Как югославский красный партизан стал израильтянином и сербским сенатором

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2015/26-01-livne как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

В мае 70-летие победы над нацистской Германией отметят в России и странах антигитлеровской коалиции. Несмотря на то что День Победы ежегодно широко отмечается в нашей стране, в массовом сознании Вторая мировая война и победа в ней — дела «давно минувших дней», сохраненные в книгах и учебниках, обрывках детских воспоминаний о дедах и прадедах. Вместе с тем и те события, и люди вовсе не так далеки от нас, как кажется на первый взгляд. Ветеран югославского партизанского движения Арье Ливне 1921 года рождения до сих пор ежедневно работает, играя важную роль в балканской политике. «Лента.ру» продолжает публиковать материалы, посвященные евреям во Второй мировой войне и их личному вкладу в победу и послевоенную жизнь. О себе и своем жизненном пути в интервью «Ленте.ру» рассказывает сербский ветеран-антифашист, сидевший в югославской тюрьме за просоветские симпатии, израильтянин и сионист, советник президента и сенатор Республики Сербской (Босния и Герцеговина) Арье Ливне.

{gallery}TXTS/2015/26-01-livne{/gallery}

Арье Ливне: Я вырос в городе Нови Сад в Югославии, участвовал в молодежном движении «Бейтар» с 14 лет. Так что моя «сионистская» история длится с 1935-1936 года. В 1941 году, когда союзная гитлеровцам венгерская армия вторглась в Югославию, мне было 20 лет. Это как раз был период, когда я должен был призваться в армию или пойти учиться в университет. Но, понятно, что этого не случилось. В 1942 году меня отправили в лагерь Бор в Сербии. Это не был лагерь уничтожения, это был рабочий лагерь, большие медные рудники. Германские власти отдали его венграм, чтобы те использовали там труд венгерских евреев. В июле 1943 года я оттуда бежал к партизанам в 25-ю дивизию и воевал до октября 1944-го вплоть до освобождения Белграда. Город был освобожден частями Красной армии и югославскими партизанами. Я тоже освобождал Белград, и там же завершилась моя военная карьера. Я, конечно, не был каким-то великим героем.

«Лента.ру»: Партизанский отряд, в котором вы воевали, был сербский или там были представлены различные народы Югославии?

Чисто сербский. Но командующим моей дивизией был словенский студент-коммунист Франц Хочевар, который позже стал послом Югославии в Лондоне.

Ваши соратники знали, что вы еврей?

Конечно! Меня партизаны приняли очень хорошо, и предложили мне работу в штабе. «Понятно, что вы сделали это предложение, потому что я еврей, то есть не гожусь для боевых действий, а только для офиса», — заявил я командиру. Хочевар смутился и спросил: «Ты считаешь нас антисемитами?» «Нет, но это предубеждение такое в отношении евреев, что еврей хорош в офисе», — ответил я. Так что оказался в боевых частях, где меня приняли хорошо. Очень хорошо. Ни секунды не ощущал себя евреем, не ощущал антисемитизма. Вообще.

Вся моя семья со стороны мамы осталась в Будапеште. В 1944 году маму забрали в Освенцим. Там ее убили и сожгли в газовых печах. Отец вернулся из Освенцима и умер потом в Израиле. После освобождения Белграда в 1945 году я поехал в Будапешт искать мамину семью. Кроме того, там была моя девушка, которая стала моей женой.

Помните, что вы делали в День Победы 9 мая 1945 года?

9 мая 1945 года я был в Будапеште и выступал с речью на центральной площади, конечно, в партизанской форме. У меня даже сохранилась фотография, висит на стене в офисе в Баня Луке. В это время в Будапеште был Геза Ревес, венгерский еврей, генерал Красной армии (позже он стал министром обороны Венгрии и послом ВНР в СССР). Он поручил мне найти партизан-евреев для того, чтобы они могли получить различную помощь или привилегии. Понятно, что я помогал евреям настолько, насколько я вообще мог, и конечно, старался, чтобы партизан-евреев «нашлось» как можно больше. Как-то Ревес меня позвал и спросил: «Скажи мне, действительно так много евреев были партизанами?» «Послушай, — ответил я. — Они бежали и добрались в партизанские районы. А воевали они или нет — это не моя забота. Мне важно, что мы делаем им добро. Во-первых, хорошо им, а во вторых лучше Венгрии». Он не задал мне никаких вопросов — лишь посмеялся над этим. Он был генералом Красной армии.

