Пленный. Рассказ-быль

Дмитрий Максимович Калашник родился на Дальнем востоке, детские годы прошли в Иркутске и в Забайкалье, а отрочество и юность пришлись на годы войны в г. Барвенково Харьковской области. Он трижды попадал в оккупацию, пережил шестикратный переход линии фронта. В 1943 г. за диверсию был приговорен гестапо к смертной казни, но чудом уцелел. В 1946 закончил Одесскую мореходку, а в 1951-м – курсы судовых механиков. Работал на рыболовных судах, служил на кораблях Черноморского флота, в Севастополе. В 1961году, после окончания спортивно-биологического факультета Харьковского пединститута, приехал в Иркутск и посвятил себя медицине, проработав врачом лечебной физкультуры более 50 лет. Специалист высшей категории, автор трёх методов функционального лечения, изобретатель-рационализатор и художник-любитель, увлекается литературным творчеством...

Шло лето сорок второго года. Мощный контрудар танковой группировки Клейста, нанесённый солнечным воскресным днём 17 мая в районе Барвенково в основание наших наступающих войск на Харьков, уже через сутки завершился полным окружением 9-й, 57-й и частично 6-й армий. Только плененными оказалось около четверти миллионов воинов Красной армии. Немецкие войска ринулись в образовавшуюся брешь фронта. Не встречая серьёзного сопротивления, они вышли на оперативный простор Донских степей и устремились к Сталинграду.

Огромный двор разрушенного мельничного завода в Барвенково немцы на скорую руку оборудовали под лагерь и загнали туда свыше 17 тысяч военнопленных. Густая масса людей в выгоревших гимнастерках лежала на голой земле и тихо шевелилась. Лагерь был обречён на быстрое вымирание от голода и лишений. Только на третьи сутки пленным стали выдавать один раз в день по поварёшке мутной баланды, сваренной из заплесневелой макухи, и ломтик «хлеба» из просяной шелухи. Уже через несколько дней масса военнопленных заметно поредела. Каждое утро из лагеря вывозилась арба, доверху нагруженная костлявыми трупами. Её медленно выталкивали за ворота с десяток истощенных людей и под конвоем отвозили к загородному яру.

Обнесённый колючей проволокой лагерь тщательно охранялся сторожевыми вышками и группами пеших патрульных. По ночам был слышен лай сторожевых собак, то и дело раздавались винтовочные выстрелы.

Небольшой город Барвенково сельского типа спал тревоженным прерывистым сном. На одной из окраинных улиц подросток Миша ночевал в шалаше, охраняя свой сад от набегов вооруженной братвы с соседних улиц. На зорьке, проснувшись от холода, он побрёл к крайней груше сада и прислушался. Вдруг за дальним кустом хмеля паренёк услышал шорок и вкрадчивый мужской голос: «Мальчик, не бойся, я свой, помоги мне!» Миша, спрятавшись, было за толстым стволом груши, выглянул и увидел за кустом человека в выцветшей красноармейской форме. Он сразу догадался, в чём дело, и смог только тихо вскрикнуть в ответ: «Дядя, подождите, я зараз!» Что было духу, мальчишка помчался по тропинке к своей хате и со всех сил забарабанил ногой в запертые двери. В сенях послышались шаркающие шаги.

– Это я! Скорее! – приглушённо выкрикнул Миша. Дверь быстро отворилась. На пороге стояла заспанная старушка.

– Шо, крадуть?! – тревожно спросила она.

– Да нет! – ответил мальчишка и шмыгнул в хату, – там наш боец из плена утёк, в кустах прячется, помощи просит.

Бабушка шустро собрала кое-какую еду, открыла сундук и достала оттуда залежалую мужскую одежду, связала всё в узел и следом за внуком поспешила в огород. Добежав до груши, Миша остановился. За кустом никого не было видно.

– Дядя, где вы?! – негромко кликнул мальчишка. В ответ ни звука. Мишка украдкой побрёл к кустам, бабушка - за ним. На росистой траве луговины виднелись свежие следы, уходящие в камышовые заросли высыхающего болота.

– Дядя, не бойтесь, мы свои! – вполголоса крикнул мальчишка, раздвигая камыш. Посередине болота, в воронке от бомбы, затопленной доверху водой, выглядывала из-под пилотки лишь заросшая голова. Тревожные глаза беглеца впились в мальчишку.

