хлебные карточки. К тому времени три мои старших брата ушли добровольцами на фронт. Папа работал в порту, был на казарменном положении. Карточки получали мы с мамой.

Помните, как получили их в первый раз?

Зинаида Овчаренко: Это не запомнилось. Я, 13-летняя, считалась иждивенкой. Получала поначалу 400-граммовый кусочек хлеба, а с сентября норма сократилась до 300 граммов. Правда, у нас были небольшие запасы муки и других продуктов. Спасибо огороду в Автово!

Так и прожили там всю блокаду?

Зинаида Овчаренко: Нет, что вы, туда вскоре вплотную подошел фронт. Нас переселили на Васильевский остров. Первой блокадной зимой я однажды попыталась добраться до нашего дома. Я все время старалась ходить. Иначе наверняка бы погибла - не от голода, так от холода. В блокаду, считаю, как раз те в первую очередь и выжили, кто постоянно двигался, занимался каким-то делом. Каждый раз придумывала себе маршрут. То на рынок сходить, поменять кое-какие вещи на дуранду, олифу или жмых. То в разрушенный дом, вдруг там осталось что-нибудь съестное? А то шла рыть землю в поисках каких-нибудь растений.

Сейчас многие уже и не знают, что такое дуранда (остатки семян масличных растений после выжимания из них масла, считались хорошим кормом для скота). Вы помните ее вкус?

Зинаида Овчаренко: Вкус был специфический, непривычный. Я сосала ее, как конфетку, тем притупляя голод. Как-то отправилась к нашему дому. Мне все казалось, что там войны нет, а есть все мои близкие. Взяла вещмешок, маленькую лопатку и пошла. Надо было идти через заставы. Дом стоял у насыпи. Пропуска я не имела и потому, дождавшись, когда часовой повернет в противоположную от меня сторону, стала карабкаться на насыпь. Но он заметил меня, закричал "Стой!", я скатилась вниз и спряталась в пустом доме у Кировского рынка. В одной квартире нашла на буфете тарелочки с засохшим растительным маслом. Полизала их - горькие.

Потом пошла по сугробам в поле за домами. Искала там то место, где должны были быть, как я помнила, капустные листы и кочерыжки. Копала снег долго, попала под обстрел. Не давала покоя мысль: если меня убьют, то мама умрет с голода. Нашла в итоге несколько промерзших кочерыжек и 2-3 капустных листа. Очень этому обрадовалась. Домой, на Васильевский, вернулась только к ночи. Растопила плиту, вымыла немного свою добычу, накидала в кастрюлю снега и сварила щи.

Получив хлеб, удавалось оставить от пайки немножко "про запас"?

Зинаида Овчаренко: "Про запас" оставлять было просто нечего. Ведь другие продукты тоже выдавались по карточкам и с каждым разом все меньше. Чаще их заменяли тем, что трудно назвать едой. Иногда я ходила через Тучков мост в булочную на Петроградской стороне, где на карточки давали круглый хлеб. Он считался более выгодным, так как имел больше горбушек.

Чем же горбушка выгодна?

Зинаида Овчаренко: Тем, что хлеба в ней чуть больше. Так всем казалось. Подсушишь ее на плите и ешь потом не сразу, а по чуть-чуть, смакуя.

К зиме 42-го мы переселились к маминой маме Анне Никитичне на улицу Калинина, это недалеко от нынешней станции метро "Нарвская". У бабушки был деревянный дом с настоящей печкой, не буржуйкой, та дольше сохраняла тепло. Я стала ходить в булочную у Обводного канала. Там хлеб можно было получить на три дня вперед.

Щипали его, наверное, возвращаясь домой?

Зинаида Овчаренко: Случалось такое. Но я всегда вовремя останавливала себя, ведь меня ждали дома мои близкие. Бабушка умерла в феврале 42-го. Меня в тот момент дома не было. Когда вернулась, узнала, что ее тело увезла наша дворничиха. Она же забрала бабушкин паспорт и ее карточки. Мы с мамой так и не узнали, где бабушку похоронили, дворничиха у нас больше не появлялась. Потом слышала, что и она умерла.

Много было случаев воровства хлебных карточек у ленинградцев?

Зинаида Овчаренко: Не знаю, много ли, но были. У моей школьной подружки Жанны как-то вырвали из рук только что полученные ею две пайки - на себя и брата. Настолько быстро все произошло, что она ничего не успела предпринять, в шоке осела на пол прямо у выхода из магазина. Люди, стоявшие в очереди, увидели это, и стали отламывать по кусочку от своих порций и передавать ей. Жанна в блокаду выжила. Может, благодаря в том числе этой помощи совсем незнакомых ей людей.

