Русская седина Джона Турнмана

В дневнике, хранящемся в Bentley Historical Library of the University of Michigan и переведенном мной, капрал роты G 339-го полка армии США Джон Х. Турнман рассказывает об интервенции на русском Севере в 1918-1919 годах. Его бесхитростные и откровенные записи заставляют взглянуть без прикрас на кровавые будни навязанной войны в глухом лесном краю. "Российская газета" публикует некоторые выдержки из дневника.

Американские офицеры слушают инструкции британского командования в день высадки 339-го пехотного полка армии США в порту Бакарица, Архангельск. 5 сентября 1918 года.

В полном объеме дневник впервые опубликован в журнале "Поморская столица" (N10 за 2017 год). Алексей Сухановский, руководитель поисковой группы "Третий фронт". Архангельск

Интервенция на русском Севере

Сувениры

Некоторое время мы стояли в Пинеге. Можно сказать, тут-то и началась нелегкая. Это показал первый же ночной бой. Наутро еще не верилось, что все так благополучно кончилось.

Один парень из наших высунул из окопа свою меховую шапку, надетую на ствол винтовки. В нее никто не стрелял. Тогда парень стал карабкаться из укрытия наружу: "Наверное, они ушли". Сверху он спросил меня: "Ты разве не собираешься?" Я спросил: "Куда?" Он засмеялся: "Да за сувенирами, дубина!" И тут из окопов повылезали все ребята. Ага, ладно! Для меня это было ново, и я тоже выбрался на бруствер. Вслед за всеми поперся сквозь снег и кустарник, не представляя, зачем мы отправились туда, где еще недавно были большевики?

Там, в зарослях, я увидел своего первого в жизни мертвеца. Этот молодец хорошо выглядел и, судя по форме, был настоящим большевиком. Тут подошел кто-то из наших, опустился на колени и разодрал на груди убитого борта шинели в поисках побрякушек. Я же просто стоял - потрясенный, ошарашенный, оглушенный этой простотой самого страшного на войне. Ведь никто и никогда из близких людей погибшего так и не узнает, где умер этот человек!

Тут подошел еще один соискатель и тщательно прошелся по карманам трупа, надеясь отыскать сигареты. Следующий - это был русский солдат из тех белых полков, что воевали вместе с нами, - снял с покойника ботинки. Я подумал: "Черт, что они делают?" Чуть позже мне сказали, что наши союзники-французы оказались самыми изобретательными: взяв пистолет за ствол, они выбивали золотые коронки изо рта мертвецов.

Для меня это было насколько ново, настолько и ужасно.

Центральная улица Пинеги. 1918 год.

Прорубь в крови

Англичане тут всегда были "боссами". Собственно, они и были нашими начальниками, а я мог их только ненавидеть. Чертовым английским офицерам как-то потребовался отряд из американских солдат. Старшина нашей роты G пришел и сказал: "Джон, ты и твоя команда нужны для маленькой работы". После этого мы последовали за двумя английскими офицерами в ночь вдоль по деревне. Мы ввосьмером подошли к одному дому, указанному англичанами: "Оцепите здание и смотрите, чтобы из него никто не убежал". Ага, ладно!

Во всех деревнях там не было ни одной двери с замками. Все всегда было открыто. В любой дом можно было зайти свободно даже в темноте. Вся семья, как положено, находилась в постели. И тут началось! Папа плачет, дедушка плачет, бабушка плачет, дети плачут. Англичанам был нужен глава семьи, которого они считали большевиком. Арестованному велели одеться. Тут его жена бросилась в ноги офицерам, трясла деньгами, умоляя, брякала жалкими монетами. Все плакали еще пуще - рев стоял несусветный. Мы вывели арестованного из его дома...

Я рассказал Биллу Вандерволлу о нашей ночной работе и спросил его: "Что там было дальше? Его посадили в тюрьму как большевика или еще что?" Бил ответил: "Этого мужика отвели к деревенской проруби, где все берут воду и полощут белье. Там его кололи штыками до тех пор, пока он, израненный, не упал в воду и не скрылся подо льдом".

Я видел, как утром к той же окровавленной проруби с лошадьми и санями шли женщины, чтобы набрать воды в бочки и деревянные ведра.

Вы можете себе это представить?!

"Суицид"

Однажды нам по телефону сообщили, что скоро подъедут два сержанта нашей роты, которые останутся на ночевку. Наш повар из Филадельфии оживился, собираясь чем-либо удивить парней: "Хорошо бы добыть зайца!" Ну и все в таком духе...

Вскоре приехали эти ребята с лошадью, запряженной в сани: сержант Янг и его товарищ ехали в Архангельск по какой-то надобности. Мы нормально, с разговорами поели, сказав напоследок: "Сейчас, ребята, давайте ляжем спать - надо отдохнуть". Места в доме было немного, и сержанты без затей улеглись бок о бок в свободном углу комнаты.

