В марте 1822-го, 200 лет назад, Александр I утвердил решение Государственного совета «Об отсылке крепостных людей за дурные поступки в Сибирь на поселение». Новым здесь оказалось то, что раньше крепостных отправляли в Сибирь по суду, а теперь это стало происходить по решению самих помещиков. Как правило, они избавлялись от доставлявших им хлопоты крестьян, сдавая их в рекруты, в армию — на двадцать пять лет. В Сибирь помещики отправляли тех, с кем им остро хотелось разделаться, и мы знаем, как это происходило.
Федор Дмитриевич Бобков, автор книги «Из записок бывшего крепостного человека», бывший дворовый человек штабс-капитана Глушкова, родившийся в 1831-м, описал судьбу своей доброй знакомой, крепостной девушки, отказавшей барину и отправленной в Сибирь. Бобков навестил ее в тюрьме, она отчаянно краснела, стесняясь того, что была одета в тюремную сермягу, платье из грубого шерстяного сукна.
Но это, конечно, крайний случай. В основном помещики избавлялись от тех, кто действительно был опасен: в деревне барин олицетворял власть, государство дало ему дополнительные полномочия. Неудобных людей отправляли в Сибирь и городские, а после отмены крепостного права сельские, деревенские общества.
После приговора их содержали в тюрьме. Шли в они в Сибирь «по этапу», под охраной, часто в кандалах. В Сибири им выделяли землю, оказывали кое-какую помощь, и они становились крестьянами. Или начинали работать на заводах, совмещая это с крестьянским трудом. Или же превращались в бродяг и разбойников, сбивались в банды, терроризировали деревни и даже небольшие города.
Сибирь и раньше была местом ссылки. После случившегося из-за убийства царевича Дмитрия мятежа туда отправили весь Углич, ссыльные построили город Пелым. В Сибирь шли запорожцы и взбунтовавшиеся стрельцы, раскольники, «воры» — мятежники и разбойники, проворовавшиеся целовальники, фальшивомонетчики... Одним словом, все, от кого государству нужно было избавиться.
Существование ссыльных в Сибири было тяжелым, на грани выживания, ее земли и природные условия мало подходили для сельского труда. Но она стала кормившей страну сокровищницей. В XVII веке из Сибири в Россию шли караваны с главным экспортным товаром, пушниной, в XVIII к этому добавились железо и медь, возникли чугунолитейные заводы. Потом появилось и золото. Сибирь надо было заселять, и ценным государственным ресурсом оказались преступники.
Здесь, как ни странно, имелся важный гуманитарный аспект. В связи с этим стали меньше казнить и калечить по приговорам судов: Сибири были нужны здоровые люди. Она работала как социальный фильтр, вбирая в себя мятежных и просто беспокойных людей. После того как Александр I утвердил решение Государственного совета, этот фильтр стал еще плотнее. Кто-то из деревенских дебоширов надевал солдатскую шинель и если не был убит, то, отслужив, оседал в каком-нибудь городе. Отставные солдаты больше не были крепостными. А бунтари шли в Сибирь. К началу ХХ века там было около трехсот тысяч ссыльных при общем количестве жителей порядка 5,7 миллиона человек. Большинство из этих 5,7 миллиона сами были потомками ссыльных. Так складывался «сибирский характер».
О его проявлениях в XIX — начале ХХ века можно судить по воспоминаниям уральского сказочника Бажова. Детство он провел на Урале, в Сибири партизанил в Гражданскую войну. Уральский завод, на котором работал его отец, мало чем отличался от сибирских — Урал тоже был местом ссылки.
