- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Один из первых теоретиков свободной любви – Александра Коллонтай |
| Алексей Филиппов, portal-kultura.ru |
| 01 Апреля 2022 г. |
|
Александра Михайловна Коллонтай, старый большевик, в прошлом народный комиссар общественного призрения, член ЦК, чрезвычайный и полномочный посол СССР, умерла в марте 1952 года, 70 лет назад. Девятого марта ее не стало, через пару дней «Правда» опубликовала некролог. А родилась Коллонтай 31 марта 1872-го, 150 лет назад. Александра Михайловна была ярким человеком и вошла в историю. То, что Коллонтай можно назвать одной из первых отечественных феминисток, здесь далеко не главное.
Жила-была барышня из хорошей семьи. Ее отец был генералом императорской армии, видным военным теоретиком, мать — дочкой богатого фабриканта. Она получила блестящее домашнее образование, в совершенстве зала несколько языков. Девушка была очень привлекательна – в нее влюблялись, один поклонник даже покончил с собой. Она вышла замуж по любви, против воли родителей. Родила сына — и ушла из дома. Александру Коллонтай манила самостоятельная жизнь, большой мир, свобода. Квинтэссенцией всего этого была революция. В революцию уходили многие молодые люди, а пуще того девушки из хороших семей. Это становилось и личным освобождением: русская женщина в конце XIX — начале XX века была не вполне свободна ни в семье, ни в обществе, а максимализм, любовь к крайностям уже тогда вошли в отечественную национальную традицию. Свобода часто означала и сексуальную свободу, это тоже было отечественной традицией. Вспомним «Что делать?» Чернышевского и его слова: «Если моя жена захочет жить с другим, я скажу ей только: «Когда тебе, друг мой, покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько». В теории Александра Михайловна следовала заветам Чернышевского, но в ее случае это было умножено на бешеный темперамент и сильную половую конституцию. Она стала одним из первых теоретиков свободной любви. Теория для нее была неразрывно связана с практикой. На ее примере хорошо видно, до чего может дойти теоретик, если он получит свободу действий, власть и оружие. Ярким пятном в революционной биографии Александры Михайловны стала попытка национализировать Александро-Невскую лавру: тогда матрос застрелил священника. В революцию невозможное стало возможным и все дошло до своего логического конца: это было грандиозное, завораживающее действо, революционная волна подхватывала случайных людей и поднимала их на самый верх. Коллонтай в 1917-м было сорок пять лет, ее очередному избраннику полуграмотному матросу Павлу Дыбенко — двадцать семь: он был судовым электриком, а стал председателем Центробалта и наркомом по военно-морским делам. Дыбенко окончил трехклассное училище и некоторое время зарабатывал на жизнь участием в кулачных боях. Он выдвинулся благодаря недюжинной харизме, наглости и жестокости. Много позже, перед тем, как в 1938-м его расстреляют, в следственном деле будет написано, что его завербовала охранка, и это не выплыло на свет божий только потому, что в феврале 1917-го курировавший Дыбенко жандармский офицер был убит, а архивы охранного отделения сгорели. Так это или не так, но судя по тому, какие крутые виражи закладывала судьба Павла Дыбенко, в его жизни было возможно все. Он организовывал массовые убийства офицеров в феврале 1917-го в Кронштадте, позже разгонял Учредительное собрание и расстреливал демонстрацию в его поддержку. Бежал со своими матросами из-под Нарвы, не выдержав столкновения со слабым германским отрядом: драп сопровождался повальным пьянством и убийствами мирных людей. Был исключен из партии и арестован, от расстрела его спасла Коллонтай. Он скрылся из-под ареста и ушел в оппозицию большевикам. Коллонтай присоединилась к любимому, и дело могло кончиться очень плохо. От дурных последствий их спас Ленин, предложивший приговорить пару к гражданскому браку: большевистская верхушка встретила это предложение хохотом. Они действительно поженились, но союз был недолговечен: у Дыбенко был такой же темперамент, как у Коллонтай, и он постоянно ей изменял. Когда ей это стало известно, она его бросила, Александра Михайловна оказалась не на высоте ее собственного тезиса из статьи «Новая женщина»: «жены, дружите с возлюбленными своего мужа». Она хлопнула дверью, и Дыбенко стрелял в себя. Но очень предусмотрительно и аккуратно: так, чтобы пуля попала в орден, и ушла рикошетом. Их кочующую из одного издания в другое