«Спор вокруг переименования «Войковской» основан на мифах»

С окончанием этой недели завершится и интернет-референдум по переименованию станции метро «Войковская». Кажется, все доводы и контрдоводы уже произнесены, но на деле спор по этой проблеме был практическим, идеологическим, этическим, но никак не историческим. Самое время признать: участники спора с обеих сторон базировались на мифах вокруг фигуры Войкова.

Петр Войков

На данный момент на сайте «Активный гражданин» по вопросу о переименовании станции «Войковская» проголосовало уже более четверти миллиона человек. Более 30% из них потребовали название станции изменить. Потому что «имени Войкова – террориста, палача, детоубийцы, инициатора и активного участника казни царской семьи, который лично уничтожал тела при помощи серной кислоты – его имени не место в топонимике Москвы». Получается, что каждый третий оставивший свой голос склоняется к такой точке зрения.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой, недооценивать которую вовсе не стоит. Дело в том, что озвученные характеристики Петра Войкова во многом не соответствуют действительности. Они не подтверждаются исследованиями, материалами уголовного дела по убийству царской семьи и историческими источниками. Перед нами сформированный в массовом сознании миф, причем нельзя сказать, что сформированный за последние четверть века. Скорее это явление последних лет.

Террорист?

Войков действительно был причастен к покушению на ялтинского градоначальника генерала Ивана Думбадзе.

Покушение это было совершено в 1906 году, в разгар событий революции 1905 года. В Ялте, где было объявлено положение чрезвычайной охраны, Думбадзе ввел практически военные порядки, чем заслужил ненависть как либеральной интеллигенции, так и социал-демократов. Например, по распоряжению градоначальника любое здание, из которого будет открыта стрельба (а стреляли во время революции немало), подлежало сносу вне зависимости от причастности владельца. Общественность требовала немедленной отставки Думбадзе, звучали и прямые угрозы.

В феврале 1906 года в коляску, в которой ехал градоначальник, с балкона одного из ялтинских домов была брошена бомба. Исполнителем покушения был представитель партии эсеров – «крестьянской партии», претендующей на выражение интересов подавляющего большинства населения империи (более 80%) и активно практикующей индивидуальный террор. Одним из причастных к организации покушения являлся и 18-летний член РСДРП Петр Войков.

Косвенно об уровне его причастности свидетельствует такой факт: даже царская охранка, разрабатывавшая после покушения все связи революционеров, установила участие Войкова значительно позже. И вряд ли 18-летний парень из дружественной партии среди старших товарищей – революционеров-эсеров мог быть фигурой определяющей. Еще один нюанс – молодой Петр Войков в то время являлся членом РСДРП(м), то есть меньшевиков. В большевистскую партию он перешел лишь с Октябрьской революцией 1917 года.

Сам Думбадзе отделался контузией и, следуя введенным ранее правилам, приказал сжечь дом, из которого была брошена бомба. Что и было немедленно исполнено солдатами, которые не позволяли тушить здание, пока оно не превратилось в пепелище. Заодно разграбили и соседний дом.

В ходе революции 1905 года в Российской империи развернулась череда полноценных вооруженных выступлений, что уж говорить об индивидуальном терроре против царских сановников. Главными проводниками такого рода борьбы были именно эсеры. Меньшевики проводили куда меньше индивидуальных покушений, а вот как раз большевики индивидуальный террор отвергали – не из этических соображений, а из-за полной его неэффективности. Ленин посвятил этому аспекту немало строк в своей полемике с эсерами.

Палач и детоубийца?

Первое следствие по делу об убийстве царской семьи началось еще в феврале 1919 года по распоряжению Колчака, его проводил следователь по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколов. В 90-х годах в России началось уже новое следствие по делу о расстреле, его возглавлял старший прокурор-криминалист Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ В. Н. Соловьев. Он не только проанализировал данные Соколова, но и соотнес их с новыми источниками – теми, что появились в советское время и стали доступны в 90-е годы с открытием архивов.