В то время все правительство Венгрии во главе с Матьяшем Ракоши (настоящая фамилия Розенфельд) состояло из евреев. В правительстве единственным неевреем был Ласло Райк (по иронии судьбы в 1949 году был казнен во время кампании Ракоши против сионистов). На вопрос, что же он делает в таком правительстве, он отвечал: «Шабес-гой — я расписываюсь в шабат».

Как складывалась ваша жизнь после войны?

Потом я вернулся в Белград, и в 1946 году по политическим причинам коммунистический режим в Югославии меня арестовал после доноса по мотивам разговора в одном из белградских кафе. Кафе арендовал мой друг, еврей из Нови Сада. Мы с ним беседовали, и я говорил о том, что югославский режим — вовсе не то, на что я рассчитывал, и не сказал ни слова о США. Я не знаю, работал ли он на югославские службы безопасности, и что он там наговорил.

Меня обвинили в том, у меня были связи с американскими агентами. На самом же деле — ничего такого не было. Если бы что-то было — сейчас, по прошествии стольких лет, я бы, наверное, рассказал. Наоборот, я активно выступал за социалистическую власть. Короче, меня арестовали и посадили на 10 лет. В 1948 году, когда я уже был в тюрьме, разгорелся конфликт между Иосипом Броз Тито и Иосифом Сталиным, Югославией и СССР. Я тогда заявил, что Советский Союз прав в этом конфликте. Предполагаю, что это продлило мое заключение на несколько лет (в 1948 году заключенные-евреи в югославских тюрьмах были выпущены в Израиль — прим. «Ленты.ру»). Из десяти лет я отсидел семь, и освободился в 1953-м благодаря вмешательству доктора Мартина Гольдмана из «Еврейского агентства». По просьбе моего отца он обратился в администрацию Тито, и меня отпустили за три года до окончания срока.

Благодаря моему другу, который был в лагере Бор вместе со мной, я нашел работу в Белграде, связанную с кино, а в 1956 году мне разрешили уехать в Израиль. В 1953-м после выхода из тюрьмы работал в Белграде.

Я приехал в Израиль ровно за две недели до того, как разразилась Синайская война. Меня чуть было не взяли в армию, ведь у меня уже был боевой опыт. И тут пришли мои друзья и сказали: «Что вы от него хотите. Он не знает иврит, вообще ничего не знает, приказов не поймет». Короче, я не попал на Синайскую войну. Выучил иврит в ульпане «Эцион», работал на множестве работ: в строительстве, на бензоколонках, пока в 1957 году не получил работу в «Еврейском агентстве» («Сохнут») — стал служащим в отделе пропаганды и проработал в «Сохнуте» и сионистском движении 40 лет, где закончил карьеру начальником отдела. В организации отвечал за визуальную продукцию по всему миру: выставки, фестивали кино, плакаты. На пенсию я ушел в возрасте 65 лет, как обычно. Но всегда есть люди, «без которых никак невозможно», и я оказался одним из таких. Так что проработал еще 10 лет, до 75, и ушел.

Однако ваша карьера на этом ведь не закончилась? Как вы вернулись в Югославию, появились в Боснии и Герцеговине?

Я все же был еще молод. В 1992-1993 годах ко мне обратились мои друзья из Белграда. Югославия к тому времени уже распалась, шла война с хорватами, и была проблема с городом Вуковар в Хорватии. Командиром сил ООН в Вуковаре был французский генерал по Жак-Поль Кляйн, еврей. Неевреи верят в то, что евреи правят миром, и Арье Ливне достаточно набрать по телефону Билла Клинтона и сказать: «Послушай, разреши этот вопрос», — и все будет нормально.