Было что-то около полуночи, а в час ночи - bang! Это прозвучало в ночном доме, как выстрел пистолета. Все по-прежнему было тихо. Я даже подумал: "Ну, может, дрова в печи трещат..." Но оказалось, что я был не единственным, кто проснулся от странного звука. Один из сержантов позвал: "Идите сюда! Здесь сержант Янг застрелился".

Зажгли огарок свечи и посветили туда, где в самом углу лежал сержант. Янг был мертв. В его голове зияла большая дыра. Кровища - повсюду. Стена была сплошь забрызгана.

Дозвониться до ротного среди ночи было нелегко, но наконец наш капитан взял трубку и выслушал сообщение сержанта о самоубийстве Янга. В ответ мы услышали, как капитан на том конце трубки засмеялся. В те дни у меня был прекрасный слух да и в комнате у телефона я был не один: капитан засмеялся. Представляете?

Я расскажу вам и обо всем остальном, что выяснилось позже. Сержант, который приехал с Янгом, похоже, был в сговоре с нашим капитаном. В Пинеге, спустя две недели после трагедии, Билл Вандерволл, Фрэнк Миллер и Джон Бессемер подошли ко мне с вопросом: "Что у вас там случилось с этим Янгом?" Я ответил: "Он застрелился". Кто-то из ребят сказал мне: "Сержант Янг обвинил нашего капитана в том, что тот по-крупному ворует наше продовольствие и собирался предать это огласке по возвращении в Детройт. Конфликт зашел далеко, так что смерть Янга - темное дело, парень...".

Американские капралы роты М 339-го полка перед отправкой из Пинеги в Архангельск. 1919 год.

Веревка в стволе

У нас был один сержант. Его звали Реган, и ничего хорошего он собой не представлял. Он заливал шары при первой возможности. Его понизили в звании из-за того, что он был постоянно пьян, начиная с нашей отправки из Америки. Как-то этот Реган чистил свою винтовку веревкой вместо шомпола и ее заклинило в стволе. Он сказал: "Пойду попробую выбить ее". Реган вернулся через час и сообщил: "Нормально! Я избавился от веревки в стволе и заодно застрелил пленного".

Американские капралы роты М 339-го полка перед отправкой из Пинеги в Архангельск. 1919 год.

Письма на голландском

Домой я писал на родном голландском языке, не желая, чтобы капитан что-либо понял в моем письме. Перлюстрация почты была в порядке вещей - война. Наши послания цензурировали с помощью чернил и ножниц. По-голландски я написал своим родным: "Мы здесь голодаем. Офицеры крадут нашу еду". Уловка удалась! Мой отец получил это письмо в Каламазу. Потом оказалось, что еще двадцать семь моих земляков написали домой о том же. Но городская газета не посмела напечатать ни строки об армейских безобразиях.

Расстрел офицера

Как-то раз нам приказали отправить пулеметный расчет Бёрка в распоряжение русских, которые хотели кого-то расстрелять. Приказ есть приказ - мы пошли. Спустились с холма на речной луг и увидели, что там уже отрыта могила, рядом с которой стоял русский офицер, приговоренный к смерти, и напротив - двадцать русских солдат из числа наших союзников. Наш расчет расположили за их спинами. Парни выглядели комично-озадаченными, когда мы поставили позади них свой пулемет. Он был гарантией того, что солдаты не откажутся расстрелять своего офицера.

Русские, поставив его перед ямой, прочитали какую-то бумагу и дали обреченному тряпку для глаз. Офицер бросил ее под ноги и пару раз перекрестился. Потом солдаты сделали залп. Человек был убит. Когда мы уходили, с трупа обдирали одежду...

На следующий день в Пинеге я увидел нашего капитана, который спросил меня: "Как тебе понравилось вчерашнее?" Я ответил: "Нисколько. Я даже не знаю, почему застрелили этого парня". Капитан ответил: "Он со своими людьми должен был вместе с американцами пойти вперед, но вернулся, сказав, что все застряли в снегу и ничего сделать нельзя. Ему не поверили, и это было равносильно смертному приговору. Я говорил с этим офицером и, уходя, оставил на столе перед ним свой пистолет. Я хотел, чтобы он застрелился без позора".

Американский солдат Джордж Мозес демонстрирует маскировочную новинку - масхалат убитого красноармейца. 8 января 1919 года.

Вопрос мамы

Покинув Францию, мы приплыли в Нью-Йорк, высадившись там 1 июля 1919 года. С войны я привез пару одеял и завернутый в одно из них пистолет. Через три дня, 4 июля, мы прибыли в Детройт и устроили там парад на Белл-Айле. Меня ждали родные и близкие.

Первое, о чем меня спросила мама: "Откуда у тебя седые волосы, сынок?"

John H. Toornman, Company G 339th Infantry United States Army

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.