В то же время при правительстве была создана специальная комиссия по делу о екатеринбургском убийстве. Результатом ее деятельности стало перезахоронение останков Николая II и членов его семьи в Петропавловской крепости Петербурга и публикация обобщенных данных следствия в 1998 году в специальном сборнике. Его составителем выступил политик, общественный деятель и монархист по убеждениям Виктор Аксючиц.

Эти пояснения требуются, чтобы не возникало сомнений – ни политическая конъюнктура 19-го года и 90-х годов, ни фигуры следователей или составителя сборника не предполагают выгораживания кого-либо из участников екатеринбургского расстрела.

В материалах Соколова Петр Войков (на момент расстрела царской семьи – комиссар по снабжению Уралсовета) упоминается лишь в связи с подписанным им требованием об отпуске 11 пудов серной кислоты из аптекарского магазина.

В сборнике Аксючица присутствуют два важных документа из материалов расследования 90-х годов, которое вел Соловьев. Первый – «Справка о вопросах, связанных с исследованием гибели семьи российского императора Николая II и лиц из его окружения, погибших 17 июля 1918 г. в Екатеринбурге». В ней приведены основания к возбуждению уголовного дела, обстоятельства расследования, анализ источников, на которые опиралось следствие, перечислены «участники расстрела и захоронения и близкие к ним лица», приведена реконструкция событий. Фамилия Войкова в этом документе не упоминается ни разу.

Второй документ – «Сравнительный анализ документов следствия 1918–1924 гг. с данными советских источников и материалами следствия 1991–1997 гг.». Фамилия Войкова упоминается в нем один раз, причем косвенно и вот в каком контексте.

Комендант Ипатьевского дома, непосредственный организатор (так у Соловьева) и руководитель казни Яков Юровский в своих воспоминаниях, озвученных в 30-е годы, сообщил, как отбирал 12 человек для расстрела, как двое из них отказались, как выводили царскую семью, как стреляли, извлекали драгоценности, зашитые в корсеты, как везли трупы к месту захоронения, как сломалась машина, и тела пришлось перегружать в пролетку, как возникло замешательство – нужно так спрятать тела, чтобы не нашли... Тут просто необходимо привести масштабную цитату из Юровского, чтобы продемонстрировать: он легко называет имена и фамилии причастных, спокойно говорит о своих действиях – да и отчего бы ему что-то скрывать, ведь в 30-е годы участие в расстреле царской семьи не только не осуждалось, напротив, им гордились.

«Я увидел, – рассказывает Юровский, – что никаких результатов мы не достигли с похоронами, что так оставлять нельзя и что все надо начинать сначала, а что делать? Куда девать? Приехал в облисполком и доложил по начальству, сколь все неблагополучно. Т. Сафаров и не помню кто еще послушали, да и так ничего не сказали. Тогда я разыскал Филиппа, указал ему на необходимость переброски трупов в другое место. Филипп вызвал Ермакова, крепко отругал его и отправил извлекать трупы. Я пошел в горисполком к Сергею Егоровичу Чуцкаеву, тогда еще председателю горисполкома, посоветоваться, быть может, он знает такое место. Он мне посоветовал на Московском тракте очень глубокие заброшенные шахты. Я добыл машину, взял с собой кого-то из Обл. ЧК, кажется, Полушина и еще кого-то, и поехали... Пока мы ездили, возник другой план – сжечь трупы, но как это сделать, никто не знает. Полушин, кажется, сказал, что он знает, ну и ладно... Кроме того, у меня возник план в случае какой-либо неудачи похоронить их группами в разных местах на проезжей дороге... Итак, три плана. Не на чем ехать, нет машины. Направился я в гараж начальника военных перевозок, нет ли каких машин. Начальником гаража или заместителем начальника военных перевозок, точно не помню, был товарищ Павел Петрович Горбунов, в настоящее время зам. Госбанка, сказал ему, что мне срочно нужна машина... Поехал к начальнику снабжения Урала Войкову добывать бензин или керосин, а также серной кислоты, это на случай, чтобы изуродовать лица, и, кроме того, лопаты. Все это я добыл. В качестве товарища комиссара Юстиции Уральской области я распорядился взять из тюрьмы десять подвод без кучеров. Погрузили все и поехали, туда же направили грузовик».