Жизнь заводских обитателей вертелась вокруг дававших им скудный хлеб цехов: туда определялись в двенадцать лет, а к тридцати пяти — сорока годам человек становился не способным к тяжелому труду инвалидом. Ему назначали пятирублевую пенсию и определяли к какому-нибудь посильному для больного человека труду, в возчики или сторожа. Сорокалетние старики тихо умирали, а молодежь жестоко дралась, пуская в ход железные трости и кастеты. Бои шли из-за благосклонности местных красавиц, но иногда доставалось и их родне. Когда друзья ревнивца начинали выставлять из дома обидчицы двери и оконные рамы, на улицу выбегал вооруженный топором отец. Топор оказывался решающим доводом: увидев его, заводские парни расходились.
Загуляв, заводчане теряли разум и пропивали весь домашний скарб, вплоть до молотка и подушек. Подручные заводского начальства, уставщики, надсмотрщики и надзиратели цехов держали их в железном кулаке, но когда они переходили никем не указанную, но понятную обеим сторонам границу, в их ворота засовывали письма без подписи: «...Перешибем хребет, сломаем ноги... Сожжем в домне... Уймись». Если адресат не унимался, рабочие устраивали ему «учь»: начальника затягивало в «случайно» вспыхнувшую рядом драку. Кто кого бил, выяснить не удавалось, но когда рычащий и ругающийся клубок разбегался, на земле корчился изломанный человек, и это был надсмотрщик.
Расследование быстро заходило в тупик: вину по традиции сваливали на беглого каторжника Агапку, местного пугала, много лет назад пошедшего в каторгу рабочего. Он зарезал уставщика, был приговорен к каторге, бежал с нее и жил на заводах, не особо таясь: ходил в гости, пил водку, жаловался, что без работы ему скучно. Его кормили всем заводом, а начальство боялось Агапки как огня. Управляющий заводами Сысертского горного округа, пытавшийся оптимизировать задыхающееся производство и вдвое снизивший расценки, правил заводами из города. Он был умным человеком и понимал, что на заводе ему лучше не жить: однажды его чуть было не разорвали.
А в дальних сибирских деревнях, в Гражданскую войну, Бажов имел дело с крепкими, самодостаточными, не оглядывавшимися на городскую власть людьми. Они жили своей жизнью и не желали, чтобы их трогали — у сибирских крестьян имелось оружие, и они были готовы пустить его в ход. Это был особый, существовавший в собственном времени и пространстве мир. В городах шла война между красными и белыми, а крестьяне приглядывались и не вмешивались до тех пор, пока их не беспокоили. Когда это наконец произошло, мужики, по наущению большевика Бажова, взялись за винтовки, и были безжалостны.
Гражданская война в Сибири оказалась чрезвычайно ожесточенной. Колчака погубило то, что ему перестала подчиняться деревня, его тыл взорвали партизаны. Чуть позже крестьяне выступили против оказавшейся куда более жесткой советской власти, но та с ними справилась. А еще позже, в 1941-1942 годах, когда под Москву прибыли дивизии из Сибири, с сибирским характером столкнулся вермахт.
У утвержденного императором решения Государственного совета Российской империи «Об отсылке крепостных людей за дурные поступки в Сибирь на поселение» оказались долгие и неожиданные последствия.
Эта маленькая светловолосая женщина давно стала символом советской эстрады. Она считалась и считается одним из самых востребованных композиторов СССР и России. По ее песням можно проследить всю историю страны, ее обычной жизни, великих строек и больших побед на военном и мирном поприще.
Он появился на свет 7 ноября 1879 года (по старому, действующему до февраля 1918 года стилю, – 26 октября) – ровно в день, когда в 1917 году победила Великая Октябрьская социалистическая революция, как ее официально, на государственном уровне, именовали в советскую эпоху. И вся биография Льва Давидовича Троцкого похожа на революционный вихрь.
Татьяна Ивановна Погуляева, окончив в 1986 г. филологический факультет Иркутского государственного университета, уже почти сорок лет работает учителем русского языка и литературы, в настоящее время в МБОУ г. Иркутска СОШ № 77. В 2020 г. стала победителем (1е место) Всероссийской олимпиады «Подари знание» по теме «Инновации в современном образовании» и Всероссийского педагогического конкурса в номинации «конкурс песни "Аты-баты, шли солдаты"» (2е место).