переписку с попытками примирений неловко читать: люди явно не рассчитывали, что за ними будут наблюдать и во время их объяснений, и в постели: «Шура, я иду в бой, может, не вернусь. Помни, что ты для меня единственная. Только тебя люблю. Ты мой ангел, но ведь мы с тобой вечно врозь». «Павел! Не жди меня и забудь. Воюй за наше светлое коммунистическое будущее, за счастье пролетариев всех стран». «Шура, мой милый, мой нежно, нежно любимый Голуб. Скажи хотя бы одно: могу ли я взглянуть на твои милые родные очи? Скажи, осталась ли хоть капля любви в твоем сердце? Спаси меня, не дай погибнуть. Иначе погибнет моя первая любовь к тебе. Скажи хоть слово, разреши хоть слушать звук твоего милого, нежного голоса... Милый Голуб, не дай погибнуть мне. Дай ответ скорее. Знай, что твое письмо был мой надгробный акт. Вечно, вечно твой, нежно нежно любящий, любящий тебя Павел». Мужчина и женщина страстно любили друг друга, и это было бы трогательно, не окажись Дыбенко одним из самых жестоких убийц Гражданской войны. Его полководческие таланты равнялись нулю, зато умение гнать в бой своих, выставив за их спинами пулеметы, и усмирять восставших пулями было на высоте. Карьера Павла Ефимовича выправилась, Гражданскую войну он закончил в высоких чинах и с тремя орденами Боевого Красного Знамени. Но их отношения были обречены: сохранить в порядке нервы, постоянно занимаясь расстрелами, нелегко, и Дыбенко стал запойным алкоголиком. Это сопровождалось крайней неразборчивостью в связях, и несколько ироничным реквиемом их браку может послужить запись в дневнике Александры Михайловны: «Выпрямись, Коллонтай! Не смей бросать себя ему под ноги! Ты не жена, ты человек!». Она дожила до марта 1952-го: после инсульта и левостороннего паралича Коллонтай стала инвалидом и несколько лет не вставала с инвалидного кресла. От участи многих старых большевиков ее спасло доброе, хоть и несколько ироничное отношение Сталина и то, что она благоразумно ушла в тень. Коллонтай была торгпредом, послом, работала в Мексике, Норвегии и Швеции. На этой работе элегантная и благовоспитанная, обаятельная дама-полиглот была на своем месте. Она обеспечила посредничество Швеции в мирных переговорах между СССР и Финляндией во время Второй мировой войны. После нее депутаты норвежского парламента выдвигали кандидатуру Коллонтай на Нобелевскую премию мира, но из этого ничего не вышло. НКВД пристально за ней наблюдал, в деле Коллонтай лежала справка о том, что в конце сороковых годов ее завербовала французская разведка. Но она входила в сталинскую команду, вождь считал ее полезной и безвредной, хоть и немного нелепой — и Коллонтай не тронули. Жизнь она прожила бурную, насыщенную, отвечавшую ее темпераменту и представлениям о том, что правильно. В своих сочинениях Александра Михайловна настаивала на «большей «текучести», меньшей закрепленности общения полов». Когда Коллонтай было под шестьдесят, в Швеции ее любовником был тридцатидвухлетний секретарь посольства. Секрет физического выживания и политического долголетия Александры Михайловны заключался в ее исключительном такте и компетентности: она менялась вместе со временем, была на своем месте и хорошо работала. Судьба Дыбенко может служить иллюстрацией к тому, что в конце концов случилось со многими выдвиженцами времен Гражданской войны. Он дослужился до командарма второго ранга, был командиром корпуса, начальником снабжений РККА, командующим Среднеазиатского, Приволжского, Сибирского военных округов. И это многое говорит о времени. Уровень компетентности этого малограмотного человека подходил для специфических обстоятельств Гражданской войны, но в другое время Дыбенко не смог бы командовать и батальоном. Сталина бесила его служебная беспомощность, постоянное пьянство и кутежи с женщинами, и Павел Ефимович стал жертвой культа. Когда Дыбенко арестовали и обвинили в шпионаже на США, видный советский военачальник оправдывался тем, что не знает американского языка. После реабилитации он вошел в пантеон героев революции, многие москвичи, петербуржцы и самарцы живут на улицах Дыбенко. Дыбенко и Коллонтай были людьми больших страстей и недюжинных способностей, но в те времена, когда такие страсти и способности реализуются, обывателям приходится несладко. При старом режиме Павел Ефимович дослужился бы до унтер-офицера, а уволившись вчистую, пошел бы в дворники. Александра Михайловна осталась бы склонной к теоретизированию и графомании нимфоманкой.
На нашем сайте читайте также:
|
