НА КАЛЕНДАРЕ

Между дьяволом и ангелом: вспомним Лаврентия Берию

Юрий ПРОНИН   
02 Ноября 2024 г.

Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Между дьяволом и ангелом: вспомним Лаврентия Берию

В качестве «затравки» такая история. Буквально через два дня, как состоялись похороны Сталина, главный редактор влиятельной тогда «Литературной газеты» Константин Симонов опубликовал передовицу, где провозгласил главной задачей советских писателей отразить великую историческую роль Сталина. На это последовала крайне раздраженная реакция секретаря ЦК КПСС, главы Московского горкома и обкома Никиты Хрущева, позвонившего в Союз писателей с требованием снять Симонова с должности главреда, что и было выполнено.

Однако чуть раньше и не обсуждая этот вопрос с Хрущевым, лично Симонову позвонил другой человек, пригласивший его к себе в рабочий кабинет. Человек корректно, четко и лаконично напомнил Константину Михайловичу, что «товарища Сталина мы уже проводили, и сейчас нужно заняться другими, более важными и неотложными вопросами». Симонов был ошеломлен, ведь вождя, как уже сказано, не стало лишь несколько дней назад…

Человеком, мягко одернувшим лауреата шести Сталинских премий, был первый заместитель председателя Совета Министров СССР, министр внутренних дел, маршал Советского Союза Лаврентий Павлович Берия. Как видим, Хрущев и Берия действовали в одном направлении, но каждый по-своему. Оба вышли из «сталинской шинели», оба – люди Системы. Но при этом Хрущев был эмоциональнее, внешне непосредственнее, хотя ему, человеку системы, как раз не хватало системности. Порывистость, сумбур, шараханья Хрущева контрастировали с комплексным подходом, который худо-бедно, несмотря на столь же заметные пробелы в образовании, освоил Берия.

«Бывают странные сближенья». В психологическом отношении, несмотря на громадную разницу в остальном, видны параллели между Берией и Троцким. Один был, несомненно, наиболее способным, масштабным, талантливым в партийном руководстве после смерти Ленина, но проиграл борьбу за власть. Другой оказался примерно в таком же положении, когда не стало Сталина. И тоже проиграл. Обоих погубила самонадеянность и комплекс превосходства, переоценка своих и недооценка чужих возможностей, где-то даже беспечность. Конечно, для ведомства Берии троцкисты были абсолютным злом, материалом для уничтожения, но, повторяю, в остальном…

О государственных заслугах Берии в последнее время сказано немало, однако изображать его буквально ангелом – значит, грешить против истины столь же сильно, как летом 1953 года, когда на «лубянского маршала» навесили всех собак. Поэтому оценка со знаком «плюс», которую еще в декабре 2017-го дал Лаврентию Берии нынешний директор ФСБ Александр Бортников, является, скажем так, спорной. Просто Сталин осенью 1938-го поставил Берию во главе НКВД под другие задачи, чем двумя годами ранее ставил Ежова. Вал репрессий (Большой террор) завершился, их задача, в понимании Сталина, выполнена. Теперь для сохранения статус-кво было достаточно меньших объемов насилия.

И все же – не без этого. В бытность Берии во главе НКВД состоялись массовые расстрелы польских офицеров весной 1940 года. Жесточайшие предвоенные репрессии в Прибалтике и на западе Украины. Затем, в годы войны, депортация «народов-изменников». Ну и, «по мелочевке», то тут, то там. Хотя, и это принципиально, Берия не злоупотреблял, согласно сказке о «перегибах», доверием Сталина, а лишь пунктуально выполнял его приказания. В этом плане его отличия от Хрущева (Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова) лишь символичны: те тоже утверждали списки на уничтожение, просто Берия по должности еще и непосредственно исполнял…

Судя по инициативам Берии за отведенные ему 100 с небольшим дней после смерти Сталина, он, во-первых, был явно настроен сломать репрессивную машину в ее прежнем виде. Во-вторых, яснее своих товарищей видел перспективы, то есть понимал, куда идти. В-третьих, как уже сказано, имел системное представление о прошлом, настоящем и будущем. Иными словами, был в государственном отношении выше других соратников Сталина. Ну, а то что поработал мясником, так на этом поприще отличились и Пиночет, и южнокорейские генералы, в итоге восстановившие в своих странах демократию. Да и Хрущев.

А что, если Берия, упредив события, одолел бы своих противников и остался у власти еще многие годы? На этот счет тоже хватает версий и оценок. Наиболее расхожая: Берия – это китайский путь, осторожная десталинизация («политических» освободят всех и безоговорочно, но без афиширования и пропагандистских истерик), взвешенные реформы в экономике, прагматизм во внешней политике. Плюс дистанцирование от формальных должностей и скромность в отношении почестей и восхваления. Короче, Дэн Сяопин на советский лад.

Доказать, так это или нет, разумеется, невозможно. И все же более правдоподобен вариант, при котором к «социализму с китайской спецификой» ближе как раз группа Молотова – Маленкова – Кагановича, проигравшая схватку за власть Хрущеву в 1957 году. А Берия, к разочарованию некоторых из его нынешних почитателей, все же был решительнее, если хотите – радикальнее. Уже при его жизни можно представить демонтаж советского социализма как такового, то есть глубокие реформы в СССР могли бы состояться лет на 30–35 раньше, чем это произошло на самом деле. И, возможно, оказались бы успешнее, так как и запас времени у Берии на такой случай был внушительнее. И если уж говорить о зарубежных образцах, близких к политической траектории Лаврентия Берии как руководителя страны, то это либо страны Центральной Европы (Польша, Венгрия, Чехия), либо «малые драконы» Юго-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань). Но без слепого копирования.

Можно считать Берию исчадием зла, можно «величайшим менеджером Кремля». Однако в жизни существуют не только черный и белый цвет, но и множество других, а еще и оттенки, полутона. Падение Лаврентия Берии летом 1953 года – это, конечно, не точка, а многоточие. Это простор для дискуссий и предположений. Несомненно, однако, что со временем масштаб личности «заплечных дел мастера» и руководителя проекта по созданию атомной бомбы и, между прочим, строительства нефтехимического комбината в Ангарске – пусть и с любым знаком, «плюс» или «минус» – не уменьшается, а возрастает.

  • Расскажите об этом своим друзьям!