Я не хотел ехать, говорил, что не смогу ничем помочь, а меня упрашивали, предлагали деньги. Не хотел ехать, но, в конце концов, поехал. Был я у этого Кляйна. Понятно, что он не мог ничего сделать. Но вот так началась моя карьера в Сербии и Республике Сербской (РС) в Боснии и Герцеговине, и это отдельная длинная история, в которую человеку верится с трудом. Я был в очень близких отношениях со всеми руководителями Югославии (Малой Югославии, федерации Сербии и Черногории) и Сербии: Слободаном Милошевичем, Воиславом Коштуницей. Был очень близок с Борисом Тадичем, помогал всем, чем мог.

Почему? Зачем вы это делали?

Я люблю сербов. Я считаю, что между евреями и сербами должна быть дружба. Это была единственная страна в Европе, кроме России, Советского Союза, которая по-настоящему воевала с немцами. Это были не разговоры — партизаны воевали. Я был там.

Все остальные — это россказни. В Белграде были фашисты и коллаборанты, такие как генерал Милан Недич, но их было мало, сербский народ их не принял. На протяжении 500 лет после изгнания из Испании евреи жили в Сербии (в том числе и под властью Турции) как свободные люди. И я люблю сербский народ. Я чувствую себя его частью, я рос и учился там. Так что я делал то, что мог, и помогал там, где мог.

Что мне еще сказать тебе? Есть в жизни человека вещи, которые невозможно объяснить. Я уже не был совсем молодым, мне было далеко за 70, и в моей жизни началась новая карьера. В Белграде я работал представителем Всемирного еврейского конгресса в государствах бывшей Югославии, впрочем, основная часть работы была в сербской столице.

Через свои связи прибыл в Баня Луку, столицу Республики Сербской в Боснии и Герцеговине. Здесь я познакомился с Милорадом Додиком, который стал президентом Республики Сербской, и вот с ним у меня, несмотря на разницу в возрасте — ему 55 сейчас, а мне 93, — большая дружба. Я занимал пост советника президента, потом стал сенатором и почетным гражданином Баня Луки, получил высшие награды РС, являюсь представителем республики в Израиле. Мой кабинет соседствует с президентским.

Да, и для Израиля я сделал все, что мог. Три раза министр иностранных дел еврейского государства Авигдор Либерман был в Баня Луке. Они подружились с Додиком. Развивается дружба между Израилем и РС. Каждый год мы празднуем День Израиля и День Иерусалима в Баня Луке. И моя роль в этом не последняя. Возродилась маленькая еврейская община в Баня Луке. Два года назад открыли большой еврейский культурный центр в Баня Луке и синагогу. Это синагога имени моей мамы, которая погибла в Аушвице. Дом еврейской культуры местная община назвала в мою честь. После меня кое-что останется. Дом культуры в Баня Луке — самое большое, что я сделал, и конечно, архив кино имени Стивена Спилберга в Иерусалиме, к которому я тоже приложил руку.

Основную часть времени вы проводите в Иерусалиме или Баня-Луке?

Я не религиозный человек, и я очень люблю Израиль. Когда-то у меня был приятель раввин, я жил у него в Мошава Германит в Иерусалиме, сразу по приезде в Израиль. И у нас были споры. Я сказал ему: «Я еврей, который любит Израиль. Вера мне ничего не говорит». «Арье, — ответил он мне, — ты хочешь сказать мне так: есть лекарство, которому тысячи лет, и оно помогало многократно в истории еврейского народа — это вера во Всевышнего. И вот теперь ты приходишь и говоришь мне, что есть новая вера, которая называется Израиль, и мы это лекарство эту веру еще не пробовали, а ты говоришь, что она лучше, чем то о чем говорю я».

Я живу в Иерусалиме. Я израильтянин. Покуда я жив — я живу в Израиле. Покуда жива моя дочь — она будет жить в Израиле. В Бане Луке я появляюсь раз в месяц или раз в 2 месяца на 2-3 недели, и возвращаюсь домой. За последние 25 лет я совершил где-то 160 перелетов.

