В фашистской Германии отношение к деньгам было доведено до абсурда. Немецкая педантичность плюс идеи Третьего рейха дали эффект коммерциализации за гранью здравого смысла. Так, на корабли перед выходом в море загружали бочки с пивом. И что такого, ведь и у нас давали «фронтовые 100 грамм»? Да, но у нас выдавали, а в кригсмарине — продавали. Матрос за кружку 0,5 литра платил 30 пфеннингов.
Гитлера до истерики доводили романы Ремарка «На Западном фронте без перемен» и «Три товарища». Писатель успел убежать из Германии, поэтому нацисты схватили его сестру Эльфриду Шольц. И казнили на гильотине. А затем семья получила счет: за камеру и отрубание головы — 495,8 марок.
Впрочем, в Германии это была обычная практика, семья казненного оплачивала услуги палачей.
Деньги имели хождение и в концлагерях. Особые — Lagergeld. Их ввели, чтобы поощрять заключенных за хорошую работу, а в случае побега узник оказывался с бесполезными на воле банкнотами.
— В Германии попытались создать единую систему Lagergeld, — рассказывает Дмитрий Иванов, коллекционер денег концлагерей и гетто. — Затем началось «творчество» на местах, в лагерях вводили свои деньги. Чуть позже, когда создали еврейские гетто, и там ввели особые деньги.
Лагерные деньги были во всех лагерях? И на нашей территории?
Дмитрий Иванов: Да, в концлагерях на территории Германии, Австрии, Финляндии, Польши, Чехии, Голландии... Что касается немецких лагерей на оккупированной территории СССР, то я о них слышал на уровне интернет-сплетен, но не видел и в руках не держал.
А в лагерях чеканили монеты?
Дмитрий Иванов: В концлагерях — нет, в гетто — да. В частности, на территории Польши, где производили монеты достоинством 5, 10, 20 марок и 10 пфеннигов.
Бросается в глаза: деньги гетто выполнены художниками-профи.
Дмитрий Иванов: И печать банкнот, и чеканка монет — на высоте. В гетто и все типографии были высокого уровня. Как результат: внешне это полноценные банковские билеты с водяными знаками, религиозной атрибутикой иудаизма. Для фашистов главной задачей было ограничить возможности передвижения, т. е. чтобы за пределами гетто ты не мог купить билет на автобус или поезд, уехать.
Разве гетто можно было покинуть?
Дмитрий Иванов: На разных этапах все было по-разному. Лагеря были разные, внутри каждого своя финансовая система: деньги, талоны, чеки для тех, кому разрешали выходить из лагеря, и для тех, кто внутри. И «лагерные деньги» разные. В Бухенвальде лагергельд походили на настоящие деньги, в других это скорее талоны: номинал, номер заключенного и штамп.
Что узник на них мог купить?
Дмитрий Иванов: Сигареты и продукты. В лагерях на территории Финляндии — еще и теплые вещи. А еще в ряде лагерей ими оплачивали услуги публичного дома.
Бордели создали по приказу Гиммлера в десяти концлагерях, включая Освенцим. Заключенный оплачивал 15 минут с девушкой, но она денег не получала. Ее чуть лучше кормили: объедками из столовой СС, давали вещи, отобранные у заключенных.
Дмитрий Иванов: Я не историк, у меня иная профессия. Но, занимаясь этой темой, пришел к выводу, что главная функция эрзац-денег — заставить заключенных лучше работать. А также разделить их. Всегда за колючей проволокой есть те, кто сотрудничает с администрацией, и те, кто этого не делает. Их надо натравить друг на друга. Те, кто с деньгами, так или иначе сотрудничал. Хотя нельзя за это упрекать голодного человека. В концлагерях «состоятельных» узников не было. Они не копили — все сразу тратили. А что касается гетто, то там преследовали те же цели, что в оккупированном Львове, где печатали карбованцы для Украины. Не рейхсмарки же выдавать украинцам, которых, как и всех славян, наци считали «недочеловеками». Суррогат-деньги выполняли свою задачу и при этом не засоряли финансовый рынок Германии.
А как вы увлеклись этой историей?
Дмитрий Иванов: Случайно. Мне в руки попали несколько лагергельдов, я заинтересовался. Дед воевал, был в концлагере. К юбилею Нюрнбергского процесса по просьбе замгенерального прокурора Александра Звягинцева провел выставки, в т. ч. в школах. Детям интересна «живая» история: когда есть тактильный контакт с предметом. Сначала говорим о деньгах — далее выходим на зверства и ужасы фашистских концлагерей.
Коллекция большая?
Дмитрий Иванов: Под сотню банкнот. Самые редкие из Дахау, Аушвица, Бухенвальда.
Когда ближайшие выставки?
Дмитрий Иванов: Да нет плана. Я спортсмен. Деньги концлагерей — хобби. Накоплю, соберу побольше информации — потом, думаю, все передам в музей.
Малоизвестный факт
В лагерях печатали фальшивки
После войны стало известно, что фашисты в концлагерях открыли еще и оснащенные по последнему слову типографии. Печатали высококачественные фальшивки, лучше всего у них получались фунты стерлингов и доллары США, а хуже всего наши рубли. Самый крупный центр фальшивомонетчиков был в Заксенхаузене. Гитлер надеялся расшатать экономику стран-врагов, в первую очередь Великобритании. Но реально расшатал финансовый рынок союзной Италии, где охотно принимали британские фунты. Если заключенные могли подделать водяные знаки на английской валюте, то что им стоило подделать эрзац-деньги?
Дмитрий Иванов: Все так и было, но это разные вещи. Британцы к 1945 году с ужасом обнаружили, что треть их банкнот — поддельные. Но для подделки лагерных денег не требовались профессиональные граверы, криптографы, художники и печатники. Нужна была лишь смелость. Как я сказал, во многих лагерях это были лишь талоны без защиты водяными знаками. Текст, номинал, штамп. Но наказание за их подделку — смертная казнь. Тем не менее «лагерные деньги» подделывали, такие факты есть. И это самые редкие банкноты.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
