- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«…Могучий, простой, чисто русский художник». Карен Шахназаров о Сергее Бондарчуке |
| А. АНДРЕЕВА, журналист, заслуженный работник культуры РФ |
| 19 Октября 2024 г. |
|
Франция. Канны. Город кинофестивалей. В 2010 году южный город встречал российскую культуру. В 13-й раз. Два российских региона представляли свое творчество, самобытность, народные таланты: Санкт-Петербург и Хакасия.
Фото biographe.ru
Но особым событием форума пресса назвала показ фильма «Война и мир». Повод? Создателю киноленты С. Ф. Бондарчуку исполнялось бы 90 лет. Здесь его знают, высоко чтят, любят. Крупнейший кинозал забит. Билеты раскуплены заранее. Восемь часов идет четырехсерийная эпопея. Считай, рабочий день без перерыва на обед. Ни один человек не покинул зал. События 1812 года, увиденные гением Л. Толстого и оживленные С. Бондарчуком, ни на секунду не отпускали внимания зрителей. Лента, которой полвека, смотрится как премьера. Еще не проскочили последние титры, еще звучит трогательная музыка, написанная молодым, начинающим композитором Вячеславом Овчинниковым (ему всего 20 лет), а зрители уже спешат пристроиться в очередь к почетному гостю фестиваля Ирине Константиновне Скобцевой. Резон у каждого свой: взять автограф, задать вопрос, сделать фото на память и просто пожать руку – «спасибо».
Фото biographe.ru
…Москва. Тверская улица, дом 9. Монументальное серое здание занимает почти полквартала: от Газетного переулка до Моссовета. Угловой закругленный фасад дома выходит на Центральный телеграф, Красную площадь, Кремль. Дом облицован гранитом. Его фасад облепили памятные таблички. Они нас знакомят с россиянами, известными всему миру, жившими в этом здании и ушедшими на небеса. Физики, химики, флотоводцы, композиторы, поэты, артисты. В 2000 году на темно-коричневом граните появилась еще одна мемориальная плита. Темно-серый мрамор. Барельеф. Узнаваемый профиль: «Народный артист СССР, кинорежиссер Сергей Бондарчук жил в этом доме с 1968 по 1994 г.». Осень. 1995 год. На встречу с иркутскими тележурналистами согласилась Ирина Константиновна Скобцева, вдова С. Ф. Бондарчука. Нас трое – оператор Борис Вакуленко, режиссер Надежда Золотуева и я. Поднялись на последний этаж. Вошли. Огромная (по нашим иркутским меркам) полнометражная квартира. Окна – во двор и на Тверскую. В прошлые годы здесь было и шумно, и тесновато: бабушки, дедушки, мама, папа, дети. Сегодня – тишина. Живут двое – Ирина Константиновна и ее мама Юлия Николаевна. Ей 95 лет. Принимали в гостиной. Просторная комната. Нестандартная мебель. Диванчик, кресло, журнальный и письменный столы, книжные шкафы – все смотрится необычно, антиквариат (так мне показалось). Устроились. Подключили свет. «Какие вопросы вы подготовили для меня, что бы хотели узнать?» – ее первые слова. Передо мной сидит человек, знакомый по киноэкрану еще с 1950-х годов. Разглядывать в упор – неудобно. Пытаюсь делать это не очень откровенно. Голубоглазая красавица. Блондинка. Держится просто. Говорит спокойно. Яркий маникюр, огромный дорогой перстень. Темное, очень к лицу, платье. Манера сидеть, слушать, говорить – все в моей собеседнице привлекает, располагает к душевному, откровенному разговору – так мне показалось. Как получится – увидим. – Вы спрашиваете, о чем вопросы? Мне хотелось бы построить нашу беседу – дом, семья, творчество. – Дом? Семья? (Переспросила.) У нас была счастливая семья. Он актер, я актриса, потом уже пришла режиссура, потом… Семья – это наша работа. Работа – наша семья. У него был тыл. У нас были дети. Двое. Но все в доме было подчинено тому, что делает Сергей Федорович. И тому, что делаю я, конечно, но в меньшей степени, гораздо в меньшей… Ведь в любом содружестве должен быть человек, который как бы жертвует собой