«Был единый советский народ – его и ждали, находясь на грани смерти»

Мир отмечает 70-летие освобождения узников Освенцима (немецкое название — Аушвиц-Биркенау). За годы войны фашисты создали десятки тысяч «фабрик смерти», где были уничтожены, главным образом в газовых камерах, около 4 млн. русских, более 3 млн. евреев, до 200 000 цыган, сотни тысяч людей других национальностей. Но самым страшным из концлагерей был Освенцим — по разным оценкам, здесь убиты от 1,4 до 4 млн. человек. Точных данных нет, многие документы оказались уничтоженными.

Ксения Ольхова

27 января 1945 года лагерь был освобожден советскими войсками. О том, как выживали в Освенциме, и о своем отношении к тем, кто пытается фальсифицировать историю, рассказывает одна из немногих уцелевших узниц лагеря Ксения Ольхова, полька по происхождению.

Культура: Ксения Михайловна, как Вы попали в Освенцим?

Ольхова: Это произошло после Варшавского восстания. Сейчас мне 84, а тогда было 13 (и звали меня Кристина), сестре Людовике — на год больше. Во время восстания мы были связными, носили гранаты и снаряды, в разведку ходили, выясняли, где немцы. Проникали туда, куда не мог пройти взрослый. Да, мы были детьми, но у нас не было детства. Как могли, мы боролись против фашизма, как и многие наши ровесники в то время.

После разгрома восстания мы попали в распределитель концлагеря Прушкув, где в последний раз слышали голос матери. Детей, больных, стариков, раненых — налево, здоровых, которые могут работать, — направо. Нашу маму — направо. Она успела только крикнуть: «Дети мои, держитесь за руки, всю жизнь не расставайтесь!» И вот, мы с сестрой всю жизнь держимся за руки, потому что маму мы больше никогда не видели.

Затем попали в Освенцим. Первое, что почувствовали, — даже по сравнению с концлагерем Прушкув это ад. Голод, жара. Было очень тяжело, у меня были сбиты ноги, у сестры начались сердечные боли. Жили мы в бараке, нары в три яруса, нам достались нижние. Работать нас не заставляли, мы просто сидели и ждали смерти. Вокруг — крематории, горы трупов, везде запах смерти. Представляете, мы еще дети — а жить уже не хотелось, иногда думалось: скорее бы... И ни в коем случае нельзя было плакать, за это жестоко наказывали.

В Освенциме у детей брали кровь...

Ольхова: Я знаю об этом не понаслышке. Нас тоже несколько раз вызывали для сдачи крови. Ее выкачивали для раненых немецких солдат.

Вы не теряли сознание?

Ольхова: Нет, этого нельзя было делать. Те, кто терял сознание, уже не возвращались.

Как вас освобождали, помните? Глава МИДа Польши Гжегож Схетина заявил недавно, что концлагерь освобождали украинские солдаты...

Ольхова: Я слышала — это чушь! Я хоть и полька, но меня это очень оскорбляет. Я воспринимаю это очень больно. Радость освобождения мы с сестрой пережили не в Освенциме. Незадолго до того немцы отправили нас в другой лагерь — Нойенгамме. Но как можно такое сказать?! Или он неграмотный, или нарочно это говорит. В то время страны такой не было — Украины. Был единый советский народ. Его и ждали, находясь на грани смерти...

А что было после освобождения?

Ольхова: После обретения долгожданной свободы мы отправились в Варшаву искать маму. А там все разрушено, маму, конечно, не нашли. Никого из родни не осталось, мы были одни в разбомбленном городе, ночевали среди руин, питались чем придется, беспризорничали, одним словом. Советские солдаты собрали всех детей на одной из площадей, отвели нас на станцию, посадили на поезд (нам достались места на крыше вагона) и повезли в Советский Союз, который стал нашей новой родиной. Победу встретили в белорусском Бобруйске. Слышим, стреляют, кричат все вокруг, а язык-то мы не знали — подумали, что опять война, опять нас будут убивать. Ну, мы и спрятались в ближайшем подвале. Потом нас нашла женщина и говорит: это победа, никто не будет больше стрелять...

Как потом складывалась ваша жизнь?

Ольхова: Нас из Польши когда привезли, у нас руки-ноги были отморожены. Хотелось туда, где тепло. Нам сказали: это на Кавказ. А мы с сестрой и не знали, что это и где... Тогда нам такие бумажечки написали: город Краснодар, там тепло. Но получилось так, что мы попали в Сочи, в училище связи. Началась наша новая советская жизнь. Новая жизнь — новые имена. Я стала Ксенией, а сестра — Лидией. После окончания училища сестра сумела поступить в Москве в институт связи, хоть и плохо знала русский язык. А я мечтала о творческой карьере. Но, чтобы учиться в музыкальном училище, нужно было иметь за плечами музыкальную школу, знать нотную грамоту. А у меня какая музыкальная школа? Когда я перешла во второй класс, началась война. Но я очень хорошо пела, у меня голос хороший и слух. Ходила несколько раз в училище, просила, чтобы меня прослушали. Взяла измором! Собрали комиссию, прослушали и сказали, что слух у меня на грани абсолютного. Сначала приняли на испытательный срок, дали мне учительницу, предоставили облегченную программу. А на экзамене я сыграла и этюд, и сонату, и все-все. И лучше всех писала сольфеджио, не столько ноты, сколько на слух все брала. Окончила музыкальное училище, и вскоре меня послали работать директором музыкальной школы.