Вы часто бываете в Европе. Во многих государствах нацисты поднимают голову, насколько это серьезно, по-вашему? Ощущаете ли вы эту опасность?

У меня нет и тени сомнения, что мы живем в период, когда фашизм и неонацизм возвращаются. Я внимательно слежу за происходящим в мире. Классическая ситуация сложилась во Франции — подъем партии Марин Ле Пен, у которой большая фракция в Европарламенте. Профашистский антисемитский режим в Венгрии... Об Украине я даже не хочу говорить — классический случай. Есть соответствующие тенденции в Латвии, Эстонии. Антисемитизм возвращается. Понятно, что это не классический антисемитизм. Это антиизраилизм, он более элегантный, более модерновый. Сейчас любой антисемит — он не антисемит, а противник Израиля. Это нужно принимать во внимание. И делать то, что мы можем сделать. Мир никогда не был за нас. Может быть, единожды в истории в 1948 году, когда христианские государства Европы способствовали созданию Государства Израиль. С того времени все вернулось на круги своя. К нам относятся как обычно: не хуже и не лучше. С той лишь разницей, что сейчас есть Государство Израиль. Недавно я говорил по сербскому телевидению Баня Луки. Я там что-то вроде суперзвезды: «Новой катастрофы не будет. Те, кто об этом мечтает, — забудьте. Гарантия того — Государство Израиль».

После нашей беседы, я предложил 93-летнему Арье Ливне подвезти его до дома, на что он ответил отказом: «У меня большой джип, два года назад я получил права».

ИСТОЧНИК: http://lenta.ru/articles/2015/01/23/arielivneh/

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Легенда молодости нашей. К юбилею Александры Пахмутовой
  
  Эта маленькая светловолосая женщина давно стала символом советской эстрады. Она считалась и считается одним из самых востребованных композиторов СССР и России. По ее песням можно проследить всю историю страны, ее обычной жизни, великих строек и больших побед на военном и мирном поприще.
• …И революция – в подарок. 145 лет назад родился Лев Троцкий
  
  Он появился на свет 7 ноября 1879 года (по старому, действующему до февраля 1918 года стилю, – 26 октября) – ровно в день, когда в 1917 году победила Великая Октябрьская социалистическая революция, как ее официально, на государственном уровне, именовали в советскую эпоху. И вся биография Льва Давидовича Троцкого похожа на революционный вихрь.
• Искренне и от души
  
  Татьяна Ивановна Погуляева, окончив в 1986 г. филологический факультет Иркутского государственного университета, уже почти сорок лет работает учителем русского языка и литературы, в настоящее время в МБОУ г. Иркутска СОШ № 77. В 2020 г. стала победителем (1­е место) Всероссийской олимпиады «Подари знание» по теме «Инновации в современном образовании» и Всероссийского педагогического конкурса в номинации «конкурс песни "Аты-баты, шли солдаты"» (2­е место).
• «Буду тебе петь – все на мотив звезд...»
  
  «Зеленый трамвай». Остановка вторая
• Абилимпикс, клининг и другие
  
  Ох, и гостеприимен же наш русский язык! И какого только беса он не привечает! Вот недавно во вполне официальном сообщении споткнулся на слове «абилимпикс». Сразу и не понял, что за зверь такой, что за набор в общем-то знакомых букв? Раскрыл словарь – а это в дословном переводе с английского означает «олимпиада возможностей». Ну чем не вполне адекватное название известному движению? Но захотелось какому-то грамотею «европеизироваться», и пошло гулять иностранное словечко по интернетам…
• Cтарик и белка. Рассказ.Окончание
  
  Мы тогда под Темрюком стояли. В аккурат под Новый год прислали нам с пополнением молоденького лейтенанта. Мы калачи тертые, видим – не обстрелян, не обмят, тонковат в кости, глаза шибко умные.
• Строки судьбы
  
  Редко встретишь в Байкальске, да и в Слюдянском районе, человека, прожившего здесь хотя бы одно десятилетие, чтобы он не знал её. Большинство мгновенно представят эту женщину, чья трудовая деятельность напрямую или косвенно связана с их судьбами.
• Харрис или Трамп?
  
