Перенестись во времена послевоенного Ленинграда и увидеть своими глазами жилую застройку тех лет поможет книга Юлии Галкиной и Максима Шера. Здесь собраны дома, которые редко становятся частью туристических маршрутов, но именно они сохранили отголоски настоящего Ленинграда. Ниже предлагаем прочитать небольшой фрагмент.
Новые малоэтажные дома на проспекте Энгельса, архитектор Виктор Фромзель, 1948 год. Фотограф неизвестен. Из фондов ЦГАКФФД СПБ
7 февраля 1947 года Городской архитектурный совет призвал «отказаться от ряда архитектурных деталей, излишне усложняющих производство работ... (декоративный выпуск камней на поверхность стены — «гребенки», арочные оконные проемы и т. п.)». До постановления ЦК КПСС «об архитектурных излишествах», которое похоронило эпоху советского классицизма, оставалось восемь лет.
В «Ленинградской правде» между тем раскритиковали дома товарища Фромзеля на проспекте Энгельса: автору заметки не понравились планировочные, конструктивные, архитектурные — в общем, все особенности проекта. На критику власти отреагировали созданием комиссии «с участием большого количества архитекторов, инженеров». В том числе — Александра Гегелло, Андрея Оля, Игоря Фомина, Валентина Каменского и Константина Гурьева.
3 октября члены комиссии обследовали немногочисленные уже построенные малоэтажки: 10 домов и общежитий в Новой Деревне, на Большой Охте, в районах Белевского поля и Нарвской заставы. Выводы сделали следующие:
— во всех домах слишком маленькие окна и чересчур толстые дверцы встроенных шкафов;
— фигурные лепные порезки (декоративные элементы) вместо карнизов негигиеничны;
— полы в квартирах должны быть из узких сосновых реек, а не из толстых и широких шпунтованных досок;
— эмалированные раковины из тонкого железа на холодных заклепках прослужат всего несколько месяцев — и поэтому «необходимо немедленно прекратить их производство, являющееся бессмысленной и преступной растратой государственных ресурсов».
Авторы доклада подчеркнули, что для удешевления и ускорения малоэтажного строительства нужно его индустриализировать, изготовляя детали и даже части зданий на заводах. До появления первого в Ленинграде и СССР домостроительного комбината (Полюстровского) оставалось чуть больше десяти лет.
27 октября 1947 года архитектор Александр Гегелло сердился и расстраивался. Проводя расширенное заседание Правления Ленинградского отделения союза советских архитекторов, он заявил, что «строительство малоэтажных домов можно считать сорванным», «организация строительства по существу никуда не годится», а качество построек «чрезвычайно низкое». И «вообще успехов в этом деле нет».
В малометражках, пояснял Гегелло, любые ошибки фатальны: «Мы наблюдали такое положение при осмотре, что если дверь была поставлена несколько в стороне, то войти в ванную было уже затруднительно».
Если исходить из норматива 6 кв. м на человека, в уже сданных домах невозможно будет меблировать квартиры, заявил архитектор Сергей Васильковский: «...Ни в одной квартире не может быть расставлено столько кроватей, сколько будет жить людей».
Жилой дом на Белевском поле, архитекторы Игорь Фомин, Александр Жук, Софья Пясковская, 1948 год. Дом снесен в конце 2010-х годов. Адрес перед сносом: ул. Седова, 89, к. 3. Фотография неизвестного автора из фондов Музея архитектуры им. А. В. Щусева
Архивная подпись к фотографии стоит того, чтобы ее воспроизвести полностью: «Участники Первой сессии Ленинградского филиала Академии архитектуры СССР осматривают на выставке в Доме архитектора макет опытного одноэтажного стандартного дома на две квартиры, изготовляемого заводским путем. Слева направо: член-корреспондент Академии архитектуры СССР, доктор архитектуры Е. А. Левинсон, ученый секретарь Академии архитектуры СССР Н. П. Белинкин, исполняющий обязанности президента Академии архитектуры СССР К. С. Алабян, ученый секретарь Ленинградского филиала Академии архитектуры СССР Ф. Ф. Олейник и председатель президиума Ленинградского филиала Академии архитектуры СССР А. И. Гегелло», 14 февраля 1949 года. Фотография Сигизмунда Кропивницкого из фондов ЦГАКФФД СПБ
Товарищ Левинсон предложил зимой переработать типы домов: «У меня лично такое впечатление, что отсюда можно много выжать и упростить. В части архитектурной отделки — это разговор очень трудный. В тех домах, в которых я принимал участие, я не понимаю, почему не хороши циркульные окна, я не понимаю, почему барельефы на стене будут затекать».
