"Истуканы властвуют над нами"

14 апреля 1918 г. был опубликован Декрет СНК "О памятниках Республики". В нем безапелляционно заявлялось, что монументы, "воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера". – "Российская газета".

Таким образом, последующая судьба многих памятников, признанных "уродливыми истуканами", была предопределена. Но что же происходило с монументальными символами царской России в сам революционный год? Разберемся на примере столичных памятников.

Памятники пострадавшие от революции

Монументы направляли революцию...

Как бы парадоксально это ни прозвучало, но имперские столичные памятники оказались своего рода ориентирами событий 1917 года. В течение двух веков воздвигаемые на центральных площадях Петербурга и Москвы с целью укрепления авторитета самодержавия и наглядной демонстрации преемственности власти имперские памятники (в основном - памятники императорам из династии Романовых, но также некоторым членам императорской фамилии, наиболее прославившимся военным и государственным деятелям) представляли собой доминанты столичного пространства. Такими они и сохранились на фотографиях и кинопленках, запечатлевших перемещения революционно настроенных народных толп.

Благодаря наличию памятников на фото- и кинокадрах или упоминаний о них на страницах дневников и воспоминаний становится возможным более точно локализовать тот или иной революционный эпизод. Характерные изображения моря человеческих голов и возвышающихся над ними монументов использовались также в качестве сюжетов для ряда революционных картин и шаржей. В результате получалось как в "Медном всаднике" А.С. Пушкина, если заменить слово
"Невою" на "толпою":

В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.

Превращались в трибуны...

Памятники безмолвно "взирали" на разбушевавшуюся людскую стихию, и это "безмолвие" не могло не придать сил идейным оппонентам. В газетах то и дело появлялись заметки, свидетельствующие о том, что имперские монументы стали использоваться в качестве трибун для революционных речей. "На набережной, у храма Спасителя, толпа, - сообщал корреспондент газеты "Утро России" в марте 1917 г. - На коленях бронзовой фигуры Александра III стоит, выпрямившись, рыжеватый рабочий в летнем пальто. Машет красным платком.

- Товарищи! Отсюда, с этого чугунного кресла, на вас глядит это чугунное засилье веков, тяжелый, железный режим, то, что перековывало свободу нашу в [цепи], что проповедовало рабство и держало Россию в кандалах... товарищи...

- Удивительное зрелище! - говорит офицер, мой спутник. - Социал-демократ на коленях жесточайшего абсолютиста".

"То же самое, - добавлял автор заметки, - было в Петрограде. Ораторы взбирались на тупозадого буцефала, на котором сидит на страже Николаевского вокзала тот же монарх, глядящий на сибирскую линию..."

Аналогичную картину воспроизводила газета "Петроградский листок" в июне 1917 г., поместив изображение памятника Екатерине II на площади Александринского театра (ныне - площадь Островского) с взобравшимися на него революционерами. Подпись к рисунку гласила: "На одном из митингов, которые ежедневно устраиваются на Невском, около памятника Екатерины II, несколько наиболее пылких ораторов взобрались по гладкому постаменту на вершину памятника и отсюда, из-за спин екатерининских вельмож, держат речь к собравшимся гражданам".

Краснели от стыда...

После выхода в 1918 г. декрета о памятниках корреспондент газеты "Анархия" сокрушался по поводу того, что в течение столь долгого времени "истуканы властвовали над нами". И признавался, что всегда испытывал стыд за весь этот "позор", "безволие", "безличие" и "кабалу": "И стыдно было за себя и за прохожих. И казалось, что вот-вот со стыда покраснеют вся Белокаменная и белый северный снег. И, наконец-то, она покраснела".

Однако активно "краснеть" столичные улицы начали уже в 1917 г., и памятники в этом процессе не стали исключением. На них забирались ораторы в красных одеждах или с красными платками в руках. Порой такие активисты проявляли особое усердие и старались закрепить красные флаги непосредственно на монументе. В "Петроградском листке" за апрель 1917 г. есть интересная зарисовка - конный памятник Александру III с огромным развевающимся флагом. Изображение черно-белое, но сопутствующий обширный комментарий не оставляет сомнений по поводу цвета флага: "Великолепный памятник работы кн[язя] Трубецкого Александру III на Знаменской площади ярко подчеркивает тупой и сокрушительный гнет самодержавия. Разумейте языцы и удивляйтесь, как давит царский битюг русскую землю! - говорит он. Увы, непрочной оказалась эта сила, основанная на угнетении народа. Красный флаг свободы развевается победно теперь в руке бывшего самодержца".

