Акт о капитуляции

Благодарю редакцию "Российской газеты" за предоставленную мне честь написать этот материал. Для многих 9 мая 1945 г., когда в берлинском пригороде Карлсхорсте был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии, - высший и наисчастливейший пик Великой Отечественной войны. Для меня это событие и очень личное.

Жуков вел себя в Карлсхорсте так же уверенно, как в бою. Фото: Георгий Птресов

О нем мне рассказывал отец, скромный фронтовой корреспондент Михаил Долгополов, дошагавший в стоптанных и нечищеных своих сапогах до Берлина и присутствовавший в Карлсхорсте. Пусть простят меня историки, если что-то в этой душой выстраданной статье не сойдется с общепринятыми постулатами. Мой долг - рассказать о подписании акта, о тяжких и радостных днях, этому предшествовавших, так, как было столько раз рассказано мне.

Последний штурм - он трудный самый

Уже отравился Гитлер, и наши солдаты вытаскивали откуда-то его трупы. Именно трупы: стрелялись, травились или были убиты его двойники. И командование объявило о награждении высокой наградой того, кто доставит настоящего гада. И тащили. Отец говорил, что видел где-то на подступах к Рейхстагу сразу двоих, на искореженной улице лежащих, - очень похожих. А потом притащили и третьего - как две капли, но все равно не он.

Когда сейчас, в ХХI веке, я езжу в удобном и вежливом берлинском метро с неизменным "битте", то объявления о каждой остановке все равно звучат для меня победно, радостно. Вот так, шаг за шагом и пробивались наши к центру, освобождали, подавляли, занимали, добираясь до проклятого Рейхстага.

Иногда привычным ко всему фронтовым корреспондентам казалось, что бьются наши слишком лихо. Подождать, обойти, ну, возьмут площадь, займут район днем позже или часом раньше. Ведь гибли тысячами. Убивали тех, кто шел к Берлину годами. И смерть настигала людей, все вытерпевших и дошедших, за неделю, за сутки до победы. Но была, наверное, своя, может, нам и недоступная логика в этом непрекращающемся, кромешном и героическом наступлении. Приказ "себя не жалеть" не отдавался, но выполнялся поголовно всеми.

Отец говорил, что возивший их, фронтовых корреспондентов, немолодой шофер матерился. Иногда ехали по чему-то мягкому, вязкому. И нельзя было им, офицерам, спрашивать рядового, по чьим трупам. Все было сплетено последним кровавым замесом.

А победа была вот - уже совсем рядом. Фашистское сопротивление бесполезно. Но они дрались. Да, выбегали откуда-то из подвалов с поднятыми руками. Взяли улицы, рванули вперед. А в тылу не постреливали, а стреляли. Ладно бы сопротивлялись эсэсовцы - от них ждали худшего. Но вдруг в радостном преддверии поняли, что стреляют откуда-то из-за спины фауст-патронами совсем мальчишки. И били, жгли они наступавших крепко. Негодяев из гитлерюгенда ловили. Увешанные боевыми медалями советские автоматчики выводили на улицу маленьких, порой воинственно крикливых с уже дурацким "Хайль!", а порой ревущих, плачущих...

- И что? - спрашивал я.

- Ничего. Война, - отвечал мне отец.

- И ты стрелял?

- Я передавал. Надо передавать, связи нет. А в редакции ждут.

Трофей от Неустроева

Третий штурм - и Рейхстаг взяли. И что бы там ни писали, как бы ни трактовали события и ни спорили, кто водрузил флаг, для меня командиром Кантарии, Егорова, Береста остается капитан Неустроев Степан Андреевич. Какой был человек! Спокойный, интеллигентный. Не мешало в разговоре и легкое его заикание. Главным качеством было достоинство. Он знал цену сделанного. Дорого за это было заплачено.

Он появлялся у нас то в военном, то в штатском. Жил где-то на юге, но в Москву наведывался. С годами у многих ветеранов их главный подвиг обрастал новыми и новыми подробностями. Но не у Неустроева. И даже когда он на определенном этапе застолья перешагивал через границу, в рассказе звучала только правда.

Я корю себя. Сразу после штурма Неустроев подарил отцу маленькие трофейные часики. Они долго носились "на счастье". А потом перешли мне. Всегда были при себе во время событий трудных, у каждого в жизни случающихся. И вдруг как-то исчезли. Бог знает, где они. Все же надеюсь, что в нужный момент еще выплывут неустроевские, выношенные, счастливые и протикают мне свое геройское тик-так.

Русланова поила коней в Шпрее

Мне говорилось, что пела Лидия Русланова у стен Рейхстага 4-го и 5-го. Такое же число и на фотографии. В некоторых книгах значится 3 мая. Но счастье-то в том, что пела. И люди, зверски уставшие, некоторые яростью утрат охваченные, а кое-кто и о милосердии забывшие, под звуки русских ее песен оттаяли.

В наше время прозвучит сентиментальщиной, но израненные, дом и близких потерявшие, кровь с рук не до конца смывшие плакали. Руслановские песни были очищением. Давали надежду. Наши песни всегда напевные, но часто грустные, иногда безысходные. Я все спрашивал, что из фронтового репертуара Лидии Андреевны больше всего нравилось. Был научен, что любимыми стали для всех нашенские "Валенки". Но отец уверял: "Когда пела "Напою коня я в Шпрее", казаки ее на руках носили".

