- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Большевистский Монте-Кристо и сверхчеловек Симон Камо |
| Алексей Филиппов, portal-kultura.ru |
| 12 Июня 2022 г. |
|
Недоучившийся семинарист Сталин отрекся от христианства, но его религией стал догматически понятый марксизм в ленинской интерпретации. Схожий путь проделал и ставший знаковой в СССР фигурой Симон Камо.
Родившийся в конце мая 1882 года, 140 лет назад, большевик-подпольщик Камо, он же Симон Аршакович Тер-Петросян, был невероятно популярен в СССР. О нем писали книги, снимали фильмы, в Армянской ССР был город Камо (теперь он называется Гавар). Это неудивительно: в советской массовой культуре Камо стал подобием большевистского Монте-Кристо. Он бежал из тюрем, не дрогнув, переносил нестерпимую боль, спасал товарищей, грабил банки, отчаянно рисковал, убивал — Симон Аршакович был сверхчеловеком и совершал невозможные вещи. Поэтому Камо стал героем не только житийной коммунистической литературы, описывавшей различные аспекты большевистской святости, но и приключенческого кино и книг. А в раннее постсоветское время Камо бурно разоблачали: тогда речь шла о его нечеловеческой, зверской, почти дьявольской природе. Камо действительно был жесток: и к себе, и тем более к другим. Если убрать его фанатичную преданность делу пролетарской революции, останется внушающий ужас бандит. Но с ней он становится кем-то вроде ангела разрушения и смерти, вера в дело освобождения пролетариата одухотворяет то, что делал этот человек. Сейчас, когда пролетариат сменил анемичный прекариат, который равнодушен ко всему на свете, в том числе и к себе, и освобождать его не от чего, да и некому, это совсем непонятно. Камо кажется каким-то странным феноменом: жил да был человек, мучивший себя и других неведомо из-за чего (уж не извращенец ли?). И в первую очередь это связано с тем, что нашу жизнь больше не определяет вера. Вера в Бога перестала быть освещающей жизнь сверхидеей, рай и ад превратились в умозрительные понятия. Вслед за этим увяли идеологии. В мире Камо и его старшего товарища и наставника Сталина (тот был репетитором юного Симона, учил его русскому языку, а потом открыл юноше марксизм) религия была жива и определяла то, как люди думали и, главное, чувствовали. Недоучившийся семинарист Сталин отрекся от христианства, но его религией стал догматически понятый марксизм в ленинской интерпретации. Схожий путь проделал и Симон Тер-Петросян. Общим у них было и отношение к отцам, это мог бы объяснить психолог. Сталину с отцом не повезло: тот был пустым, никчемным человеком. Он бил сына, не давал ему учиться и даже похитил его у расставшейся с ним жены. Однажды сын бросил в него нож. Симон Тер-Петросян тоже порвал с отцом, богатым подрядчиком, с которым у него было мало общего. Еще их роднит крайне токсичное сочетание обаяния, жестокости, расчетливости, недюжинной харизмы и больших актерских способностей. Сталин легко очаровывал людей, Камо мог выдать себя за кого угодно. Сталин организовывал нападения на банковские конвои, держал в страхе бакинских предпринимателей и бандитов, Камо тоже был прирожденным силовым лидером. В 1900-1907 годах Сталин был молод, тогда в его внутреннем мире формировалось то, с чем страна столкнулась в конце тридцатых годов, когда ему было под и за шестьдесят. Некоторое время Камо был его правой рукой, и они очень подходили друг другу. Оба были уроженцами Гори. Без отцовского авторитета и веры в Бога они вполне могли стать бандитами: в пред- и особенно в межреволюционную пору и Великороссию, и Грузию захлестнула волна преступлений с применением оружия. Воздух был пропитан насилием и агрессией, но обоих вела принятая как религиозная догма вера в экономическую теорию. Сталин был осторожен и предпочитал действовать из-за кулис: он был идеологом и организатором, стреляли другие. Много позже эта осторожность стала гипертрофированной, и он окружил себя тройным кольцом охраны. В начале девятисотых годов прошлого века он был capo di tutti capi, главным боссом боевиков закавказской революционной мафии, а Камо его главным подручным, capo bastone. Сталин добывал деньги для большевиков в городе нефтяных богачей Баку. Саймон Себаг Монтефиоре, автор книги «Молодость Сталина», пишет об этом периоде его жизни так: «Политика — грязное дело, — говорил впоследствии Сталин. — Мы все выполняли грязную работу во имя революции». Он стал успешным «крестным отцом» в небольшой, но полезной операции по сбору средств. Все это напоминало деятельность мафиозной семьи средней руки, где занимаются шантажом, подделкой валюты, вымогательством, ограблениями банков, пиратством и рэкетом — а также политической агитацией и журналистикой... Рассказывали, что миллионеры... были готовы раскошелиться после «десятиминутного разговора» со Сталиным — очевидно, благодаря придуманным им специальным бланкам, в которых значилось: <большевистский комитет предлагает вашей фирме заплатить ____ рублей.