– Дядечка, хороший вы наш, не бойтесь же, мы свои, это моя бабушка! – проговорил Миша, кивнув головой на подошедшую сюда старушку, – вылезайте! Хватаясь за камыши, беглец с трудом выбрался из воды, мелко задрожал всем своим костлявым телом. Подошедшая к нему старушка сокрушённо запричитала:

– Ох, родненький ты наш, ох бедолажка, шо же они над тобой сотворили, проклятые! На вот, поешь скоренько, шо Бог послал! Пленный набросился на кукурузные «мокорженики», испечённые на голой плите, запивая их холодным молоком из глиняного кувшина. Жадно заглатывая пищу, он продолжал трястись неукротимой дрожью.

– А теперь переоденься скорише! – бабушка разложила на суховатое место принесённую одежду – тут всё, шо носил Мишин, вот, старший брат. Ушёл на войну прямо со школы. Где он теперь – не знаем. Может, вот так же, как ты?!

Беглец отвернулся от бабушки, с трудом стащил с себя прилипшую к телу одежду и быстро оделся в другую. Белый свитер, чёрные брюки и старые галоши на босую ногу преобразили беднягу.

– Возьми, вот, сапачку, пойдёшь так – огородами, будто на работу, – бабушка подала ему сапку с нанизанным на черенок узелком огурцов, – а сам-то ты откуда будешь? – спросила она.

– Сам я с Урала, мамаша, – Санников Иван (фамилия и имя подлинные). Ну, прощайте, мои дорогие! Жив, останусь, вовек не забуду ни вас, ни ваших вкуснейших лепёшек! А одежду мою закопайте, или сожгите!

– С Богом, сынок, с Богом! – перекрестила солдата старушка. Уралец разом обнял обоих спасителей и вскинул тяпку с узелком на плечо. Выбравшись из камышей на заогородную тропинку, он, не оглядываясь, зашагал в сторону речки.

Наступили холода. Потянулись мрачные дни оккупации. У местного населения не было ни хлеба, ни соли, ни спичек, ни мыла, ни топлива, ни света, ни денег. Донашивались латанная-перелатанная одежда и без того сношенная обувь. Девушек и юношей вылавливали облавами и увозили в заколоченных товарных вагонах в Германию, на каторгу. А советских активистов и сопротивленцев сажали в тюрьмы или концлагеря и многих из них казнили. Подростков и женщин гоняли на принудительные работы. Лишь небольшая кучка людей города добровольно шла в прислужники к оккупантам, в том числе и в полицаи. Никакой информации о событиях из внешнего мира у населения не было. Но вскоре стала выпускаться местная фашистская газета на русском языке. Однажды в ней была помещена заметка в виде «дружеского» шаржа: где был нарисован разухабистый Гитлер, растягивающий меха русской гармошки и лихо напевавший: «Широка страна моя родная!..» А вскоре в газете была напечатана короткая информация: «... 23-го ноября, не жалея живой силы и техники, русские прорвались к Калачу».

Эх, фрицы, вы фрицы, вы даже не подозревали, сколько радости вы вселили всем тем, кто с надеждой смотрел на Восток! Подавленные горем люди расправили плечи, стали улыбаться. А по вечерам они выходили за свои огороды и прислушивались к еле доносившейся с востока орудийной канонаде. В хатах послышались песни.

А 8 февраля 1943 года бои уже шли на улицах Барвенково. Миша тайком от бабушки вышел из укрытия и, прячась за углами хаты, наблюдал за ближним боем. Вот по снегу бегут немецкие солдаты в тонких зеленых шинелях и в пилотках, вывернутых на уши. Отстреливаясь, они удирают, как крысы с тонущего корабля. А вот и наши! Мимо пробежали с автоматами трое бойцов в валенках, в белых полушубках и, гляди-ка, в погонах!.. И снова немцы... И опят наши! Миша, как и многие соседские мальчишки, выскочил на улицу и, не вытирая слёз, радостными выкриками стал приветствовать своих освободителей. И вдруг он слышал чей-то громкий мужской голос, окликнувший его по имени. К нему подбежал радостно взволнованный боец с гвардейским значком на полушубке и тряхнул его рукой за плечо:

– Миша, ты что, не узнаёшь? Санников я, помнишь?!

– Дядя Иван! – выкрикнул мальчишка и крепко обнялся с солдатом – ни за что не узнал бы вас, какой вы справный стали!...

– А бабушка где?

– У соседей в погребе ховается.

– Эх, жаль, не увижу! Бежать надо, гнать их, гадов, надо, Миша! Наши вон там, левее пошли, видишь? А я вот на вашу грушу ориентир взял. Ну, кланяйся бабушке от меня, мы, может, ещё встретимся. Прощай, Миша!

Санников вскинул автомат и побежал вдоль улицы.

– Дядя Иван, смотрите, вон за скирдой ихний пулемёт строчит!

– Вижу, Миша, вижу! – не оборачиваясь, приветливо вскинул руку Санников и скрылся за хатами...

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.