Следователь Генпрокуратуры Соловьев в своей работе опирается на воспоминания целого ряда непосредственных участников расстрела царской семьи и участников захоронения останков. Он приводит эти воспоминания и констатирует: нет ключевых противоречий между тем, что рассказывали в советские годы участники расстрела, данными следствия 1919 года и данными следствия 90-х. Незначительные расхождения вызваны особенностями памяти конкретных людей – не более. Это доказывает подлинность воспоминаний участников казни и снимает подозрения в поздней редактуре, показаниях, написанных по требованию спецслужб, и так далее.

В этих воспоминаниях, помимо воспоминаний Юровского, нет упоминаний Войкова. Не помнят его ни в качестве организатора расстрела, ни в качестве вдохновителя, ни как участника, ни даже наблюдателя во время казни или захоронения тел.

Два апокрифа

Впрочем, есть и исключение. Фамилия Войкова дважды всплывает в воспоминаниях чекиста Михаила Медведева (Кудрина). Здесь Войков принимает участие в заседании Уралсовета, на котором было вынесено решение о расстреле царской семьи, а также в составлении подложных писем о якобы готовящемся освобождении царской семьи белогвардейцами. Проблема лишь в том, что Медведев (Кудрин) – в то время рядовой екатеринбургский чекист – «вспоминает» также, о чем Ленин со Свердловым говорили в это время в Кремле, о чем думал и как был настроен Николай II, дает оценку геополитического положения Страны Советов и планов белых. Это трудно назвать личным свидетельством.

Обстоятельства появления этих воспоминаний также заслуживают отдельного рассмотрения: дело в том, что в 1962 году Медведев (Кудрин) через партийный архив пытался добиться статуса участника расстрела царской семьи (напомним, это было почетно). Вот только в воспоминаниях других непосредственных участников он или не значился, или упоминался совсем уж вскользь. Потерпев неудачу, чекист в 1963-м пишет трактат «Как все было на самом деле» и отправляет его Хрущеву. В советские времена эти его воспоминания, в отличие от многих других, не публиковались.

Еще один источник – теперь уже с масштабными, подробными обвинениями в адрес Войкова – это левый эсер Беседовский, бежавший в 1929 году на Запад и опубликовавший там немало разоблачительных антисоветских работ. Ни малейшего отношения к расстрелу царской семьи или к работе Уралсовета он не имел, зато работал с Войковым в представительстве СССР в Польше. Якобы в ходе именно этой работы Войков поделился с Беседовским, как инициировал расстрел, как возглавил расстрельную команду, как готовился зачитать приговор Николаю II (но Юровский опередил), как участвовал в расстреле, как снял с кого-то из убитых перстень с рубином на память, как лил кислоту, чтобы обезобразить лица мертвых.

Ирония ситуации заключается в том, что Войков в частных разговорах с Беседовским действительно мог что-то из этого рассказывать. Некоторые из непосредственных и подтвержденных участников расстрела в своих воспоминаниях активно тянут одеяло на себя, повествуя о своей исключительной роли в избавлении России от «клики Романовых». Такое уж было время... Вот только они не помнят Войкова. А Беседовский не останавливается на достигнутом: по его версии, инициатором убийства вообще был Сталин.

К сожалению, именно на «воспоминаниях» Беседовского, который никак не может считаться в этом деле авторитетным источником и чьи работы противоречат всем воспоминаниям участников расстрела, базируются сегодня версии о Петре Войкове как о «детоубийце, палаче, инициаторе и активном участнике казни царской семьи, который лично уничтожал тела при помощи серной кислоты». Это удобные воспоминания, которыми в последнее время активно пользуются в своей деятельности борцы с советскими топонимами и – шире – с советским наследием и советским периодом в истории. При этом все остальные – неудобные – воспоминания просто игнорируются.

За какие заслуги?