> Этот бланк рассылали по нефтяным компаниям, а деньги собирал технический ассистент Сосо — «очень высокий человек, известный как «телохранитель Сталина»; было видно, что у него пистолет. Платить никто не отказывался». Сталин направлял, Камо действовал: он организовал пробег тридцати двух заключенных из Метехского замка. Камо сыграл ключевую роль в организованном Сталиным нападении на карету Тифлисского отделения Госбанка: по сегодняшнему курсу рубля было похищено двадцать два миллиона долларов. В берлинской тюрьме Камо выдавал себя за не чувствующего боль душевнобольного: по его руке провели раскаленным шомполом, и он не изменился в лице. Проводивший экспертизу психиатр был так поражен, что не выдал испытуемого: доктор заметил, что зрачки у него все-таки расширились. Камо принимал участие и в других экспроприациях, провозил в Российскую империю оружие и взрывчатку. В 1912 году, после очередного нападения на перевозивший деньги конвой, он был схвачен и получил сразу четыре смертных приговора. В книге «Молодость Сталина» Саймон Себаг Монтефиоре цитирует письмо Камо из тюрьмы: «Со смертью я примирился, совершенно спокоен. На моей могиле давно бы могла вырасти трава вышиною в три сажени. Нельзя же все время увиливать от смерти. Когда-нибудь да нужно умереть. Но все-таки попытка не пытка. Постарайся что-нибудь придумать. Может, еще раз посмеемся над врагами». Его спас мягкосердечный прокурор, затянувший рассмотрение дела до амнистии по случаю трехсотлетия дома Романовых — и Камо получил двадцать лет каторги. «Силовики» Российской империи порой проявляли неуместную на службе человечность. Бюрократические колеса имперской государственной машины часто вращались вразнобой, и между них можно было проскочить. Сталина это часто выручало. В 1902-м прокурор не сумел доказать его причастность к восстанию в Баку, и, даже находясь в бакинской тюрьме, он по-прежнему руководил своими «маузеристами». Камо вышел на свободу после Февральской революции и широко развернулся в годы Гражданской войны. Прежде он собирался проверять на верность видных большевиков: прийти к ним с переодетыми жандармами соратниками и до смерти напугать, угрожая пытками, — кто не дрогнет, тот свой. Во время Гражданской войны Камо наконец претворил давнюю идею в жизнь и протестировал бойцов своего отряда: кто-то был расстрелян, один человек от ужаса сошел с ума. В Гражданскую войну он был также эффективен: работал в ЧК, вел подпольную работу в Закавказье, переправлял оружие, готовил восстания. А погиб Камо необычной для такого человека смертью: в 1922 году он, работник грузинского Наркомфина, ехал на велосипеде и его сбил грузовик. Возможно, это способствовало тому, что он стал легендой. Доживи Камо до конца тридцатых годов, ему бы пришлось принять участие в репрессиях или он сам был бы репрессирован. Человек такого темперамента не смог бы спокойно пройти раннесоветские политические перипетии. Кристально чистый, идеально подходящий для хрестоматий образ пламенного революционера был бы испорчен. Но это, разумеется, не главное. Подполье, революция, Гражданская война оказались периодами, когда многое оправдывало служение ставшей верой идее, а жизнь идущего на разнообразные компромиссы высокопоставленного советского номенклатурного работника это бы разрушила. Такой герой, как Камо, должен был погибнуть рано: идеальной была бы вражеская пуля или смерть в белогвардейском застенке, но сошел и случайно наехавший на него грузовик. Он боролся, страдал, убивал во имя высшей цели — и умер сорокалетним... И все это одухотворяла искренняя, пламенная вера, без которой Симон Аршакович Тер-Петросян был бы обычным грабителем и убийцей. На нашем сайте читайте также:
|