Со мной был другой случай. Стояла с ночи у магазина. Хлеба ведь на всех не хватало, вот и занимали очередь еще затемно. Когда поутру его начали выдавать и я уже была недалеко от прилавка, какая-то женщина стала выдавливать меня из очереди. Она была крупной, а я - и ростом мала, и весом. Спрашиваю: что вы делаете? Она в ответ: "А ты тут не стояла", и начала ругаться. Но за меня вступилась какая-то старушка, потом и другие люди. Ту женщину пристыдили, она ушла.

Говорят, блокадный хлеб был без запаха и невкусный.

Зинаида Овчаренко: До сих пор помню этот маленький, толщиной не больше 3 см, черный липкий кусочек. С удивительным запахом, от которого не оторваться, и очень вкусный! Хотя, знаю, муки в нем было мало, в основном разные примеси. Мне и сегодня не забыть тот волнующий запах.

Поддерживало меня и моих ровесников школьное питание. Тоже по карточкам. На них значилось: "ШП". Наша школа на проспекте Стачек, 5, единственная на весь район, работавшая в блокаду. В классе стояли невысокие печурки. Дрова нам привозили, и мы еще с собой приносили, кто сколько может. Затопим - и греемся.

К концу первой блокадной зимы мама Анастасия Семеновна от истощения уже не могла работать в сандружине. В это время недалеко от нашего дома открыли кабинет усиленного питания для дистрофиков. Я свела туда маму. Кое-как подошли с ней к крыльцу здания, а подняться не можем. Сидим, мерзнем, мимо идут люди, такие же истощенные, как и мы. Подумала, помню, что из-за меня мама может погибнуть, сидя у этого несчастного крыльца. Эта мысль помогла мне подняться, дойти до лечебного кабинета. Врач посмотрела на маму, попросила взвеситься, ее вес был 31,5 кг, и сразу выписала направление в столовую. Потом спрашивает у нее: "А это кто с вами?" Мама отвечает: дочь. Врач удивилась: "Сколько же ей лет?" - "14". Оказывается, доктор приняла меня за старушку.

Прикрепили нас к столовой. До нее от дома метров 250. Доползем, позавтракаем и сидим потом в коридоре в ожидании обеда. Ходить туда-обратно сил не было. Давали обычно гороховый суп, шпроты, в которых была не рыба, а нечто вроде соевых опилок, мелких, как пшено, иногда кусочек масла.

Весной стало немного легче. Появилась трава, из которой можно было сварить "щи". Многие ловили в городских водоемах колюшку (ударение на букву "ю") - крошечную колючую рыбку. До войны она считалась сорной. А в блокаду воспринималась как деликатес. Ловила ее детским сачком. К весне нормы хлеба немного выросли, до 300 грамм для иждивенца. По сравнению с декабрьскими 125 граммами - богатство!

Рассказывая о блокаде, Зинаида Павловна лишь кратко обмолвилась о том, как тушила на крышах многоэтажек зажигательные бомбы, записавшись в противопожарную дружину. Как ездила копать окопы к линии фронта. А когда стали создаваться школьные сельхоз­отряды, участвовала в их работе, регулярно перевыполняя дневной план. Говорю ей: можно чуть подробнее об этом, уставали, наверное, сильно? Смущается: "Да не я же одна такая была!" Но самую дорогую для себя награду мне показала - медаль "За оборону Ленинграда". Получила ее в 43-м, в неполные 15 лет.

Из большой семьи Кузнецовых в живых после той войны остались трое: сама Зинаида Павловна, ее мама и старшая сестра Антонина, которую Великая Отечественная застала в санатории на Волге. Три брата пали смертью храбрых на Ленинградском фронте. Отец Павел Егорович, почти весь свой рабочий паек старавшийся передавать жене и дочери, умер от голода в январе 42-го.

К слову

Хлебные карточки были именными. Получали их ленинградцы раз в месяц по предъявлении паспорта. При утере они обычно не возобновлялись. В том числе из-за того, что в первые месяцы блокады было огромное число краж этих карточек, а также мнимых потерь. Буханка стоила 1 руб. 70 копеек. Купить хлеб за большие деньги (или выменять на вещи) можно было на несанкционированных рынках, но власть их запрещала, разгоняя торговцев.

Было несколько категорий блокадных карточек: рабочая, с самой высокой пайкой, а также детская (до 12 лет), иждивенческая, отдельно для служащих, для беременных женщин...

