Сороковые, роковые - и такие счастливые! |
20 Февраля 2015 г. |
Детство и юность — это всегда лучшее время, что дано человеку. Даже если на это время выпадают война, голод и холод. Мы не воевали, но Великая Отечественная прошла и через нашу жизнь, разрубив ее на две неравные части: до и после войны. Мы всё понимали. Если нет еды, то, сколько ни проси, взять ее неоткуда. Если в доме батареи ледяные, то заснуть можно только навалив на себя гору одеял и пальто, а сверху бабушкин платок. Нет электричества, поскольку месячный лимит сожгли за два-три дня, — зажигай коптилку и при ее мерцающем свете готовь уроки... Дети войны, мы инстинктивно ощущали: чтобы выжить, надо принимать то, что есть. Больше всего боялись стать обузой взрослым, а потому рвались помочь хоть в чем-то в меру своих невеликих сил. И взрослые доверяли нам, даже самое дорогое — хлебные карточки. Потерял деньги — не беда, продашь на рынке что-то, и будут деньги. Разбил чашку — обойдешься жестяной кружкой. Но карточки... Зима 1943-го. Лютые морозы. Булочные открываются в 6.00, а мы приходили часа за два до открытия, чтобы хлеб достался наверняка. Мама прятала завернутые в платок карточки глубоко во внутренний карман телогрейки: «Не потеряй, сынок!» И вот стоят в темноте, переминаясь с ноги на ногу, ежатся от мороза женщины и дети — очередь за хлебом. Мужчин не было. Если кого видели, косились подозрительно: почему не на фронте, не на заводе? Но вот и 6 утра. Гремят засовы. Очередь движется молча. А как дойдешь до заветных дверей да попадешь в булочную, тут тебя с мороза охватит чудесный запах свежеиспеченной «черняшки». И рот сразу наполнится слюной, и глаза слезятся. А продавщица в белом халате поверх ватника уже вырезает ножницами талоны — рабочим 800 граммов, детям — 600, иждивенцам — 400. Режет буханку, ставит гирьки, отрезает довесок, потом еще — поменьше, а иногда (уж такая точность) — совсем крохотный кусочек добавит. Вот, смотрите, мол, ребенка не обвешу! И все эти куски и кусочки — в матерчатую сумку, и скорее домой, чтобы принести еще теплыми. Но иногда, чего греха таить, не все кусочки доносили... Даже в те суровые времена пацану требовались деньги на разные радости. Ну, бывало, мама или бабушка подкидывали пятерку. А еще можно было провернуть операцию: в школе на большой перемене выдавали бублик и пару конфет-подушечек. Конфетки — за щеку, а бублик — за угол, на Палашевский рынок. Загонишь его за червонец, а на эти деньги покупаешь стакан семечек, и вроде полдня есть не хочется. Деньги можно было выиграть в пристенок, казенку или расшибец. А можно было и проиграть... Продавали мы и папиросы вроссыпь возле кинотеатров. А еще... Теперь, за давностью лет, сознаюсь. На пару с другом Аликом мы выворачивали лампочки в соседних подъездах. Он, здоровенный, был навроде стремянки. А я, тощий, мигом взбирался ему на плечи и дотягивался до заветной добычи. Со временем опустошили мы всю прилегающую территорию. Но голодуха требовала новых подвигов. И мы придумали выворачивать лампочки в... вагонах метро. На последней станции притаились в уголке, с платформы нас не заметили, и поезд ушел в депо. Лампочек много, потолки невысокие, можно работать в четыре руки. Но только вывернули одну, как в вагоне погас свет. Оказывается, они включались в цепь последовательно. К тому же и цоколь у них совсем другой... Еле ноги унесли мы из этой авантюры. Куда тратили? Прежде всего на кино. Не пропускали ни одного фильма, я и сейчас их все помню поименно: «Подводная лодка Т-9», «Морской ястреб», «Иван Никулин — русский матрос», «Антоша Рыбкин», «Два бойца», «Котовский», «Пархоменко», «Парень из тайги», «Чапаев»... Мы смотрели их по десятку раз, знали наизусть все реплики героев. За рубль можно было выпить 10 стаканов чистой газировки или три с сиропом. Ну, а уж если совсем разбогател — покупай мороженое! У мороженщиков были ножи. Для тех, кто не мог купить пачку за «красненькую» (три червонца), ее резали пополам, а то и на четвертушки. Не забыть, как в 43-м идут по Тверскому бульвару четверо прожигателей жизни в драных штанах: я и мои друзья — Алик, Гарик, Славка. Мы гордо облизываем свои четвертушки, и все прохожие смотрят на нас. Мы счастливы. Потому что детство — это всегда счастье...
Тэги: |