Левинсон также высказал мнение, что «двухкомнатные квартиры совершенно не нужны, конечно, они очень дорогие».
Архитектор Армен Барутчев, в свою очередь, высказал мнение, что они нужны, но не с проходными комнатами: «Мне кажется, что ни у кого в семье не произойдет никакой катастрофы, если сын с его женой будут жить в отдельной комнате, через которую не будут проходить его родители. И никогда мы не обеспечим такого положения, чтобы ни в одной семье не умер кто-то из ее членов. Скажем, в этой квартире (показывает на эскизе) умерла бабушка, что вы будете делать с этой комнатой? Что, она будет пустовать? Или, скажем, дочь вышла замуж? Опять трагедия!»
Раскритикованный ранее товарищ Фромзель объявил, что если ленинградская промышленность к 30-летию Октября (до которого оставалось полторы недели) выполнит план, то жилстроительство — нет: «Если жилстроительство исполкомское выполнено примерно на 83 %, то строительство ведомственное, я думаю, что оно будет сделано процентов на 30. Это катастрофа».
***
Так и вышло. Даже хуже.
За 1947 год в Ленинграде должны были построить 130 малоэтажных домов. Построили всего 22 (около 8 тыс. кв. м жилплощади). «Так, например, в Приморском районе из 90 домов построен только один дом, в Калининском районе — три дома, в Выборгском районе — два, в Володарском районе — 13 домов», — перечислял архитектор Александр Гинцберг.
«Картина получается не отрадная», — печалился начальник Ленинградской инспекции Государственного архитектурно-строительного контроля товарищ Шабров (ранее он же сообщал, что «в целом по городу качество жилищного строительства невысокое»).
К концу 1947 года некоторые застройщики ходатайствовали, «нельзя ли не делать панели, мостовые, газоны, не окрашивать фасады, мотивируя тем, что сейчас наступила осень и эти работы трудно вести». Шабров возмущался: «Но ведь руководителям этих организаций известно было, что за октябрем следует ноябрь, декабрь и т. д.».
В 1948 году в Ленинграде создали новый Генеральный план, рассчитанный на 10–12 лет. Он существенно отличался от предыдущего, разработанного в 1936 году. Архитектор Юрий Курбатов писал: «В отличие от первого Генерального плана, который утверждал ассиметричное развитие, ориентированное на юг, по новому Генплану начинают осваивать территории в северо-западном, северном и северо-восточном направлениях».
Новый жилой дом на Среднеохтинском проспекте, архитектор Армен Барутчев, 1947 год. Фотограф неизвестен. Из фондов ЦГАКФФД СПБ
В документе, среди прочего, определили норматив подушной жилплощади: девять (а не шесть, как раньше) кв. м на человека. Составители нового Генплана подсчитали, что за 10 лет население Ленинграда составит 3,5 млн человек (до войны — 3,2 млн).
***
В начале 1948 года Союз архитекторов снова провел осмотр малоэтажных домов — на этот раз заселенных. Таких, правда, опять оказалось совсем немного: дом на Белевском поле, дом на Мигуновской улице, дом на Среднеохтинском проспекте, дом на проспекте Энгельса и общежитие.
Белова и Каменского критиковали больше всего. В итоге они вынужденно скорректировали в квартирах санузлы: сделали их раздельными вместо совмещенных. Архитектор Гинцберг, впрочем, вопрос о санузлах назвал «довольно спорным»: «Я бы, может быть, не хотел иметь уборную вместе с ванной внутри квартиры, проход в которую должен быть обязательно через жилую комнату, но, может быть, некоторые товарищи считают это вполне возможным».
Товарищ Плисецкий — участник комиссии, обследовавшей малоэтажки, — резко отозвался о доме Белова в Зубовом переулке: «Там единственная деревянная лестница на второй этаж, и нет ни одной площадки между первым и вторым этажом, а лестница идет почти вертикально. Конечно, это смертоубийственная квартира для детей.
