Строительство дома - акт творения, созидания. А плотники на Руси уподоблялись творцам, считались причастными к сакральной сфере и наделенными сверхъестественной силой и особым знанием о внешнем мире. Чтобы узаконить новую модель мира, мира, преобразованного совершившимся творением, строительство сопровождалось определенными обрядами.
Определение центра
Строительство начиналось с определения ритуального центра. Такой точкой признавалась середина будущего жилища или его красный (передний, святой) угол. Сюда сажалось или втыкалось молодое деревце (березка, рябина, дубок, кедр, елка с иконой) или сделанный плотниками крест, который стоял до окончания строительства. Деревце или крест уподоблялись мировому древу, символизирующему миропорядок, космос. Так устанавливались отношения подобия между структурой будущего строения и структурой космоса, а сам акт строительства мифологизировался.
Жертва
В центре, обозначенном мировым древом, закладывалась так называемая строительная жертва. Подобно миру, который в мифологическом представлении был «развернут» из тела жертвы, дом также «выводился» из жертвы.
На ранних этапах истории у славян не исключались человеческие жертвоприношения при закладке строений, затем ритуальным эквивалентом человеческой жертвы стали домашний скот (чаще всего конь) и мелкие животные (петух, курица).
Отрывок из христианского номоканона гласит: «при постройке домов имеют обыкновение класть человеческое тело в качестве фундамента. Кто положит человека в фундамент — тому наказание — 12 лет церковного покаяния и 300 поклонов. Клади в фундамент кабана, или бычка, или козла». Позже строительная жертва стала бескровной. Устойчив набор из трех жертвенных символов: шерсть, зерно, деньги, которые соотносятся как с идеями богатства, плодородия, достатка, так и с олицетворением трех миров: животного, растительного и человеческого.
Укладка первого венца
Обряд жертвоприношения совмещался с укладкой первого венца. Этой операции уделялось особое внимание, ведь первый венец – это образец и остальным венцам, из которых состоит сруб.
С укладкой первого венца реализуется пространственная схема жилища, и теперь все пространство делится на домашнее и недомашнее, внутреннее и внешнее.
Обычно в этот день плотники кладут только один венец, после чего следует «окладное» («обложейное», «закладочное») угощение, во время которого мастера приговаривают: «Хозяевам доброе здоровье, а дому доле стоять, пока не сгниет». Если же плотники желают хозяевам будущего дома зла, то и в таком случае укладка первого венца — наиболее подходящий момент: ударяя крестообразно топором по бревну и держа в уме задуманную порчу, мастер говорит: «Гак! Нихай будиць так!» — и что он задумал, то и сбудется.
Укладка матицы
Центральный момент строительства – укладка матицы (бруса, служащего основанием для потолка) – сопровождался ритуальными действиями, целью которых было обеспечить тепло и достаток в доме.
Один из плотников обходил самое верхнее бревно («черепной венец»), рассеивал по сторонам хлебные зерна и хмель. Хозяева все это время молились богу.
Мастер-жрец переступал на матицу, где лыком была подвязана овчинная шуба, а в карманах ее положены хлеб, соль, кусок мяса, кочан капусты и в бутылке зеленое вино. Лыко перерубалось топором, шуба подхватывалась внизу, содержимое карманов поедалось и выпивалось. Могли поднимать матицу с привязанным к ней пирогом или караваем хлеба.После установки матицы и «матичного» угощения катались на лошадях с песнями, чтобы все селение видело, что матицу положили. И только через день продолжали достраивать дом.
Прорубание окон и дверей
Пристальное внимание уделялось процессу изготовления дверных и оконных проемов, дабы регламентировать, обезопасить связь внутреннего мира (дома) с внешним. Когда вставляли дверную раму, говорили: «Двери, двери! Будьте вы на заперти злому духови и ворови», - и делали топором знак креста. То же происходило, когда устанавливали притолоки и подоконники для окон, и так же обращались к окнам с просьбой не впускать в дом воров и злых духов.
Покрытие дома
Небо – крыша земли. Отсюда упорядоченность мира, гармония, ведь все, что имеет верхний предел, закончено, безусловно. Дом, подобно картине мира, становится «своим», жилым и безопасным, только будучи покрытым.
С укладкой крыши связано последнее, самое обильное угощение плотников, которое называлось «замочка» крыши.
На Севере устраивали «саламатник» — торжественный семейный обед для плотников и родственников. Основными блюдами была саламата нескольких сортов — густая затируха из муки (гречневой, ячменной, овсяной), замешанная на сметане и заправленная топленым маслом, а также каша из поджаренной на масле крупы.
Окончание строительства
Странными представляются обряды, завершающие строительство дома. В течение определенного срока (7 дней, год и т.п.) дом должен был оставаться незаконченным с той целью, чтобы избежать смерти кого-либо из членов семьи. Например, могли оставить непобеленным кусок стены над иконами или год не делали крышу над сенями, чтобы «всякие беды вылетали в это отверстие». Так незавершенность, незаконченность связывалась с идеями поддержания существующего порядка, вечности, бессмертия, продолжения жизни.
Хорошо, что жуткие традиции жертвоприношений при возведении домов сейчас не в ходу. Наоборот все живы и здоровы. И кошка, входящая в помещение первой, и хозяева, и строители.
А у нас есть еще любопытные публикации с оттенком мистического:
15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета. Под руководством губернатора Юрий Геннадьевич принимал самое активное участие в успешном отстаивании в Конституционном суде РФ независимости «Иркутскэнерго» от РАО «ЕЭС России» в 1993 году, подготовке и принятии Устава (по существу, региональной конституции) Иркутской области в 1994–1995 годах.
В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
