«У вас пожар в доме и тетка зарезалась…»

В начале 1917 года никто и не подозревал, что политическая цензура в России будет на короткое, впрочем, время, отменена.

Российская сатира времен Февральской революции 

Достаточно вспомнить случай с известным фельетонистом Алексеем Амфитеатровым, который за критику династии Романовых был сослан в Минусинск, чтобы понять, что за шуточки можно было и в те времена поплатиться. В начале 1917 года он вторично был отлучен от столицы – на сей раз за статью в газете «Русская воля», в которой подверг завуалированной критике министра внутренних дел Александра Протопопова. За это влиятельный персонаж Амфитеатрова отправил писателя в новое изгнание – на сей раз в Иркутск. Однако в пути журналиста и настигла весть о Февральской революции, которая способствовала его реабилитации.

Впрочем, этот случай не был типичным. Российские журналисты в основном вели себя скромно и на рожон не лезли. Это касалось многочисленных сатирических и юмористических изданий – «Будильника», «Бича», «Стрекозы», «Соловья», «Искры» и прочих. Журналы ограничивались «бытовыми» рассказами и фельетонами про глупых тещ, злых начальников, бюрократов и неверных мужей.

Исключением был «Новый Сатирикон» – журнал, где блистали талантливые перья Аркадия Аверченко, его тезки Бухова, Тэффи, Саши Черного и других замечательных авторов. Издание было острое, язвительное, на его страницах время от времени появлялись белые пятна с надписью «Материал снят по не зависящим от редакции обстоятельствам». Это означало, что литераторы или художники-карикатуристы – Ре-Ми (Николай Ремизов) и Алексей Радаков – пытались посягнуть на честь некоего важного лица. Или, наоборот, старались доказать, что она, честь, у сего господина попросту отсутствует...

Все мигом изменилось после падения монархии. Одним из первых решений Временного правительства – от 4 марта 1917 года - стала ликвидация Главного управления по делам печати. Отныне можно было писать, что угодно и высмеивать кого угодно.

Разумеется, главными объектами нападок и виновниками всех российских бед были объявлены царь и царица.

Опьяненные свободой журналисты, словно голодные собаки, бросились «кусать» уже не страшного императора и его окружение. Так, газета «Свободные мысли», которая была закрыта в течение девяти лет и «вырвалась» на свободу в марте 1917 года, сообщила, что при обыске в кабинете директора департамента полиции была найдена целая серия русских и иностранных открыток, «ниспровергавших существующий порядок». На одной из них изображен Николай II у проруби, из которой торчит голова Распутина с подписью: «Не будет ли каких-нибудь приказаний?» На другой открытке императрица беседует с германским кайзером Вильгельмом.

Это были отголоски слухов – мол, царь находился в зависимости от «старца» и выполнял его пожелания, царица же якобы была шпионкой и выдавала Германии военные секреты.

На революционные события «Будильник» отозвался карикатурой Дмитрия Моора. На ней – уходящий император, к которому обращаются революционный солдат и рабочий: «Гражданин, возьмите корону. Она не нужна больше России».

Кстати, после Октябрьской революции Моор пошел служить новой власти. И стал рисовать злободневные советские плакаты. Самая известная его работа времен Гражданской войны – «Ты записался добровольцем?»

В революционные дни появилась открытка, стилизованная под некролог. Однако тест на ней был оптимистический: «С глубокой радостью извещаю родных и знакомых, что после продолжительной и тяжкой болезни 27 февраля 1917 года скончался самодержавный деспотический режим». Подпись: «Гражданин свободной России».

Кроме сатиры, на страницы газет и журналов хлынули грубая ругань, клевета и вымыслы.

Одни заголовки чего стоили: «Сказка о царе-дураке», «Царский клоповник», «Сказка о царских министрах и жульничествах быстрых», «Царские амуры», «Тайные похождения Алисы», «Сказка про царя Николашку и танцовщицу Машеньку»...

Какие же стали дерзкие и смелые журналисты-карикатуристы под дуновение революционного ветра, под реяние красных знамен! Попробовали бы они хотя бы пару недель назад так задеть власть! Ан нет, тогда они «скромно» молчали...

