В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в...
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость...
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба...
Сорокоградусная отмечает полуторавековой юбилей. 31 января (12 февраля по новому стилю) 1865 года Дмитрий Менделеев защитил знаменитую докторскую диссертацию «О соединении спирта с водою». Будто бы специально к этой дате правительство приняло решение сделать главный русский напиток более доступным для народа — чтобы люди не соблазнялись ядовитым «палевом». С 1 февраля минимальная розничная цена поллитровки опустится до 185 рублей.
Русская, финская, польская, а может быть, вообще, американская? С красной этикеткой, норвежскими ягодами и брендом с двойным «f» в конце... Казалось бы, оспаривать происхождение водки, как, впрочем, уточнять день и год ее рождения, — затеи неблагодарные. Пили ее, родимую, при Иване III и Иване Грозном, экспортировали при Алексее Михайловиче и государыне Екатерине. Наша она или заимствованная — совсем уж досужий вопрос. А какая же, как не русская? Вот и в фольклоре прочно утвердилась, в литературу и кинематограф — не то чтобы просочилась, рекой полилась.
«Пиво без водки — деньги на ветер». «С утра выпил, весь день свободен». Не чурались запотелой и классики. «Знайте, что пьет человек водку — значит, не ревизор, а хороший человек», — замечал Салтыков-Щедрин. Даже не одобрявший излишеств доктор Чехов признавался, что не прочь пропустить стопку-другую с морозца. Конечно, не до одышки, меланхолии и противного вкуса во рту.
А как вдохновенно рассказывал о закуске к всенародному напитку герой Алексея Баталова в оскароносной московской мелодраме: нужно посыпать черный хлеб зеленым лучком, а сверху — балтийскую килечку, да все это на свежем воздухе...
«Невозможно есть, скажем, севрюгу или семгу без водки, — утверждал Вильям Похлебкин. — Даже если человек не пьет, он должен употребить для того, чтобы кушанье отдало все свои особенности, заиграло всеми сторонами».
«Не пьянства ради, а здоровья для» употребляли живительную влагу и русские помещики. Изготавливать в имении собственную водку — встречались вариации от анисовой до яблочной — считалось хорошим тоном. Говорят, водка, производившаяся в хозяйствах Разумовских, Шереметевых и Юсуповых, ценилась выше французских коньяков. По крайней мере, Екатерина Великая охотно посылала ее в подарок монархам, философам и литераторам. Фридрих II, Вольтер, Иммануил Кант и Гёте — европейские гурманы не уставали рассыпаться в благодарностях. Естествоиспытатель Карл Линней был настолько вдохновлен напитком, что даже создал трактат «Водка в руках философа, врача и простолюдина», где доказывал ее несомненную полезность.
Производство в усадебных винокурнях было отлаженным, хотя и довольно затратным. Вплоть до конца 60-х годов позапрошлого столетия мастера не жалели времени и сырья, следуя «золотому правилу»: гнать медленно и тихо, не доводя гонку браги за половину ее первоначального объема. Кстати, право на винокурение официально было закреплено только за дворянами.
Промышленное производство водки стало возможным только во второй половине XIX века, появились водочные заводы, а вместе с ними и богатый ассортимент с завлекательными названиями — «Африканская крепкая», «Бекманская горькая оранжевая», «Бекманская горечь», «Карельская березовая», «Листовка», «Смородиновая почка», «Майский травник», «Пржепалянка», «Турецкая желудочная».
Кстати, цены на «горячее вино» в царской России тоже постепенно снижались. В начале ХХ века, уже после введения Сергеем Витте очередной монополии на торговлю крепким алкоголем, «красноголовка» (в народе — «казенка») стоила 40 копеек, «белоголовка», двойной очистки с белой крышкой (0,61 литра) — 60. Средний доход на душу населения в 1900-е составлял 80 рублей, а приличную квартиру можно было снять за 15 рублей в месяц. В 1913 году литр водки стоил 60 копеек при ежемесячных зарплатах квалифицированных рабочих от 30 до 50 рублей.
В годы расцвета винокуренного дела в России Сеченов и Менделеев получили правительственное задание — изучить воздействие водки на организм и найти оптимальную дозу содержания спирта. Докторская диссертация Дмитрия Ивановича «О соединении спирта с водой» и определила правильное сочетание — в ходе опытов он выяснил, что 38-градусная водно-спиртовая смесь выделяет наибольшее количество теплоты и отличается максимальной однородностью.
Для удобства начисления акцизов чиновники округлили крепость до 40 градусов. Привычная нам водочная крепость закрепилась в «Уставе о питейных сборах и акцизах» в декабре 1886 года. В 1894-м менделеевский состав был запатентован Россией в качестве национального спиртного напитка — водка «Московская особенная». Потребовалась пара десятков лет, чтобы на замечание доктора Борменталя, что новоблагословенная очень приличная. Тридцать градусов, — профессор Преображенский мог с уверенностью сказать: «Водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать, бог их знает, чего они туда плеснули».
15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.