во имя другого. И я понимала, что это всегда доля женщины (дети, хозяйство, быт). А мужчина – это… – Жертва? В чем? – Не все предложения сниматься принимала. А если соглашалась – с условием далеко не уезжать, чтобы дом и Сергей Федорович близко. Он. Ему подчинено. Я ехала на интервью о ней. Она ж сама определила тему – о нем и только о нем пошел разговор. Я не спорила. – Я помню одну из первых ваших совместных работ – «Отелло». Он мавр, вы Дездемона. – Не верится, что это было почти сорок лет назад… съемка, репетиции. С Сережей мы встретились где-то года за полтора до фильма. Так, увидели друг друга, знакомы не были. Но встреча запала в душу. А потом Сергей Юткевич выбрал нас на главные роли в своем фильме, там и познакомились. Да, сорок лет назад, в этом году исполнилось бы… Как взялись в кадре за руки, так уже больше и не расставались. Сегодня, задним числом, я думаю: это была Судьба. Наша встреча. – «Отелло» – Шекспир, классика. Но есть у вас простой, бесхитростный фильм с незамысловатым сюжетом – «Сережа». До сих пор (его нередко показывают) он трогает, героям сопереживаешь. Почему, как вы думаете? – Вы правы. Если сегодня по одному из каналов дадут «Сережу» – непременно будут звонки. Говорят спасибо. Я это тоже заметила. Почему? Мне кажется, секрет прост. Во-первых, прелестная повесть Веры Пановой. И второе – режиссеры. Два молодых неизвестных имени. Это был их дебют. Георгий Данелия и Игорь Таланкин. Сегодня – мэтры, за ними много прекрасных кинолент. А тогда… И вот эти двое сумели показать любовь в семье. Благородного, безгранично доброго отчима. Это трогает души и чувства зрителей. Жизненная ситуация очень типичная – и люди примеривают ее на себя. А у нас как? А мы почему? Вы верно оценили: фильм бесхитростный, но его до сих пор помнят… А Сергей, он же замечательно сыграл свою роль… – Мне кажется, возьми любую его работу – и каждая обращает на себя внимание: «Степь», «Попрыгунья», «Молодая гвардия»… Но была у него роль, которая сделала его и известным, и популярным и принесла всесоюзное признание. Это… (она не дает договорить). – Это «Тарас Шевченко». Да, это, скажем так, – в самом начале… Ведь Сережа родом с Украины. Было такое село Белозерка в Херсонской губернии. Учился в украинской школе, хорошо знал язык. Очень любил поэзию, в том числе и стихи Тараса Шевченко. И когда случайно узнал, что Игорь Савченко будет делать фильм – сам на роль напросился. Савченко Игорь Андреевич (28 сентября 1906 г. – 14 декабря 1950 г.). В моем детстве его фильмы знали, любили, смотрели. «Богдан Хмельницкий», «Дума про казака Голоту», «Третий удар», «Партизаны в степях Украины»… В одном интервью, спустя годы, Бондарчук так вспоминал свое появление в киноленте: «Приехал в Киев. Не скажу, что встретили радушно. Нет. Во-первых, долго проверяли – хохол я или нет. Тогда, знаете, а это был 1950 год, пошел у них на Украине такой националистический напор. И говорили они со мной только на украинском. Они мне вопросы по-украински, я им ответ по-русски. Не стесняясь, при мне обсуждали: «Такой чернявый, не, це не Тарас, не похож зувсим. Нет, не пидыйдет!». За меня и Сергей Герасимов слово молвил, и Владимир Наумов. Нет, не услышали. И тут, не знаю уж почему, решили показать фото Хрущеву. Он у них много лет партией руководил. Авторитетный человек. Никита Сергеевич сказал: «Пусть снимается. Подойдет». Вот так просто». В очень короткий срок фильм был снят. Вышел в прокат. Увидела страна, руководство, вождь. И этот «чернявый, совсем не похожий» за роль поэта получил Сталинскую премию (вместе с режиссером, режиссер – посмертно). И в нарушение всех норм – звание «Народный артист СССР». Какие нормы были нарушены? Это звание приходило к тому, кто был уже народным артистом РСФСР. А Бондарчук не был. – Ему ведь было-то