Служили аллегориями...

Публицист Д.И. Заславский в 1918 г. сравнил петербургские конные статуи со всадниками апокалипсиса: на белом коне - Петр I, на рыжем - Николай I, на вороном - Александр III, за ними следует бледный конь, а всадник на нем... без головы. Использование аллегорий и метафор в отношении имперских памятников не было новым явлением, оно существовало еще в предреволюционный период. В юбилейном для династии Романовых 1913 г. В. Я. Брюсов написал стихотворение "Три кумира", где речь шла о тех же монументах. В интерпретации поэта памятники трем самодержцам являлись наглядным олицетворением угасания царского величия: если Петр I "скачет... с царственно протянутой рукой", то Николай I уже "правит скоком сдержанным коня", в то время как Александр III и вовсе "недвижимо, сжав узду, стоит".

Кстати, больше всего сарказма и до, и после революции досталось именно памятнику Александру III. Торжественно открытый в 1909 г. на Знаменской площади (после 1918 г. - площадь Восстания), он сразу оказался нелюбим столичной публикой: критике подвергалось все - от грузной фигуры императора до непонятно зачем "обрубленного" лошадиного хвоста (да и лошадь-то была больше похожа на бегемота). Однако, как вспоминал скульптор И.Я. Гинцбург, популярность памятника возросла, когда распространился слух, будто автор монумента князь Трубецкой "вложил в эту работу особенную идею, и что памятник является символом России при Александре III: Россия, придавленная тяжестью одного из реакционнейших царей, пятится назад". В 1922 г. "пугалу чугунному" посвятил стихотворные строки поэт Д. Бедный, а в 10-ю годовщину революции, в 1927 г., памятник был приспособлен в качестве "декорации" к празднованию - его заключили в импровизированную клетку.

Разборка памятника Александру II. 1918 г. Фото: РИА Новости

...И теряли ценность

В течение 1917 г. в Петербурге и Москве неоднократно фиксировались случаи пренебрежительного отношения к символам царской власти: демонстративно сжигались имперские флаги, уничтожались гербы с двуглавыми орлами, разбивались лепные бюсты императоров. Однако, несмотря на революционную эйфорию и окрепшее чувство вседозволенности, в столицах не наблюдалось спонтанных случаев сноса имперских памятников, как это происходило в других городах империи (например, уничтожение памятника Александру III в Феодосии или "народный суд" над памятником П.А. Столыпину в Киеве), были лишь случаи мелкого вандализма. Более того, сознательная часть горожан в лице археологов, искусствоведов, архитекторов, краеведов, историков пыталась на законодательном уровне отстоять возможное посягательство на культурное наследие, для чего создавались специальные комиссии.

И все же пришедшие к власти осенью 1917 г. большевики осознанно вычеркнули имперские памятники из категории объектов государственной ценности, что объяснялось идеологическими соображениями. С этой точки зрения принятая мера была вполне оправданной: уничтожался монумент - стирался образ из памяти. "Если спросить сто первых встретившихся на Невском, - писал в своих мемуарах филолог Л.В. Успенский, - знают ли они, где возвышался некогда памятник "Николаю Николаевичу Старшему", - то почти наверняка девяносто из них пожмут плечами: "Представления не имеем!" А семьдесят пять руками разведут: "А кто такой этот "старший"? Что, и "младший" тоже был?".

Памятник императору Александру II в Московском Кремле. Торжественно открыт в 1898 г. Фото: commons.wikimedia.org

Новые времена - новые памятники

Первой действие декрета о памятниках ощутила на себе Москва - резиденция советских руководителей. В 1918 г. и позднее в ходе первомайских празднований и коммунистических субботников здесь были демонстративно уничтожены памятники Александру II в Кремле и Александру III у храма Христа Спасителя, памятник-крест великому князю Сергею Александровичу на территории Кремля и Романовский обелиск в Александровском саду, памятник генералу М.Д. Скобелеву на Скобелевской (Советской, Тверской) площади. Петроградские монументы пострадали в меньшей степени: в основном скульптуры Петра I, установленные по случаю празднования 200летнего юбилея Петербурга ("Саардамский плотник" и другие), памятники великому князю Николаю Николаевичу Старшему и принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому. Такие же акции совершались по всей стране, в результате чего были уничтожены памятник царю Михаилу Федоровичу и крестьянину Ивану Сусанину, неоконченный памятник в честь 300летия дома Романовых в Костроме, памятники Екатерине II в Екатеринодаре и Симферополе, памятники Николаю I и Александру II в Киеве и многие другие. "Расчищенное" городское пространство постепенно заполнялось советской символикой и новыми, революционными памятниками.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Вратарь всех времен: памяти Валерия Колчанова
  