Первый номер «Нового Сатирикона», выпущенный после Февральской революции, был полностью посвящен этому событию. Журнал вышел под «шапкой»: «Да здравствует Республика!». В том же номере был опубликован фельетон главного редактора журнала Аверченко «Мой разговор с Николаем Романовым (Из воспоминаний)». В нем автор рассказывал о воображаемом визите в царский дворец и о беседе с императором, которая будто бы состоялась в начале мая 1916 года.

«Читал ваши сочинения, – говорил император. – Мне нравятся. Много есть смешного». «Я тоже читал его произведения: манифесты, рескрипты и прочее, – думал Аверченко. – Но мне они не нравились, хотя в них было еще больше смешного, чем в моих рассказах...»

Кстати, Николай II был действительно знаком с творчеством писателя. Фамилия встречается в дневнике царя и письмах его жены. Находясь под арестом, 7 мая 1918 года бывший монарх записал: «Вчера начал читать вслух книгу Аверченко «Синее с золотом»». Спустя несколько месяцев в Ипатьевском доме, где была казнена императорская семья, нашли книги Чехова, Салтыкова-Щедрина, тома «Войны и мира». Был там и сборник Аверченко...

Разумеется, главный редактор «Нового Сатирикона» не упустил случая задеть императора и императрицу: «Около двух десятков лет правила нами, умными, свободными людьми, эта мещанская скучная чета... Кто допустил? И все молчали, терпели и даже распевали иногда во все горло «Боже, царя храни». Кто допустил это безобразие и всероссийскую насмешку над нами?»

Аверченко был сторонником Временного правительства, однако осуждал нерешительность министров. В фельетоне «Как мы это понимаем» он резко писал: «Стыдитесь! Вам народ вручил власть – во что вы ее превратили?! Всякий хам, всякий мерзавец топчет ногами русское достоинство и русскую честь, – что вы делаете для того, чтобы прекратить это?! Довольно мямлить! Договаривайте все слова! Ставьте точки над «i». Вам нужна для спасения России диктатура – вводите ее! И если Керенский для порядка прикажет повесить меня первого – я скажу: вешайте, если это нужно. Но я требую: схватите властной рукой за шиворот и выбросьте вон из России всех, кто развращает армию, подстрекает устно и письменно малосознательный народ, кто губит всю Россию!..»

Позже, в эмиграции Аверченко обрушится на «печального Пьеро русской революции» - Александра Керенского. Он, по мнению писателя, стал главным виновником прихода к власти большевиков. Когда их можно было остановить, премьер бездействовал, произносил пустые речи...

Ленина и его соратников Аверченко ненавидел. В фельетоне «Made in Germany», опубликованном в апреле 1917 года, когда Ильич прибыл в Россию, он писал, что самое остроумное немецкое изобретение - это отправка в Россию вождя большевиков.

Аверченко считал, что Ленин мечтает о заключении сепаратного мира с Германией и гражданской войне в России. И то, и другое произошло. Сатирику же пришлось покинуть родину...

В Чехословакии, где жил писатель, у него не раз брали интервью. Однажды его спросили: «Как вы относитесь к тому, что некоторые страны признали Советскую Россию?». Аверченко с усмешкой ответил: «Это дело вкуса. Некоторым и индийская чума нравится, в особенности, если она не у него, а у соседа».

Теперь о другой приме дореволюционной журналистики – Тэффи, сочинения которой были весьма популярны. Чувство юмора у этой женщины было отменное.

В ее фельетоне «Новый год» речь о приходе 1917-го. «Наученная горьким опытом девятьсот шестнадцатого, от поздравлений отказываюсь, – писала Тэффи. – Подумайте только: ровно год назад мы поздравляли друг друга с девятьсот шестнадцатым! С такой-то гадостью! Это вроде:

– Крепко вас целую и от души поздравляю: у вас пожар в доме и тетка зарезалась».

И дальше – мрачная, но очень точная фраза: «Я с девятьсот семнадцатым никого не поздравляю».

Впрочем, первую революцию того года Тэффи встретила с надеждой: «Те звезды, к которым мы идем, – свобода, равенство, братство».

Она верила в будущее: «Какая огромная работа – снова поднять и очистить от всего этого мусора великую идею социализма!»

