Предоставим историкам рассказывать о Кронштадтском восстании и Десятом съезде РКП (б). Для нас столетие этих событий (оба выпали на март 1921-го) — только повод кое-что понять в механике нынешней власти. Которая и сегодня похожа на ту, что самым непредсказуемым способом разрешила тогда национальный кризис, вроде бы угрожавший ей гибелью.
Десятый съезд РКП (б)
Страна была совершенно иной, но методы управления именно в 1921-м приобрели почти современный облик.
Сто лет назад политические аналитики чуть ли не поголовно предсказывали скорый крах советской державы. Сельские жители не хотели больше терпеть конфискацию у них продовольствия (продразверстку), а горожане — хозяйственный развал и голод. К крестьянским бунтам и рабочим стачкам добавилось восстание кронштадтских моряков. Активисты правящей партии шумно требовали для себя права и свободы («рабочую демократию»). А два главных вождя, Ленин и Троцкий, вдруг начали разбираться, кто сильнее.
Казалось бы, большевистский режим должен был либо рухнуть, либо превратиться во что-то гораздо более мягкое.
Не случилось ни того, ни другого.
Народные бунты, и в первую очередь мятеж в Кронштадте, были подавлены безо всякой пощады. Те, кто кричал на собраниях о советской власти без коммунистов и о социализме, приспособленном к нуждам крестьян, бежали за рубеж или пали жертвами расправ.
При этом экономический курс развернулся на 180 градусов и стал полностью соответствовать тому, о чем кричали на собраниях. Десятый съезд отменил продразверстку и начал НЭП.
Одновременно партийным мечтателям о «рабочей демократии» дали окорот — тот же съезд навсегда запретил фракции, покончив с довольно широкой свободой слова, которая до этого существовала внутри большевистской партии.
Ну а поединок вождей закончился, как известно, в пользу Ленина. Менее известно, что поражение Троцкого в 1921-м было окончательным. Он никогда уже не мог претендовать на высшую власть. Все его последующие попытки перейти в наступление в 1923-м — 1927-м были заранее обречены. А самым могущественным из возможных преемников Ленина именно тогда стал Сталин — как раз в марте 1921-го он сам и его друзья захватили власть над партийным аппаратом.
Переворот 1921 года по своим последствиям значил не меньше, чем переворот 1917-го. Ленин вторично стал архитектором режима, контуры которого кажутся нам очень знакомыми.
Остается сказать о приметах, сохранявших актуальность все эти сто лет.
Почти везде политика — это слияние так называемой борьбы за власть и идейного противостояния. Скажем, Черчилль в 1940-м очень стремился к высшей власти, но шел к ней как сторонник решительной борьбы с Германией и в конкуренции с теми, кто предпочитал капитуляцию перед ней.
По аналогии, предсъездовская борьба у нас должна была выглядеть как столкновение сторонников и противников будущего НЭПа.
Но ничего подобного не происходило. Никаких открытых возражений против полного пересмотра экономической политики не высказывал ни один крупный деятель. Еще в 1918-м, в спорах вокруг Брестского мира, все было иначе. Но начиная с 1921-го крутые повороты курса один за другим происходили у нас как бы без дискуссий, даже подковерных, и часто безо всякой смены руководящих лиц. Тот же Сталин до конца 1920-х был нэповцем и считался чуть ли не «правым», а потом вдруг стал «левым».
Перед Десятым съездом борьба между сторонниками Ленина и Троцкого никоим образом не была битвой идейных противников — трезвого прагматика и революционного фанатика. Достаточно сказать, что именно за Троцким тогда с разной степенью решительности шли: Николай Бухарин, будущий глава «правого уклона»; Алексей Рыков, которому предстояло стать премьером и лицом советского НЭПа; Григорий Сокольников, будущий руководитель финансов и отец червонца; а также и Феликс Дзержинский, который, представьте, вскоре самоопределился как сторонник умеренного экономического курса. Так что предсъездовский спор был точно не о НЭПе.
Но формальный идеологический реквизит у этого спора был. Те, кто учил когда-то в вузах историю партии, помнят словосочетание «Дискуссия о профсоюзах». В чем была суть этой «дискуссии» мы, конечно, забыли — и правильно сделали. Начавшись по случайному поводу, она почти сразу утратила всякий идейный смысл, но зато создала удобный формат для передела власти.
Высшие чины сплотились в группировки («платформы») — кто вокруг Троцкого (перечисленные выше плюс главные руководители партаппарата), кто вокруг Ленина (Зиновьев, Сталин, Каменев и др.), кто вокруг активистов «рабочей» и внутрипартийной демократии. Выборы делегатов на Десятый съезд провели по этим «платформам». Ленинцы-зиновьевцы-сталинцы набрали подавляющее большинство и поделили должности в ЦК, урезав квоту Троцкого раза в два, а мелкие фракции просто запретив. Это был первый пример полного отделения борьбы за власть от борьбы идейной. С тех пор это стало у нас правилом.
Неувядающим правилом сделался и выборный мухлеж. Вот как о предсъездовской кампании высказался обиженный и полный сарказма делегат: «Ошибка заключалась в форме дискуссии под предводительством Зиновьева и под покровительством Ленина. Не только в Петербурге, у т. Зиновьева, но и здесь в Москве, в наших партийных органах, взамен сводки о военных фронтах стали давать место фронту партийному. Под наблюдением военного стратега и архидемократа т. Сталина эта сводка редактировалась. И каждый раз мы могли получить донесения, что на таком-то фронте одержаны такие-то победы, что за точку зрения Ленина голосовало столько-то, за точку зрения Троцкого — 6 голосов...» Поводы для обид другие, сами обиды — знакомые.
