На Руси, по крайней мере, в христианский период, существовала традиция погребать некоторые категории покойников не на кладбищах, а в общих могилах, носивших название «убогих домов», «скудельниц», «божедомок», «жальников» и «гноищ».
«Убогие дома»
«Убогие дома» на Руси были известны ещё в XV веке. Они представляли собой, как правило, сараи или амбары с глубокими ямниками, или просто ямами, куда сваливали мёртвые тела. При этом не соблюдались христианские обычаи проводов в вечный путь, и как бы церковь ни боролась с подобным невежеством, люди просто не давали хоронить некоторых покойников на кладбище.
В итоге каждая «божедомка» была приписана к какой-либо церкви или монастырю.
Только дважды в год – на Семик (четверг седьмой недели после Пасхи) и на Покров - здесь проводилось отпевание усопших со служением панихиды. Например, в Москве устраивался крестный ход, в котором принимали участие архиереи. После этого тела извлекали из ямы и хоронили на местном церковном кладбище, но опять же в общей могиле.
В Москве было четыре «убогих дома», один из них располагался в районе нынешней Пречистенки. Это место так и звалось – Могильцами. Сегодня там стоит церковь Параскевы Пятницы, а улица называется Божедомской.
Второй находился за Серпуховскими воротами. Третий был за Таганкой, впоследствии царем Алексеем Михайловичем на этом месте был основан Божедомский (ныне Покровский) монастырь. Четвёртый стоял на Самотеке при Крестовоздвиженском монастыре. Существовали скудельницы вплоть до последней трети XVIII века. В них попадали умершие особенной смертью люди.
Умершие «неправильной» смертью
К ним относились самоубийцы; люди, скончавшиеся при неизвестных обстоятельствах – например, убитые, утопленники, замёрзшие на улице; пропойцы; некрещёные покойники, в том числе младенцы, убитые своими матерями; умершие без покаяния; неопознанные покойники.
Невежественные суеверные люди считали, что на таких мертвецах лежит грех, а поэтому их «земля не примет». Также боялись, что такой мертвый может не найти покоя и превратиться в злого духа. Разумеется, такие суеверия были унаследованы ещё с языческих времён.
В Москве при Варсонофьевском монастыре на Большой Лубянке существовало кладбище, где хоронили нищих, безродных и бездомных бродяг. Там по приказу Лжедмитрия I был перезахоронен царь Борис Годунов. Однако и сам Лжедмитрий впоследствии был захоронен в «убогом доме» за Серпуховскими воротами.
В эпоху Средневековьянеопознанные трупы в Москве сначала свозили на опознание в Китай-город. Туда, к часовням на Крестцах, приходили те, кто искал своих близких. Если тело никто не опознавал, его отвозили в скудельницу. В других местах рано утром трупы выставлялись для опознавания прямо в «божедомке».
Жертвы эпидемий
Также хоронили в общих могилах. В старину на Руси не раз вспыхивали моровые эпидемии – оспы, чумы, холеры. Вакцины от них в те времена ещё не существовало, и люди вымирали целыми семьями.
Чтобы избежать заразы, трупы старались как можно быстрее вывезти за город, свалить в яму и забросать землей. Так возникли, например, чумные могильники. Говорят, опасность заражения от них существует до сих пор.
Жертвы голода и стихийных бедствий
Общие захоронения не раз практиковались во время массовых смертей. Например, в общие могилы клали тела умерших от голода из-за неурожаев. Такие захоронения встречаются в Новгороде и Смоленске.
Эта традиция имела место и в более поздние времена. Сотни тысяч людей были захоронены на Пискаревском кладбище во время блокады Ленинграда. Известны случаи, когда уже в наше время таким образом хоронили жертв землетрясений.
В разных условиях находятся люди при жизни. Кому-то уготовано судьбой счастливое существование, другие влачат тяжелое, жалкое. И после смерти тоже людей общество разделяло. Не всем мертвым дано было, оказывается, найти место упокоения на кладбище.
А у нас еще есть любопытные публикации, касающиеся происходящего на Руси:
В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков. Один из них – Виктор Иванович Евстратенков.
Завтра мы отметим один их самых любимых праздников – День весны и труда. Когда-то он назывался Днем международной солидарности трудящихся, но вместе с уходом от власти КПСС солидарность куда-то исчезла…