всего тридцать два года. Никто в его возрасте никогда не был так высоко отмечен… – Что я вам скажу? Для него это было и радостно, и почетно, но очень, не знаю даже, как сказать… Он же человек ответственный. И часть повторял: «Всю жизнь отрабатываю это звание. Груз этот не дает расслабиться. Нет права расслабляться». – Для вас его желание снимать кино было неожиданным? – И да, и нет. С его характером это нужно было предвидеть. Желание делать кино приходит со временем ко многим артистам. Актеру хочется снять так, как он видит, понимает тему… Это было где-то в 1958 году. Вдруг заявил: «Хочу снять фильм по рассказу Михаила Шолохова «Судьба человека». – Почему Шолохов? – Все началось случайно. Под Новый 1958 год пригласили Сережу на радио прочесть новый, только что опубликованный в газете «Правда», рассказ Михаила Шолохова «Судьба человека». Случай. Но он оказался его режиссерской судьбой. Герой рассказа, бывший военнопленный Соколов, его потряс. Сила. Стойкость. Как судьба его ни ломала, ни корежила – выстоял… «Сделаю фильм». Никто не верил, что сможет. Даже Шолохов: «Какой ты Соколов? На руки свои посмотри – он же от земли, а ты?». Пырьев отговаривал: «Зачем? Какой фильм? Это же рассказ – дай бог, на 20-минутную короткометражку хватит материала…» Он был неуговариваем. И на главную роль сам себя назначил. «Мосфильм» заявку принял. Утвердил. Снимай. Это время совпало с приходом Сережи в наш дом. С чемоданчиком. Жили мы тогда не здесь, а в маленькой двушке: мама, папа, бабушка с дедушкой и мы. И представьте себе, он всю семью втянул в подготовительную работу к съемкам. Мама печатала сценарий, папа что-то склеивал, вырезал, лепил какие-то макеты, бабушка жарила, парила, стряпала – вся съемочная группа столовалась у нас. Короче, это стало жизнью дома. М. А. Шолохов за семь дней написал этот рассказ. Молодой дебютант снимал картину с весны по осень 1958 года. Подсчитали – за 78 рабочих смен. Места киносъемок разбросаны по всей европейской части России: Тамбов, Дон, Ростов, «Мосфильм», Калининград… – И вот фильм сделан… – Первый просмотр на «Мосфильме». Конечно, главный гость Михаил Шолохов. Да не один. Из Вешенской прихватил с собой группу казачков, человек пятнадцать. Сергей волнуется. Несколько раз выходил во время показа. Курил. Нервы… Зажегся свет. Тишина. Все молчат. Ждут слово писателя. А он неожиданно поднимается, опустив глаза, быстро пробирается между рядами, покидает зал. Молча… Все разошлись. Мы домой пришли – представьте наше состояние! Понурые, расстроенные. Провал! Грандиозный! Где-то через час – звонок. Михаил Александрович звонит: «Сережа, ты прости меня. Я не хотел на людях рассопливиться. Слезы давили. Картина замечательная. Поздравляю!» Таким был первый шаг С. Ф. Бондарчука в Большое кино. Очень впечатляющее начало. На «Судьбу…» обрушился мощный звездопад: призы, награды, пресса. Семь крупнейших кинофестивалей единогласно отдали ленте высшие награды. О триумфе советского кино писали крупнейшие газеты Америки и Европы. «Самый милосердный фильм о войне», – оценил Папа Римский и рекомендовал по всем странам показывать эту ленту. По свидетельству английской прессы, У. Черчилль сказал: «Если хотите понять, почему Гитлер не смог покорить Россию – посмотрите фильм «Судьба человека». Бондарчук же в этом международном и всенародном признании отводил себе скромное место: «Здесь великая литература. Великий писатель. Прежде всего. И кинематограф со своими средствами подключился. Помогли многие мысли, наблюдения Шолохова. Словом, у меня было то, чего сейчас не хватает: ЧЕЛОВЕК, о котором постоянно думаешь в работе. Как это воспримет Шолохов? Для меня он – врожденный гений. Я много раз внимательнейшим образом прочел от корки до корки все, что он написал…» (Из интервью В. Кожемяке, май 1994 год).