Петр Войков с 1921 года работал в Польше. Вначале в составе делегации по выполнению Рижского мирного договора, затем в статусе полномочного представителя. Следует напомнить, что Польша на тот момент являлась враждебным к Советской России государством, в 1921 году только-только закончилась советско-польская война.

В 1927 году Войков был убит белоэмигрантом Борисом Ковердой, который таким образом, по собственным словам, «отомстил за Россию» (в современных источниках приходится сталкиваться с вариацией «отомстил за убийство царской семьи», что не соответствует действительности).

Достоин ли советский дипломат в ранге посла, полномочный представитель державы, работавший в недружественном государстве и убитый при исполнении своих обязанностей, быть упомянутым в топонимах? В любом случае (очередная ирония истории) именем Петра Войкова была названа вовсе не станция метро. В 1927 году, сразу после гибели дипломата, его именем был назван подмосковный чугунолитейный завод, вокруг которого вырос рабочий поселок. Его так и называли – Войковский. Войковским стал и московский район после расширения города за счет поселка. Лишь в 1964 году здесь открылась станция метро, логично поименованная по названию района.

Подытожим: на наших глазах, буквально за последние несколько лет (даже в 90-е такого не было), был сформирован образ Петра Войкова, не соответствующий исторической действительности. Сегодня этот исторический миф является довлеющим в Сети и оттуда выплескивается на страницы СМИ. На основании этого мифа была раздута кампания по переименованию станции метро «Войковская». И, судя по тому, что в основе этой кампании определенно лежит подлог, дело вовсе не в отдельно взятом революционере и не в отдельно взятой станции.

Меж тем ситуация знакомая. Весь 2014 год на Украине продолжался «ленинопад». Бессмысленно было спрашивать у представителей победившего Майдана, чем им не угодил Ильич. В ответ можно было услышать много странного, например «организовал Голодомор и уничтожил миллионы украинцев». Из России за происходящим наблюдали с, мягко говоря, недоумением: что сделали с историческими представлениями целой нации за какие-то 25 лет? Недоумевали, как сейчас выясняется, несколько поспешно. Страсти вокруг переименования станции «Войковская» наглядно продемонстрировали: по мифологизированности собственной истории и готовности значительных масс людей руководствоваться исключительно мифами в ущерб всякой рациональности мы вполне можем догнать соседей.

По инф. vz.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
• Вселенная звука: непревзойденный Бах
  
  Исполнилось 340 лет со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха.
• «Желаю всем мира и благополучия»
  
  Продолжаем рассказы жителей Иркутска, в детстве – узников фашистских концлагерей. Эти немолодые уже люди пронесли через всю жизнь тяжелые воспоминания об испытаниях, выпавших на их неокрепшие детские души, но не сломившие их дух.
• Крушение. Рассказ (ч.5)
  
  Придя в квартиру, он быстро заварил крепкий чай, сел у окна и, отхлебывая маленькими глоточками, еще раз пропускал через себя слова, сказанные Любовью Васильевной:
• Известное о Неизвестном
  
  Исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого скульптора, ветерана Великой Отечественной войны.
• И стали они жить вместе…
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков.
• Легенда советского джаза Леонид Утесов
  
  Исполнилось 130 лет со дня рождения Леонида Утёсова. Он не считал себя певцом, говорил, что голоса как не было, так и нет, но в то же время добавлял, что поет сердцем.
• «Мама отдала свою жизнь, чтобы спасти наши»
  
  Иркутский городской совет ветеранов и газета «Мои года» начинают печатать воспоминания людей, в детстве узников фашистских концлагерей. Сейчас они живут в Иркутске.
• Крушение. Рассказ (ч.4)
  
  Все вспоминалось без внутреннего трепета, а как о чем-то постороннем. Потом вспомнил, как ездил на похороны матери.
• 98-летний ветеран трех войн Алтай Дадуев: «День Победы отмечаем всей семьей»
  
  На оргкомитете администрации Иркутска под руководством мэра Руслана Болотова по подготовке к празднованию 80-летия Победы в Великой Отечественной войне еще в феврале было принято решение о проведении в городе ряда мероприятий.
• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.