  Казалось бы, что нам Америка. Мало ли кого и куда там избирают, у нас тут свои проблемы, по большинству житейские. Так, да не совсем. Через несколько ступенек, но исход заокеанских выборов заметно аукнется и в России. Хотя бы в отношении всего, что связано с Украиной. А это, между прочим, тот или иной объем, то или иное количество смертей, ранений, разрушений, расходов. То – или иное. Или вообще без них. Разумеется, санкционное давление и много чего еще влияет на российскую экономику и на повседневную жизнь – и сегодня, и в будущем.
• Между дьяволом и ангелом: вспомним Лаврентия Берию
  
  Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.
• Старик и белка. Рассказ. Третья часть
  
  Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался острой мордой в кусты, то взлаивал на белку, взлетевшую на ближайшее дерево. Хозяйкапыталась удержать непослушную собаку, но та шаг за шагомупорно тащила ее к скамье. Старик вздрогнул, завидев вытянутую крысиную морду с красными глазами, принюхивавшуюся к штанине.
• Время комсомола: есть что вспомнить!
  
  Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
• Тыл за колючей проволокой
  
  В Магадане, имевшем в то время население 20 тысяч человек, вице-президент США и сопровождавшие его лица осмотрели порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, дом культуры, побывали на одном из участков прииска имени Фрунзе, побеседовали с рабочими. Один из вопросов звучал таким образом: «Целесообразно ли на территории Чукотки и Колымы иметь железную дорогу или более рационально использовать авиацию?».
• «Не ко двору и не ко времени»: к 130-летию со дня рождения Юрия Тынянова
  
  Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых столетий.
• Старик и белка. Рассказ. Продолжение
  
  Трепетное свечение угасало вместе с остывающим солнцем и вскоре растворилось в сиреневом сумраке вечера.Оставив в сердце неизъяснимое томление и грусть по чему-то несбывшемуся.
• «…Могучий, простой, чисто русский художник». Карен Шахназаров о Сергее Бондарчуке
  
  Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка. Каких только упреков я не выслушал от генералов. Но прежде, чем что-то сказать, они смотрели на Андрея Антоновича, а потом уже ко мне… В чем обвиняли? Офицеры не так показаны. Солдаты в фильме в конце не награждены… Короче, претензий!.. В итоге Гречко передал мне длинный убийственный список поправок. Шел я оттуда черный. Исправили? Три-четыре от силы. Изловчился как-то. Шолохов заступился. Фильм вышел. Правда, не к 30-летию Победы, а к 70-летию со дня рождения М. А. Шолохова». (Евгений Степанов «Это действительно было». Книга мемуаров.)
• Опять две России?
  
  Нет, разумеется, страна с таким названием – одна. И государство – тоже. Речь о духовно-нравственном измерении, если хотите – о разном восприятии и окружающего мира, и самих себя. По-иностранному – о ментальности.
• «…Могучий, простой, чисто русский художник». Карен Шахназаров о Сергее Бондарчуке
  
  Франция. Канны. Город кинофестивалей. В 2010 году южный город встречал российскую культуру. В 13-й раз. Два российских региона представляли свое творчество, самобытность, народные таланты: Санкт-Петербург и Хакасия.
• Герой мутного времени
  
  15 октября исполнилось 210 лет со дня рождения Михаила Лермонтова. Вот лишь некоторые из интересных фактов из жизни «поэта любви и печали».
• Тыл за колючей проволокой
  
  Роль ГУЛАГа в Великой Отечественной войне и послевоенные годы.
• Старик и белка. Рассказ
  
  Сегодня мы начинам публикацию рассказа А. Семёнова «Старик и белка» времен «Молодёжки». Прототипом этого рассказа стал большой друг редакции «СМ» той поры, талантливый журналист и великолепный спортивный радиокомментатор, участник Великой Отечественной войны Лев Петрович Перминов.