– Они много общались? – Видите, их связывали не только рабочие отношения, но и глубокая дружба. Сережа всегда подчеркивал, что в его жизни на особенно почетном месте стоят два человека: отец Федор Петрович, крестьянин, и Михаил Александрович. Он часто бывал у него в гостях в Староконюшенном. И беседы там тянулись до утра. (Староконюшенный – один из переулков Арбата. В восьмиэтажном доме (постройки 1930-х годов) жили Миль – авиаконструктор, А. Микоян, Н. Хрущев (в последние годы). Одну из квартир занимал М. Шолохов.) – Домой Сережа возвращался из гостей с зарей, часов в 5 утра. Я его всегда ждала. И вот в предрассветной тишине сидим, пьем чай, и он подробно рассказывает. Я же, конечно, – что, как, почему, а как он, а что потом? Сережа очень много стихов знал наизусть. А Михаил Шолохов любил слушать. Часто просил – почитай еще, а вот это знаешь? Часто и я бывала на этих посиделках. Он как раз тогда заканчивал второй том «Поднятой целины». Читал нам главы, любил на слушателях проверять. И в такие часы он совершенно с другой стороны открывался. Помню, просит сыграть сцену из «Отелло». Слушает. Плачет. Вытирает слезы: «Извините, я очень сентиментальный». Вот такой он был человек, очень тонкой, ранимой души. – Мне кажется, эмоционально они были близки. Потому и дружили. Ведь Сергей Федорович своей игрой слезу пробивает у зрителя. А без душевных эмоций этого не сделать! – Мне сложно говорить о Сереже. Мои оценки могут быть очень субъективны. Но одно скажу: человек был удивительный. Я видела это, наблюдая за его работой в мастерской (во ВГИКе), на съемочных площадках, на репетициях. Удивительно понимал и ценил людей. – И он, мне кажется, очень был уверен в своих силах, способностях, возможностях. Что я имею в виду? Снял фильм по рассказу. И здесь же следом, не имея большого опыта в режиссерской работе, взялся за роман Л. Толстого «Война и мир». Как это? Роман прочесть – не каждый одолеет. – А здесь что получилось? Ведь и в мыслях не было. Но – звонок от Фурцевой Екатерины Алексеевны (министр культуры в те годы). Предлагает ему снять этот фильм и обещает всяческую поддержку. А то что получается (аргументировала она свое предложение): американцы сняли, а почему не мы? Как вы считаете, можно было от этого отказаться или кто-нибудь смог бы? Нет. Такой шанс раз в жизни выпадает. Конечно, и грандиозность, и масштабность этой затеи он представлял. Подождите, я вам что-то покажу. (Встала, отошла к книжному шкафу, взяла стопу каких-то книжечек и положила передо мной – смотрите. Держу в руках книжечки – блокноты, некоторые разматываются в длинные ленты узкой бумаги, склеенные между собой. На каждой страничке – схемы, рисунки цветные и черно-белые, все прорисовано до мелочей…) – Неужели это раскадровка сцен, эпизодов будущего фильма? – Правильно поняли. Это его метод работы. Он так расписывал тексты на каждый период. Баталии, сцены быта, приемы в салонах – все до мелочей кропотливо прорисовано и прописано. Был такой режиссер во Франции, его еще называют отцом французского кино Рене Клер (11.11.1898 г. – 15.03.1981). Это он сказал: «Я свой фильм уже сделал. Осталось только снять». Сергей Федорович так же работал. Весь фильм делался на столе, за столом – вот он… Он очень долго готовился к каждой картине. Собирал материал. В музеи ходил. В библиотеки. Вот Библия – посмотрите, сколько здесь галочек, закладок, подчеркиваний. Все это укладывалось в его сознании, а потом где-то в нужном месте выстреливало… Он ведь и фильмов-то снял не очень много, потому что долго шел к каждому. У него были эксперты по всем вопросам: этикету, быту, дизайну… В одном из своих интервью С. Бондарчук сказал об этом же: «Предмет, о котором я снимаю фильм, изучаю до самых мельчайших, микроскопических подробностей. Иначе в кинематографе нельзя… Я занимался не «киношкой», а кинематографом. В основе которого – большая литература». (Журнал «Обозреватель», август, 1994 год). Шесть лет (1961–1967 гг.) режиссер провел бок о бок с героями толстовского романа. В их усадьбах и будуарах. На полях сражений. На балах и обедах. Тяжелая, изнурительная творческая шестилетка. – Ирина Константиновна, министр сдержала слово – поддержка во всем? – Да, конечно. Ведь в картине все должно было соответствовать исторической правде! Все до мелочей. Убранство комнат, салонов, детской. Гардины на окнах и сервизы на столе. Всевозможное оружие, сабли, мортиры. Только киверов (гусарских головных уборов) нужно было изготовить 12 000, для пехотинцев сшить 9 000 костюмов. Это я вам говорю только то, что вспоминается сейчас по ходу беседы. 