Авиация дальнего действия |
20 Ноября 2014 г. |
Вместо предисловия. В Первой мировой войне понадобились самолёты, способные наносить бомбовые удары по тылам противника. Таким стал самый мощный самолёт того времени – «Илья Муромец». 23 декабря 1914 года Российский император Николай II издал Указ о создании первого полка бомбардировщиков. Именно этот Указ положил начало тяжёлой бомбардировочной авиации не только в нашей стране, но и в мире в целом. А в начале сорок первого года шеф-пилот Гражданского воздушного флота, эскадрильи особого назначения Александр Голованов написал письмо в Кремль: «Товарищ Сталин! Европейская война показывает, какую огромную роль играет авиация при умелом, конечно, её использовании... В начале войны с белофиннами мной была выдвинута идея полётов в глубокие тылы белофиннов. Ввиду того, что мы летали на самолёте «Дуглас» без всякого сопровождения и вооружения, летали мы только при плохих метеоусловиях, пользовались исключительно радионавигацией... Будучи на приёме у тов. Жданова, я выдвинул вопрос, чтобы нам были приданы бомбардировщики для вождения их на цели, но вопрос так и остался нерешённым... На сегодня с каждым днём диктуется необходимость иметь такую авиацию, которая могла бы работать почти в любых условиях и точно прилететь к цели... Лётчик Голованов» Так в феврале 1941 года появился 212 отдельный авиаполк дальней бомбардировочной авиации, командиром которого был назначен Александр Евгеньевич Голованов. 24 июня 1941 года 63-й авиаполк скоростных бомбардировщиков, который базировался в эстонском местечке Рапла, нанёс удар по аэродрому в Хельсинки, на котором скапливались бомбардировщики Геринга для массированного удара по Ленинграду. План фашистов был сорван. В этой операции принимал участие и наш земляк-черемховец лётчик Николай Толстиков. Недолго спокойно жил Берлин после нападения на нашу страну, когда на залитый светом город, сверкающий огнями рекламы, как будто война не касалась жителей рейха, посыпались авиабомбы, Берлин погрузился во мрак. Столицу гитлеровского рейха наши лётчики бомбили, взлетая с острова Саарема в Балтийском море. Удары наносились по Кёнигсбергу и промышленному Данцигу, где немцы строили свои подводные лодки. Это было только начало возмездия. Сегодня Дальняя авиация России всегда в боевой готовности на страже большой страны. В Иркутске живут ветераны Дальней бомбардировочной. О генерале-майоре авиации Викторе Павловиче Помыткине мы писали в «Моих годах». Он много лет пролетал штурманом на воздушном крейсере Ту-95, работал на разных командных должностях. В отставку генерал уходил с должности заместителя командующего Дальней авиации. Сейчас Виктор Павлович президент группы компаний «ИнтерСибКар» и генеральный директор Фонда поддержки ветеранов Вооружённых сил. Генерал познакомил меня с Фаилем Саматовым – лётчиком, полковником в отставке. Небо ошибок не прощает Уже далёкое детство и родительский дом с подворьем и разной скотиной, размеренные будни крестьянского уклада, добрая мама и строгий отец Зайнетдин, старавшийся внушить Фаилю, что без грамоты он никто, а вот закончишь, мол, школу – тогда дорога открыта по жизни всякая: может, обычная, а может, большая. Детство и юность всегда в памяти. Как-то он сказал мне: «Я от сохи, и очень благодарен отцу за воспитание, за то, что научил уважать любой труд и относиться к нему с уважением и пониманием, всё делать накрепко. После школы мои одноклассники разъехались из деревни кто куда. Многие поехали учиться дальше, но я остался в своём Кулукаево, есть такая деревня в Челябинской области, освоил профессию монтёра и проработал в совхозе два года, пока не призвали в армию. Про Саматова трудно сказать, что ветеран: выглядит моложаво в свои шестьдесят пять. Крепкой закалки уралец, он и сейчас продолжает работать инженером-инспектором в службе обеспечения безопасности полётов Международного аэропорта Иркутск. Работа ответственная, сменная, но к бессонным ночам на дежурстве бывшему лётчику дальней авиации не привыкать. – В детстве стать лётчиком и в мечтах не было, – вспоминает Фаиль Зайнетдинович. – Служить в армии начал в авиации Черноморского флота, возможно, жизненный выбор определился от общения с лётчиками и штурманами на аэродроме под Бахчисараем, но я никогда не болел романтикой, видел уставших после полёта людей и понимал, какой это тяжёлый труд. Но всё же после службы поехал поступать в Тамбовское высшее военное авиационное училище лётчиков имени Героя Советского Союза Марии Расковой. Там готовили пилотов для Дальней авиации. Я стал курсантом, когда мои одногодки уже заканчивали училище, но зато я успел поработать и пройти срочную службу, а это уже кое-какой жизненный опыт. Принятое решение было крепким – по наказам отца я был твёрдо убеждён, что небо для меня теперь на всю жизнь. Учёба Саматову давалась легко, и он с нетерпением ждал первого самостоятельный полёта, который состоялся на учебном Л-29. Это было только начало, когда приходит чувство, что ты в небе хозяин, что ты в небе не лишний, ты летишь и управляешь этим полётом... Но профессионально взрослеть Фаиль стал, освоив фронтовой реактивный бомбардировщик ИЛ-28, и только на четвёртом курсе стал изучать тяжёлый реактивный ТУ-16 – первенец бомбардировочной авиации того времени, оснащённый мощными двигателями РД-3м 500, скорострельными пушками АМ-25 и солидным запасом авиабомб, способный нести ядерное оружие. Хотя в песне и поётся, что первым делом для пилотов самолёты, ну, а девушки потом, пришло время, и Фаиль встретил неповторимую Саули, дружба с которой длилась более трёх лет, а перед последним курсом они поженились. К месту назначения молодой лейтенант ехал уже с женой и дочкой Альбиной. В ноябре 1974 года семья прибыла под Оршу, где размещался 402 боибардировочный полк, и Саматов стал ?правым лётчиком тяжёлого бомбардировщика, а для молодой жены настали долгие дни переживания и ожидания мужа. Но это было только начало, впереди ещё ждали нелёгкие переезды в другие гарнизоны. Год для Саматова пролетел быстро, и вот расставание: Фаиля направили на курсы командиров кораблей в Рязань. По окончании курсов, вместе с семьёй он переехал в гарнизон на Белой. Климат Приангарья отличался от европейского, но зато была хорошая квартира в посёлке Средний. А на аэродром Саматова возил вместе с лётчиками и техсоставом старенький мотовоз. Фаиль летал на ТУ-16 командиром, высшее начальство пригляделось к молодому офицеру, исполнительному в службе и аккуратному в полётах. И вскоре его назначают заместителем командира полка, но летать приходилось по-прежнему много – такова доля бомбардировщиков дальнего действия. Фаиль неизменно был спокоен в полётах: дома его всегда ждали с нетерпением, и первой к отцу с распростёртыми ручками бросалась подрастающая Алька. Отдых был обеспечен, всё спокойно... ТУ-16 устаревали, и Саматову хотелось чего-то нового. Он видел, как стремительно взлетали с полосы сверхзвуковые ТУ-22, и он, наблюдая за мощными машинами, мысленно воображал себя за штурвалом этого корабля. Мечтам вскоре суждено было сбыться – в январе 1978 года Фаиль переучился на ТУ-22 М2. Вскоре ракетоносец стал любимой машиной Саматова. Фаиль был хорошим лётчиком, первый класс он получил, ещё летая на ТУ-16. Конечно, без ЧП в лётной жизни не обходилось, но Фаиль выходил из них победителем, хорошо усвоив: небо ошибок не прощает. Он был командиром отряда ТУ-22 МЗ, когда однажды на лётно-тактических учениях, при выруливание на взлёт, автоматика выдала, что триммер и механизм руля высоты находятся в положении пикирования. Саматов сразу доложил руководителю полётов. Дали команду заруливать на стоянку и пропустить боевой порядок полка. Позже при расследовании неисправность авиационной техники подтвердилась. Внимательность лётчика предотвратила тогда катастрофу. – Мы бы взлетели и воткнулись в землю, штурвалом я бы не вытянул самолёт, – вспоминает тот случай Фаиль Зайнетдинович. Командиром отряда Саматов летал до 1989 года. А потом его назначили старшим инспектором-лётчиком отдела безопасности полётов 30-й Воздушной Армии, которая размещалась в Иркутске. Ещё летая на «тушках», Фаиль стал лётчиком-снайпером, а с 1985 по 1988 годы заочно учился в военно-воздушной академии имени Гагарина и успешно её окончил. Есть в биографии лётчика и особая графа – ему доверяли облётывать самолёты после ремонта на заводе. Была такая служба – ЛПС (лётно-испытательная станция). Это значит, что надо проверить машину на всех режимах на земле и в небе. Саматов и с этими обязанностями справлялся успешно. А они не простые: испытателю, чтобы дать «добро» на регулярные полёты, необходимо досконально проверить машину, как доктору тщательно прослушать работу её систем, послушность самолёта ощутить в полёте. Полученные Фаилем Зайнетдиновичем награды, особенно ордена Красной Звезды и «За военные заслуги» говорят сами за себя. Получить их в мирное время совсем не просто... Нашу беседу с лётчиком прерывает звонок телефона, слышится детский голосок, Фаиль улыбается и поясняет: «Внучка Аринушка звонит, уже соскучилась по дедушке. Ей четвёртый годик пошёл». Небо над городом перечеркнули инверсионные следы двух самолётов. Они летят на запад в сторону Белой – возвращаются с боевого дежурства. Саматов смотрит в небо и задумчиво говорит: «В Дальней авиации я первый свой полёт совершил в Сельцах, что в 90 километрах от Новгорода, и перед пенсией свой заключительный полёт совершил тоже в Сельцах. Символично!
|
|