С сестрой Лидией

Не жалеете, что покинули свою первую родину?

Ольхова: Сейчас можно много что сказать, но жизнь мы прожили хорошую. Советский Союз дал нам все. Неизвестно, что бы с нами было, если бы мы в Польше тогда остались.

Нет желания вернуться?

Ольхова: Нет. Нам часто говорят: вы же польки, за Польшу воевали, почему туда не едете? А что нас там ждет? Мы там будем просто пенсионерками, а здесь у нас большая интересная жизнь. Я председатель организации ветеранов-узников московского района Марьино, у нас примерно 170 ветеранов, которым мы помогаем. С сестрой поем в хоре, ходим в школы. Рассказываем детям о том, что пережили. Собираются полные классы, и стоит тишина... Дети с огромным вниманием слушают, потому что рассказывает человек, переживший все это, видевший все своими глазами. Это совсем не то, что в книге или в кино. Здесь мы нужны, чтобы говорить о той войне, чтобы она никогда не повторилась.

По инф. portal-kultura.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Легенда советского джаза Леонид Утесов
  
  Исполнилось 130 лет со дня рождения Леонида Утёсова. Он не считал себя певцом, говорил, что голоса как не было, так и нет, но в то же время добавлял, что поет сердцем.
• «Мама отдала свою жизнь, чтобы спасти наши»
  
  Иркутский городской совет ветеранов и газета «Мои года» начинают печатать воспоминания людей, в детстве узников фашистских концлагерей. Сейчас они живут в Иркутске.
• Крушение. Рассказ (ч.4)
  
  Все вспоминалось без внутреннего трепета, а как о чем-то постороннем. Потом вспомнил, как ездил на похороны матери.
• 98-летний ветеран трех войн Алтай Дадуев: «День Победы отмечаем всей семьей»
  
  На оргкомитете администрации Иркутска под руководством мэра Руслана Болотова по подготовке к празднованию 80-летия Победы в Великой Отечественной войне еще в феврале было принято решение о проведении в городе ряда мероприятий.
• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.
• Возвращение к Можайскому (ч.1)
  
  21 марта исполняется 200 лет со дня рождения Александра Федоровича Можайского.
• День весеннего равноденствия. Рассказ
  
  Это было не сегодня, а сегодня рассказано, то есть вошло в этот солнечный день, как явь. Могло случиться вчера, а не более пятидесяти лет назад, как на самом деле. Есть большая разница: одно – когда о чем-то рассказывает очевидец, другое – когда рассказывают о том времени, когда его очевидцев ни одного не осталось. В первом случае давнее полно неостывшего трепета, и слова, о нем сообщающие, наполнены воздухом и дыханием.
• До и после Колымы: дороги судьбы Георгия Жжёнова
  
  22 марта исполняется 110 лет со дня рождения народного артиста СССР Георгия Жжёнова.
• Можем повторить?
  
  Тема Второй мировой и Великой Отечественной войн, казалось бы, по своему масштабу несовместима с конъюнктурщиной и суетливостью.
• Достойны, но не удостоены. Герои-фронтовики без звезды Героя
  
  Еще в апреле 2020 года дума Иркутска обратилась к руководству страны с инициативой о присвоении посмертно звания Героя Российской Федерации уроженцу Прибайкалья, летчику Николаю Ковалеву за подвиги, совершенные в период Великой Отечественной войны.
• Крушение. Рассказ (ч.1)
  
  Он пришел домой подавленным. Работы больше нет. Вставали простые жизненные вопросы: на что жить, есть, пить. Нависла пустота, в душе пропасть, казалось, что наступила непоправимая безвыходность.
• «Лучший образ Остапа Бендера»: памяти Сергея Юрского
  
  К 90-летию со дня рождения Сергея Юрского.
• Ползучая интервенция или как выжить пенсионеру
  
  Точнее было бы назвать эту статью «Вопль беспомощного пенсионера!». А заодно и засвидетельствовать еще, что та ценовая интервенция, которая и невооруженным глазом видна каждому и повсюду на ценниках, вовсе даже и не ползучая, а прямо-таки скачущая во весь опор!
• Взвод младшего лейтенанта
  
  Дмитрий Гаврилович Сергеев (07.03.1922 – 22.06.2000) после окончания Омского пехотного училища в звании младшего лейтенанта воевал на Брянском фронте командиром стрелкового взвода. В составе 1-го Белорусского фронта дошел до Берлина. Был награжден орденом «Отечественной войны» II степени, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Берлина».
• Золотая пилюля
  
  Ох, и дорого же стало болеть в нашем «социально ориентированном государстве»! Я уж не говорю про «гениально» организованную систему медицинской помощи, когда граждан просто толкают обращаться в платные клиники из-за того, что в государственных не хватает врачей.
• Тонкий стиль, изысканность манер: к 100-летию Юлии Борисовой
  
  Юлию Борисову считают настоящей легендой, ослепительной звездой театральной сцены. Таких актеров, как она, единицы, но благодаря их творчеству этот мир становится светлее и добрее. В Борисову были влюблены все ее партнеры, но она ни разу не предала тех, кого любит – ни семью, ни родной театр, которому отдала семьдесят лет своей жизни.