Жуков командовал в Карлсхорсте

Так в конце войны уже бывало. Постепенно исчезало из жизни то, о чем "Большая тройка" - Сталин, Рузвельт, Черчилль - договаривались еще в 1943 г. в Тегеране, а потом в 1945-м в Ялте. Рузвельт умер, пришедший на смену президент США Трумэн был нам далеко не другом, а хитрый англичанин Черчилль умело ему подыгрывал.

Вот и Акт о безоговорочной капитуляции подписали 7 мая во французском Реймсе. О ялтинских договоренностях забыли, и начисто. Фактически разгромленная нами немецкая армия капитулировала перед западными союзниками. Францию представлял генерал Севез. Существует версия, будто, увидев его, немцы, несмотря на трагический для них исход, отпустили реплику: а мы и не знали, что и французы нас победили.

От СССР подпись под документом поставил генерал-майор Иван Суслопаров. До сих пор в некоторых наших источниках всерьез утверждается, будто разгневанный Сталин приказал его расстрелять.

Ничего подобного! Опытнейший человек, он моментально послал текст Акта в Москву, а не получив ответа, настоял на том, что акт может быть переподписан. Не поставить же подпись советской стороны под документом было рискованно. Непонятно, к чему могло привести положение, когда СССР, в отличие от своих союзников, по-прежнему бы считался в состоянии войны с Германией.

Да, Сталин был разгневан, но не Суслопаровым, а беспринципностью Черчилля и Трумэна. И быстро показал немцам и американцам с англичанами, кто командует парадом, заявив: "Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить. Но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции".

Союзники согласились. Воля страны, внесшей наибольший вклад в разгром фашизма, была тверда и непоколебима. Спорили с Советами недолго.

8 мая часть журналистов, вошедших в Берлин с 1-м Белорусским фронтом, была вызвана в штаб: оставаться там до получения дальнейших указаний. Отец вспоминал, что шли до Берлина так быстро, так замучились во время боев, что многие тут же заснули. А он переживал. Полевая почта принесла письмо от мамы: от младшего брата Коли никаких вестей. В отличие от моей бабушки Анны, отец предполагал, что младшенький и любимый росточком за два метра где-то в Пруссии. А там, в Кенигсберге и рядом, еще шли бои.

Их повезли в Карлсхорст. Предупредили: будете присутствовать при подписании Акта о безоговорочной капитуляции. Вопросов не задавать, вести себя как и подобает советским офицерам. Помещение не такое большое, и толкотню там устраивать никак нельзя. От "Известий" и Совинформбюро их было двое - уважали. Отец сразу же договорился с другом, фотокором Жоржем (Георгием) Петрусовым: каждый делает свое, если возникнет борьба за место, надо сделать все, чтобы Жоржик прорвался.

Но Петрусов прорвался И сам. Занял в борьбе удобнейшую точку и, по-моему, его фотографии самые удачные. Приятный он был человек. С отцом их связывала общая любовь: вместе ходили до самой смерти на балет.

А тогда, под полночь, в зал вошел главный победитель - маршал Жуков. Он сразу расставил все точки. Если у американцев, возможно, и оставались какие-то сомнения, кто тут главный, то после короткого вступления они мгновенно исчезли: "Мы, представители Верховного Главнокомандования Советских Вооруженных сил и Верховного командования союзных войск уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования". Говорил маршал медленно, спокойно, в голосе ни тени дрожи.

В зал ввели немцев. Фельдмаршал Кейтель держался поначалу хладнокровно, чересчур даже уверенно. Но Жуков несколькими командными движениями сбил с фельдмаршала спесь. Он, а не немец, был в центре внимания. Был момент, и Кейтель попытался привлечь к себе внимание. Жуков эту попытку подавил не глядя.

На всякий случай на помощь Жукову был отряжен вежливый полковник. Это он, стоя за спинами подписантов, некоторым образом участвовал в процессе. В роли армейского полковника выступал представитель внешней разведки Александр Коротков. В Германии работал и с легальных, и с нелегальных позиций. А когда началась война, договорился с эсэсовцем и выходил в город: передавал деньги и радиопередатчики друзьям - агентам из "Красной капеллы".

В зале жарко, но никому до таких деталей не было дела. Поставили подписи Жуков, немец, англичанин Теддер, американец Спаатс и легендарный француз де Латр де Тассиньи. Кажется, и церемония шла быстро, а на подаренных Неустроевым часах было уже 9 мая. Отец с Петрусовым вспоминали, что все мелькнуло единой минутой.

Свершилось. Наступило счастье. Как всегда короткое. Отец еще был в Берлине, когда нагнало горе. Стенографистка из Москвы сообщила: ваш брат погиб смертью храбрых под Кенигсбергом. А мама болеет, приезжайте поскорее.

Мать и не перенесла. Ее похоронили на родном Ваганьково, а могилу брата Коли отец искал до самого своего ухода в 1977-м. Отыскал уже я в 1981-м. Столько было в братской могиле бойцов, попавших под пули власовцев.

Папа поклялся, что если родится сын, назовут в честь погибшего после войны младшего. Это имя и ношу.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.