40 предприятий Союза работало над изготовлением только аксессуаров. Архивы 58 музеев были открыты: уточнить, сверить, проверить – пожалуйста. Во всем помогали. Безотказно. – Мне кажется, что и подбор актеров на главные роли был очень точным. – Это правда. Некоторые из них словно и рождены были для этой роли, которую получили. Ведь на роль Андрея Болконского вначале назначили И. Смоктуновского. Не смог – снимался в «Гамлете» у Г. Козинцева. Я вот думаю, это очень даже хорошо, что так случилось! Ведь Слава Тихонов – словно родился в костюме князя Болконского. Или возьмите Владислава Стржельчика. Сергея отговаривали: какой он Наполеон? Император среднего роста, тучноватый. А актер? Высокий, статный. Сергей настоял. Так, знаете, когда фильм представляли в Париже, зрители закидали цветами актера, признав в нем «своего, настоящего императора». Или возьмите Наташу Ростову! На эту роль пробовались известные и проверенные Наталья Фатеева, Людмила Гурченко, Анастасия Вертинская. А выбрал Сергей Федорович никому не известную Людочку Савельеву. И какое точное попадание! Представить кого-то другого здесь – просто невозможно. Я помню, как сложно дался ей один из эпизодов. Помните, была такая сцена, когда Ахросимова (крестная) не дает ей бежать из дома. Ее хотят увезти, а крестная не отпускает. Наташа внутренне живая, подвижная, открытая. А в этом эпизоде она – зверек. Маленький, ощетинившийся, некрасивый, в истерике и слезах. Она бежит за счастьем – не дают, она борется. Очень сложно было ей войти в это состояние – долго и мучительно репетировали. В итоге сыграла замечательно... У нас есть такие понятия – «актерский режиссер», «неактерский режиссер». Сережа – актерский. Умел такую атмосферу создать – все вытащит из артиста… В 1967 году фильм вышел в прокат. Закупили его 110 стран. В истории мирового кино это первый случай. До нас шесть раз экранизировали роман европейцы и американцы. Выход еще одной ленты ждали с нетерпением коллеги за рубежом. Как же они восприняли работу русского мэтра? Мне интересна была оценка тех, кто подтолкнул Фурцеву к мысли: «Почему они, а не мы?». Американцы. Нашла. 1956 год. Кинг Уэлис Видор (08.02.1894 – 01.11.1982 гг.) выдал одноименный фильм на экраны. Занял на главные роли лучших актеров Голливуда (Генри Фонда, Одри Хепбёрн, Мел Феррер и др.). Его реакция на нашу эпопею: «Бородинское сражение лучше показать невозможно: глубокое понимание битвы, многотысячное массовое зрелище – волнующее. Эпизод пожара в Москве прекрасно снят. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Мы обсуждали это у себя в Голливуде и единодушно решили: снято – сверх возможностей…». Станислав Ростоцкий («А зори здесь тихие», «Белый Бим Черное ухо», «Доживем до понедельника»…) вспоминает, как в 1968 году, во время посещения Америки, они с С. Бондарчуком и Н. Озеровым были в гостях у известнейшего американского режиссера Джона Форда. Он единственный в истории кино четыре раза получил «Оскара». «Нас предупредили: старик зловреден, своеволен, всегда хмур. Может запросто сказать: «Кто такие? Идите к черту…». Пришли. Представились. Узнав Сергея, мэтр заорал: «Серж, иди ко мне! Дай я тебя расцелую за твою Натали (Наташа Ростова)». Американская пресса одной фразой оценила встречу: «Великий Джон Форд снял шляпу перед мастерством С. Бондарчука». Почему я остановилась на этих эпизодах? Холодная война. А коллеги по цеху разговаривали и оценивали друг друга без оглядки на политику и политиков. Умели не страшиться конкуренции. Не скупились на добрые слова и высокие оценки. Жаль, что так измельчали нравы с той поры. Не стыдились учиться и признавались в этом зарубежные мастера более позднего поколения. Учиться у наших. Питер Джексон. Новозеландец. Режиссер. Родился в 1961 году, то есть в год, когда Сергей Федорович приступил к съемкам. В нулевые годы Джексон снял фильм «Властелин колец». Читаем его мемуары: «Перед съемками фильма мы всей съемочной группой смотрели фильм «Война и мир» С. Бондарчука. Я много взял у этого режиссера. Многое использовал в своей работе… Мы