Архивная подпись: «Работница А. К. Малофеева производит окраску лестницы в малоэтажном доме на Белевском поле», 30 сентября 1947 года. Фотография Павла Федотова из фондов ЦГАКФФД СПБ
<...> Там и взрослый человек легко убьется». Архитектор Белов же отвечал на эти высказывания: «Никто там не падает, и всё хорошо».
В доме на Мигуновской по проекту Русакова был случай, когда «жильцы снимали шкафные двери и ставили кровати или другую мебель, так как иначе мебель нельзя было расположить».
Но это мелочи. Существенным открытием стало, что фактическая стоимость домов намного превышала проектируемую — при лимите 1 тыс. руб. за кв. м жилой площади (в ценах 1936 года), установленном в 1947 году. Архитектор Александр Гринцберг привел такие примеры:
— жилой дом Ремстройконторы Выборгского РЖУ на проспекте Энгельса в проекте стоил 450 тыс. руб., а на деле — 559 тыс. руб.;
— жилой дом и общежитие в Московском районе: в проекте — 1 856 000 руб., на деле — 2 218 000 руб.;
— дом на Балтийской улице: 569 тыс. руб. по планам и 728 тыс. руб. — в действительности.
Одна из причин, почему так вышло, — «строили обычными кустарными методами».
Книгу Юлии Галкиной и Максима Шера «Двухэтажный Ленинград. Жилая застройка 1945–1950 годов» представляет издательство «Эксмо».
В издании впервые собраны материалы по истории малоэтажной жилой застройки и повседневной жизни Ленинграда первых послевоенных лет. Двух- и трехэтажные дома, построенные в то время, иногда называют «немецкими». Помимо уникальных архивных фотоснимков, а также чертежей 1940-х гг., в книгу включены сделанные недавно цветные фотографии всех построек в одном из малоэтажных кварталов за Нарвской заставой. Этот характерный пример архитектуры конца 1940-х оказался под угрозой сноса. Послевоенные рабочие районы редко становятся частью туристических маршрутов, но именно они, как представляется, хранят дух своего времени. Книга является увлекательным источником информации об одной из малоизученных страниц в истории Ленинграда и будет интересна как профессиональным исследователям, так и всем, кто любит Петербург. Благодаря этой книге вы сможете перенестись во времена послевоенного Ленинграда и увидеть своими глазами жилую застройку тех лет. Здесь собраны дома, которые редко становятся частью туристических маршрутов, но именно они сохранили отголоски настоящего Ленинграда. Уникальные архивные фотографии и документы покажут вам, какими были эти дома в послевоенное время.
Вторая часть книги — это уникальный фотопроект Максима Шера. Его камера запечатлела сегодня те самые дома, построенные 70 лет назад. Такое путешествие по времени и пространству станет неповторимым опытом и позволит убедиться в том, что время не стоит на месте. Эта книга станет идеальным дополнением к серии «Истории домов и их жителей» («Истории московских домов, рассказанные их жителями», «Истории домов Петербурга, рассказанные их жителями», «Истории домов Тбилиси, рассказанные их жителями») и потрясающим подарком для любителей истории. Ее можно прочитать за один день или использовать в качестве источника информации для более серьезных исследований. Издание заинтересует людей разных возрастов и профессий, ведь история всегда будет оставаться интересной для всех.
***
Здорово, что представляемая книга является своеобразной машиной времени. И с ее помощью можно перенестись в послевоенный Ленинград и посмотреть, каким же был раньше этот прекрасный город.
Константин Демидов – автор двух поэтических сборников: «Признание» (2003), «Есть у сердца Родина» (2021). Его стихи публиковались в сборниках поселка Большой Луг, Шелехова и Москвы.
С этим нашим автором – Виктором Калинкиным наш читатель уже знаком (его рассказ «Сирота» был опубликован в апрельском номере «Перевала»). Виктор Николаевич родился в 1950 году в Забайкалье, окончил отделение журналистики ИГУ в 1978 году, работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Виктор Николаевич – автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Его рассказы печатались в газетах и в литературно-художественных изданиях, в том числе и в альманахе «Сибирь» в 80-е годы. Позже в разные годы выходят сборники его рассказов: «Колокола», «Случайный прохожий» и сборник стихов «Возвращение в деревню». Сегодня мы познакомим вас с новым его рассказом «Юркина любовь».
От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