Состав блокадного хлеба: пищевая целлюлоза - 10%, жмых -10%, обойная пыль - 2%, выбойки из мешков - 2%, хвоя - 1%, ржаная обойная мука - 75%. Использовалась также коревая мука (от слова корка). Когда в Ладоге тонули машины, везшие муку в город, специальные бригады ночью, в затишье между обстрелами, крючьями на веревках поднимали мешки из воды. В середине такого мешка какое-то количество муки оставалось сухим, а внешняя промокшая часть при высыхании схватывалась, превращаясь в твердую корку. Эти корки разбивали на куски, затем измельчали и перемалывали. Коревая мука давала возможность сократить количество других малосъедобных добавок в хлебе.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.
• Возвращение к Можайскому (ч.1)
  
  21 марта исполняется 200 лет со дня рождения Александра Федоровича Можайского.
• День весеннего равноденствия. Рассказ
  
  Это было не сегодня, а сегодня рассказано, то есть вошло в этот солнечный день, как явь. Могло случиться вчера, а не более пятидесяти лет назад, как на самом деле. Есть большая разница: одно – когда о чем-то рассказывает очевидец, другое – когда рассказывают о том времени, когда его очевидцев ни одного не осталось. В первом случае давнее полно неостывшего трепета, и слова, о нем сообщающие, наполнены воздухом и дыханием.
• До и после Колымы: дороги судьбы Георгия Жжёнова
  
  22 марта исполняется 110 лет со дня рождения народного артиста СССР Георгия Жжёнова.
• Можем повторить?
  
  Тема Второй мировой и Великой Отечественной войн, казалось бы, по своему масштабу несовместима с конъюнктурщиной и суетливостью.
• Достойны, но не удостоены. Герои-фронтовики без звезды Героя
  
  Еще в апреле 2020 года дума Иркутска обратилась к руководству страны с инициативой о присвоении посмертно звания Героя Российской Федерации уроженцу Прибайкалья, летчику Николаю Ковалеву за подвиги, совершенные в период Великой Отечественной войны.
• Крушение. Рассказ
  
  Он пришел домой подавленным. Работы больше нет. Вставали простые жизненные вопросы: на что жить, есть, пить. Нависла пустота, в душе пропасть, казалось, что наступила непоправимая безвыходность.
• «Лучший образ Остапа Бендера»: памяти Сергея Юрского
  
  К 90-летию со дня рождения Сергея Юрского.
• Ползучая интервенция или как выжить пенсионеру
  
  Точнее было бы назвать эту статью «Вопль беспомощного пенсионера!». А заодно и засвидетельствовать еще, что та ценовая интервенция, которая и невооруженным глазом видна каждому и повсюду на ценниках, вовсе даже и не ползучая, а прямо-таки скачущая во весь опор!
• Взвод младшего лейтенанта
  
  Дмитрий Гаврилович Сергеев (07.03.1922 – 22.06.2000) после окончания Омского пехотного училища в звании младшего лейтенанта воевал на Брянском фронте командиром стрелкового взвода. В составе 1-го Белорусского фронта дошел до Берлина. Был награжден орденом «Отечественной войны» II степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина».
• Золотая пилюля
  
  Ох, и дорого же стало болеть в нашем «социально ориентированном государстве»! Я уж не говорю про «гениально» организованную систему медицинской помощи, когда граждан просто толкают обращаться в платные клиники из-за того, что в государственных не хватает врачей.
• Тонкий стиль, изысканность манер: к 100-летию Юлии Борисовой
  
  Юлию Борисову считают настоящей легендой, ослепительной звездой театральной сцены. Таких актеров, как она, единицы, но благодаря их творчеству этот мир становится светлее и добрее. В Борисову были влюблены все ее партнеры, но она ни разу не предала тех, кого любит – ни семью, ни родной театр, которому отдала семьдесят лет своей жизни.
• За любовь, за женщин, за весну…
  
  В заботах и делах как-то незаметно пришла весна. А с нею март и праздник, посвященный нашей дорогой и любимой половине человечества – мамам, женам, подругам, сестрам, дочерям… И, конечно же, ее Величеству Любви.
• Есть женщины в русских селеньях… памяти Риммы Марковой
  
  К столетию со дня рождения актрисы Риммы Марковой.
• Россия и Гражданская война
  
  105 лет назад, 7 марта 1920 года части Красной армии вошли в Иркутск.
• Жил, как воевал
  
  Одним из первых наших земляков, вступивших в бой с фашистами, был уроженец Зимы Георгий Александрович Ибятов (1908–1998). Он встретил войну под Брестом, контуженным попал в плен, бежал и сражался в партизанском отряде до конца войны. Ему бы домой, к родным, а воина-победителя в… фильтрационный лагерь. Разобрались, выпустили, реабилитировали и... наградили орденом. Жестокие удары судьбы его не сломили и не озлобили. Сибиряк жил, как воевал, – по чести и совести, став легендой иркутского спорта.