учились у него». Наши киноисторики до сих пор, кадр за кадром просматривая фильм, пытаются описать и рассказать, чем удивил режиссер, что новаторского было в его методах работы. Сергей Каптерев, российский киновед: «Сцена молебна перед боем. И сегодня это – сверхдостижение мирового кино, не только по тем временам. Мне трудно представить, кто сегодня может это сделать…». Собрав все блокноты и книжки-раскладушки в аккуратную стопочку, Ирина Константиновна перенесла их на прежнее место – в шкаф. Вернулась. Провела рукой по волосам. Не ожидая вопросов, продолжила: – Мало кто знает или даже догадывается, какими нечеловеческими усилиями давалось ему это новаторство, выдумки, придумки, которые он изобретал. От семьи полностью отрешился. Дети рождались и росли – не видел. Алена – в первую серию, Федор – во вторую. К работе приступил черноволосый, сдавал ленту – седовласый. Был случай, когда однажды после 18-часовой рабочей смены решил выпить кефир. Выпил – упал. Клиническая смерть – уже в больнице констатировали. Полтора месяца стояла работа. Врачи сделали все, поставили на ноги… вышел – и по-новой. – Дети подрастали. Они знали, чем занимается их папа? – Они же жили в этом. В разговорах об этом. Взял как-то Аленку на съемки. Бал снимали. Пусть посмотрит. Она пришла в таком восторге домой! «Мама, боже мой, папа на таком пылесосе ездил. Большой такой. На коньках катался. Все танцевали. Ему мешали. Он флажком взмахивал…». Ее первое знакомство с киносъемкой. Она говорит неспешно и спокойно. Почти каждую фразу заканчивая: «Не могу к Сергею Федоровичу быть объективной». «Война и мир» – первый фильм, а Сергей Бондарчук – первый режиссер СССР, принесшие стране международную награду – «Оскар». – Я совсем упустила знаете что? – Что? – После «Судьбы человека» позвонил нам итальянец Роберто Росселлини. Предложил Сергею сняться в своем фильме «В Риме была ночь». Это первый случай, когда капстрана пригласила советского актера. Роберто познакомил нас со всей верхушкой итальянской интеллигенции: писатели, актеры, режиссеры, артисты, композиторы. Федерико Феллини, его жена Джульетта Мазина, Витторио Де Сика, Нино Рота, Дино Де Лаурентис… На протяжении всей жизни мы с ними дружили, перезванивались. Однажды Феллини пригласил нас на просмотр своей картины «Корабль плывет». И помню, как огорченно и грустно (это, по-моему, восьмидесятые годы) сказал: «Знаешь, Сережа, ушел мой зритель, ушел… Сегодня меня никто не понимает». (Вспоминая, она умолкала. Почему-то сжимала и разжимала пальцы рук, в такт словам и мыслям. Словно это помогало на чем-то сосредоточиться.) Тогда я не очень поняла, о чем он. А теперь вот это «ушел мой зритель» сама иногда ощущаю. Новое время. Зритель другой. Мода иная. Оказывается, мода есть на все… и на кино. – Как отдыхали, отпуска как проводили? – Не помню, чтобы ездили в отпуск, отдыхали в санаториях или еще где-то. У Бондарчука была язва желудка – наша цыганская жизнь, сухомятка, где поели, где нет, иногда весь день – кофе. Бывало, в студенческие каникулы ездили лечиться у нас на юге. А так – нет. – За рубеж, на острова? – Никогда. Ездили только с деловыми визитами, в командировки. Сережа был членом жюри международных кинофестивалей. Италия, Франция, Чехия. Помню, пригласили на празднование 40-летия итальянского ТВ. Вот это время и было: встречи, посиделки, разговоры, просмотры фильмов. – Мы как-то плавно ушли с вами за рубеж, а теперь вернемся домой. Хорошо? К Шолохову. Он ведь в 1974 году возобновил творческое содружество. (Улыбается. Согласна.) – Он прочел роман «Они сражались за Родину». Жесткая шолоховская правда о войне. Заболел темой. Он так и сказал мне однажды: «Не чернилами написан роман – кровью. Кровью, перемешанной с болью и страданием. Сказал Шолохову – буду снимать». Писатель поставил два условия: фильм должен быть правдивым до боли – это раз, а снимать там, где шли реальные бои (Дон, станица Клетская) – это два. – Это было накануне 30-летия Победы в Великой Отечественной войне? К дате фильм? – Первоначально – да. Но выяснилось, что к дате Министерство обороны тоже задумало снять фильм. Но по роману министра обороны, маршала А. А. Гречко Он написал «Битва за Кавказ». Сережу вызвали, предложили. Сумел отказаться. Сумел как-то дипломатично вывернуться. Было и это. (Продолжение следует.)
|