Но это не мешало критиковать новую власть. Тэффи посмеивалась над Керенским, в которого была «влюблена русская революция», снисходительно относилась к приезду «бабушки русской революции» Екатерины Брешко-Брешковской. Впрочем, был случай, когда писательница, что называется, прогнулась. В одном из майских номеров «Нового Сатирикона» Тэффи опубликовала бодрые агитационные стихи в поддержку «Займа Свободы», объявленного Временным правительством. Писала она серьезно, а получилось смешно:

«...Покупайте столько облигаций,

Сколько можно снесть пешком домой.

Знайте: вы спасаете Россию!

Вам за то воздвигнут монумент,

И, повинность исполняя сию,

Вы ещё получите процент!...

И для этого мы просим и зовем,

Подпишитесь поскорее на заем».

Между прочим, и сослуживец Тэффи по «Новому Сатирикону», Саша Черный стал участником этой рекламой кампании. Он, тонкий и грустный поэт, которому никогда не изменял вкус, вдруг выдал наивные, почти дилетантские вирши. К тому же, явно заказные:

«...Проснитесь! Трижды пел петух.

В далеких сумрачных полях

В тени бесчисленных крестов

Спят те, кто отдал все без слов...

Кто осквернил их славный прах?

Ты жив? Ты сыт? Так будь щедрей –

Открой свой кошелек слегка...

Ты слышишь, – скорбная рука

Стучится у твоих дверей».

После Февральской революции Черного то ли избрали заместителем комиссаром совета солдатских депутатов в Пскове, то ли он стал начальником отдела управления Северного флота. Впрочем, и то, и другое – смешно. Ну, какую пользу, скажите на милость, мог принести поэт-сатирик на этих постах?

За весь 1917 год Черный написал всего несколько стихотворений. Одно из них – «Слухи»: «Ой, как страшно, ой, как жутко... /

Не лишиться бы рассудка!.. / Слухов – тьма, как пыли в поле...»

Видимо, в то бурное революционное время что-то понять, оценить было решительно невозможно. Потому-то народ и питался слухами. Как, впрочем, и через многие десятилетия, в эпоху развитого социализма.

Над этим посмеивался Владимир Высоцкий:

«Словно мухи, тут и там, ходят слухи по домам, / А беззубые старухи их разносят по умам...»

...Чем больше проходило времени, тем меньше оптимизма оставалось у сторонников Временного правительства. Их устраивал Керенский, но только потому, что Ленин и другие большевики казались им гораздо опаснее. Весной и летом 1917-го над ними еще смеялись. Но это время стремительно шло к концу...

Источник: stoletie.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
• Вселенная звука: непревзойденный Бах
  
  Исполнилось 340 лет со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха.
• «Желаю всем мира и благополучия»
  
  Продолжаем рассказы жителей Иркутска, в детстве – узников фашистских концлагерей. Эти немолодые уже люди пронесли через всю жизнь тяжелые воспоминания об испытаниях, выпавших на их неокрепшие детские души, но не сломившие их дух.
• Крушение. Рассказ (ч.5)
  
  Придя в квартиру, он быстро заварил крепкий чай, сел у окна и, отхлебывая маленькими глоточками, еще раз пропускал через себя слова, сказанные Любовью Васильевной:
• Известное о Неизвестном
  
  Исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого скульптора, ветерана Великой Отечественной войны.
• И стали они жить вместе…
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков.
• Легенда советского джаза Леонид Утесов
  
  Исполнилось 130 лет со дня рождения Леонида Утёсова. Он не считал себя певцом, говорил, что голоса как не было, так и нет, но в то же время добавлял, что поет сердцем.
• «Мама отдала свою жизнь, чтобы спасти наши»
  
  Иркутский городской совет ветеранов и газета «Мои года» начинают печатать воспоминания людей, в детстве узников фашистских концлагерей. Сейчас они живут в Иркутске.
• Крушение. Рассказ (ч.4)
  
  Все вспоминалось без внутреннего трепета, а как о чем-то постороннем. Потом вспомнил, как ездил на похороны матери.
• 98-летний ветеран трех войн Алтай Дадуев: «День Победы отмечаем всей семьей»
  
  На оргкомитете администрации Иркутска под руководством мэра Руслана Болотова по подготовке к празднованию 80-летия Победы в Великой Отечественной войне еще в феврале было принято решение о проведении в городе ряда мероприятий.
• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.