Ох, и гостеприимен же наш русский язык! И какого только беса он не привечает! Вот недавно во вполне официальном сообщении споткнулся на слове «абилимпикс». Сразу и не понял, что за зверь такой, что за набор в общем-то знакомых букв? Раскрыл словарь – а это в дословном переводе с английского означает «олимпиада возможностей». Ну чем не вполне адекватное название известному движению? Но захотелось какому-то грамотею «европеизироваться», и пошло гулять иностранное словечко по интернетам…
Мы тогда под Темрюком стояли. В аккурат под Новый год прислали нам с пополнением молоденького лейтенанта. Мы калачи тертые, видим – не обстрелян, не обмят, тонковат в кости, глаза шибко умные.
Редко встретишь в Байкальске, да и в Слюдянском районе, человека, прожившего здесь хотя бы одно десятилетие, чтобы он не знал её. Большинство мгновенно представят эту женщину, чья трудовая деятельность напрямую или косвенно связана с их судьбами.
Казалось бы, что нам Америка. Мало ли кого и куда там избирают, у нас тут свои проблемы, по большинству житейские. Так, да не совсем. Через несколько ступенек, но исход заокеанских выборов заметно аукнется и в России. Хотя бы в отношении всего, что связано с Украиной. А это, между прочим, тот или иной объем, то или иное количество смертей, ранений, разрушений, расходов. То – или иное. Или вообще без них. Разумеется, санкционное давление и много чего еще влияет на российскую экономику и на повседневную жизнь – и сегодня, и в будущем.
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался острой мордой в кусты, то взлаивал на белку, взлетевшую на ближайшее дерево. Хозяйкапыталась удержать непослушную собаку, но та шаг за шагомупорно тащила ее к скамье. Старик вздрогнул, завидев вытянутую крысиную морду с красными глазами, принюхивавшуюся к штанине.
В Магадане, имевшем в то время население 20 тысяч человек, вице-президент США и сопровождавшие его лица осмотрели порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, дом культуры, побывали на одном из участков прииска имени Фрунзе, побеседовали с рабочими. Один из вопросов звучал таким образом: «Целесообразно ли на территории Чукотки и Колымы иметь железную дорогу или более рационально использовать авиацию?».
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых столетий.
Трепетное свечение угасало вместе с остывающим солнцем и вскоре растворилось в сиреневом сумраке вечера.Оставив в сердце неизъяснимое томление и грусть по чему-то несбывшемуся.
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка. Каких только упреков я не выслушал от генералов. Но прежде, чем что-то сказать, они смотрели на Андрея Антоновича, а потом уже ко мне… В чем обвиняли? Офицеры не так показаны. Солдаты в фильме в конце не награждены… Короче, претензий!.. В итоге Гречко передал мне длинный убийственный список поправок. Шел я оттуда черный. Исправили? Три-четыре от силы. Изловчился как-то. Шолохов заступился. Фильм вышел. Правда, не к 30-летию Победы, а к 70-летию со дня рождения М. А. Шолохова». (Евгений Степанов «Это действительно было». Книга мемуаров.)
Нет, разумеется, страна с таким названием – одна. И государство – тоже. Речь о духовно-нравственном измерении, если хотите – о разном восприятии и окружающего мира, и самих себя. По-иностранному – о ментальности.
Франция. Канны. Город кинофестивалей. В 2010 году южный город встречал российскую культуру. В 13-й раз. Два российских региона представляли свое творчество, самобытность, народные таланты: Санкт-Петербург и Хакасия.
Сегодня мы начинам публикацию рассказа А. Семёнова «Старик и белка» времен «Молодёжки». Прототипом этого рассказа стал большой друг редакции «СМ» той поры, талантливый журналист и великолепный спортивный радиокомментатор, участник Великой Отечественной войны Лев Петрович Перминов.