Итогом марта 1921-го стал удивительный режим — экономически либерализованный, политически тоталитарный, вождистский по устройству, но без какой-либо процедуры выдвижения преемника. НЭП оказался лишь маневром. А вот две поразительные черты этого режима открылись только со временем: постоянная готовность безоглядно изменить курс, сразу же забыв о плюсах и минусах прежней линии, и внутренняя способность возрождаться в более или менее прежнем виде после каждого очередного кризиса или распада. Сто лет, как другого режима нет.
Ведьма, сильфида, сатанесса – каких только прозвищ не давали Зинаиде Гиппиус ее современники. Одни преклонялись перед ее литературным талантом и «ботичеллиевской» красотой, другие боялись, оскорбляли и ненавидели.
Эта маленькая светловолосая женщина давно стала символом советской эстрады. Она считалась и считается одним из самых востребованных композиторов СССР и России. По ее песням можно проследить всю историю страны, ее обычной жизни, великих строек и больших побед на военном и мирном поприще.
Он появился на свет 7 ноября 1879 года (по старому, действующему до февраля 1918 года стилю, – 26 октября) – ровно в день, когда в 1917 году победила Великая Октябрьская социалистическая революция, как ее официально, на государственном уровне, именовали в советскую эпоху. И вся биография Льва Давидовича Троцкого похожа на революционный вихрь.
Татьяна Ивановна Погуляева, окончив в 1986 г. филологический факультет Иркутского государственного университета, уже почти сорок лет работает учителем русского языка и литературы, в настоящее время в МБОУ г. Иркутска СОШ № 77. В 2020 г. стала победителем (1е место) Всероссийской олимпиады «Подари знание» по теме «Инновации в современном образовании» и Всероссийского педагогического конкурса в номинации «конкурс песни "Аты-баты, шли солдаты"» (2е место).
Ох, и гостеприимен же наш русский язык! И какого только беса он не привечает! Вот недавно во вполне официальном сообщении споткнулся на слове «абилимпикс». Сразу и не понял, что за зверь такой, что за набор в общем-то знакомых букв? Раскрыл словарь – а это в дословном переводе с английского означает «олимпиада возможностей». Ну чем не вполне адекватное название известному движению? Но захотелось какому-то грамотею «европеизироваться», и пошло гулять иностранное словечко по интернетам…
Мы тогда под Темрюком стояли. В аккурат под Новый год прислали нам с пополнением молоденького лейтенанта. Мы калачи тертые, видим – не обстрелян, не обмят, тонковат в кости, глаза шибко умные.
Редко встретишь в Байкальске, да и в Слюдянском районе, человека, прожившего здесь хотя бы одно десятилетие, чтобы он не знал её. Большинство мгновенно представят эту женщину, чья трудовая деятельность напрямую или косвенно связана с их судьбами.
Казалось бы, что нам Америка. Мало ли кого и куда там избирают, у нас тут свои проблемы, по большинству житейские. Так, да не совсем. Через несколько ступенек, но исход заокеанских выборов заметно аукнется и в России. Хотя бы в отношении всего, что связано с Украиной. А это, между прочим, тот или иной объем, то или иное количество смертей, ранений, разрушений, расходов. То – или иное. Или вообще без них. Разумеется, санкционное давление и много чего еще влияет на российскую экономику и на повседневную жизнь – и сегодня, и в будущем.
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался острой мордой в кусты, то взлаивал на белку, взлетевшую на ближайшее дерево. Хозяйкапыталась удержать непослушную собаку, но та шаг за шагомупорно тащила ее к скамье. Старик вздрогнул, завидев вытянутую крысиную морду с красными глазами, принюхивавшуюся к штанине.
В Магадане, имевшем в то время население 20 тысяч человек, вице-президент США и сопровождавшие его лица осмотрели порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, дом культуры, побывали на одном из участков прииска имени Фрунзе, побеседовали с рабочими. Один из вопросов звучал таким образом: «Целесообразно ли на территории Чукотки и Колымы иметь железную дорогу или более рационально использовать авиацию?».
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых столетий.
Трепетное свечение угасало вместе с остывающим солнцем и вскоре растворилось в сиреневом сумраке вечера.Оставив в сердце неизъяснимое томление и грусть по чему-то несбывшемуся.
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка. Каких только упреков я не выслушал от генералов. Но прежде, чем что-то сказать, они смотрели на Андрея Антоновича, а потом уже ко мне… В чем обвиняли? Офицеры не так показаны. Солдаты в фильме в конце не награждены… Короче, претензий!.. В итоге Гречко передал мне длинный убийственный список поправок. Шел я оттуда черный. Исправили? Три-четыре от силы. Изловчился как-то. Шолохов заступился. Фильм вышел. Правда, не к 30-летию Победы, а к 70-летию со дня рождения М. А. Шолохова». (Евгений Степанов «Это действительно было». Книга мемуаров.)
Нет, разумеется, страна с таким названием – одна. И государство – тоже. Речь о духовно-нравственном измерении, если хотите – о разном восприятии и окружающего мира, и самих себя. По-иностранному – о ментальности.
Франция. Канны. Город кинофестивалей. В 2010 году южный город встречал российскую культуру. В 13-й раз. Два российских региона представляли свое творчество, самобытность, народные таланты: Санкт-Петербург и Хакасия.