  13 апреля 2025 года на 80-м году скончался легендарный иркутский футбольный голкипер Валерий Григорьевич Колчанов.
• Переправа
  
  Константинов Герольд Александрович (1925–2000), кавалер орденов Красная Звезда, Отечественной войны 1-й степени, на фронт ушел в 1943 году 18-летним после окончания пехотного училища.
• «Главное – работа, за которую не стыдно»
  
  Ветеран из Иркутска Николай Иванович Галкин – командир экипажа легендарного Т-34.
• Иван Львович Марков. Стихи
  
  Ветеран труда, ветеран военной службы, к. т. н., член-корреспондент АН авиации и воздухоплавания Иван Львович Марков – потомственный сибиряк (родился в деревне Шорохова Киренского района в большой крестьянской семье). После школы, окончив в 1970 году ИВАТУ по специальности «авиационный техник», был направлен на Северный флот на должность старшего техника корабля. Литературным творчеством занялся во время учебы в академии Жуковского (1980–1984 гг.), где был внештатным литсотрудником газеты академии «Вперед и выше». Там же начал писать и стихи, но, как выражается сам Иван Львович, больше в стол. После 1993 года в связи увольнением со службы по выслуге лет связей с ВС РФ не потерял, многие годы занимался производственными и экологическими проблемами (переработка затонувшей древесины), ведет активную общественную работу (в Совете ветеранов Октябрьского округа Иркутска, в составе ТОСа «Городок ИВАТУ»), помогая людям защищать их интересы и… продолжает писать стихи. Сегодня у него премьера в нашем «Перевале».
• Сирота
  
  Виктор Николаевич Калинкин родился в 1950 году в Забайкалье. Окончил отделение журналистики Иркутского государственного университета. Работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Награжден почетными грамотами Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Федеральной службы лесного хозяйства России, почетной грамотой Верховного Совета РСФСР.
• Давайте уважать прошлое!
  
  Как-то в нашей редакции собрались отметить день рождения одного из нас коллеги – бывшие журналисты и редакторы различных СМИ. Нас было тогда шесть человек, и все разных возрастов – от 45 до 85. В ходе этого сабантуйчика мы, кроме всего прочего, вспоминали и нашу прежнюю жизнь (каждый свою). И как-то сам собой возник спор: а когда, черт побери, нашему народу все же «жилося весело, вольготно на Руси»? Какой период СССР и какого правителя тех времен можно бы было назвать лучшим и худшим по отношению государства к своим подданным?
• Вселенная звука: непревзойденный Бах
  
  Исполнилось 340 лет со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха.
• «Желаю всем мира и благополучия»
  
  Продолжаем рассказы жителей Иркутска, в детстве – узников фашистских концлагерей. Эти немолодые уже люди пронесли через всю жизнь тяжелые воспоминания об испытаниях, выпавших на их неокрепшие детские души, но не сломившие их дух.
• Крушение. Рассказ (ч.5)
  
  Придя в квартиру, он быстро заварил крепкий чай, сел у окна и, отхлебывая маленькими глоточками, еще раз пропускал через себя слова, сказанные Любовью Васильевной:
• Известное о Неизвестном
  
  Исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого скульптора, ветерана Великой Отечественной войны.
• И стали они жить вместе…
  
  Ветеранов Великой Отечественной войны в Иркутске осталось очень мало. 80-летие Победы встретят всего 28 жителей областного центра, которые в свое время защищали Родину от фашистских захватчиков.
• Легенда советского джаза Леонид Утесов
  
  Исполнилось 130 лет со дня рождения Леонида Утёсова. Он не считал себя певцом, говорил, что голоса как не было, так и нет, но в то же время добавлял, что поет сердцем.
• «Мама отдала свою жизнь, чтобы спасти наши»
  
  Иркутский городской совет ветеранов и газета «Мои года» начинают печатать воспоминания людей, в детстве узников фашистских концлагерей. Сейчас они живут в Иркутске.
• Крушение. Рассказ (ч.4)
  
  Все вспоминалось без внутреннего трепета, а как о чем-то постороннем. Потом вспомнил, как ездил на похороны матери.
• 98-летний ветеран трех войн Алтай Дадуев: «День Победы отмечаем всей семьей»
  
  На оргкомитете администрации Иркутска под руководством мэра Руслана Болотова по подготовке к празднованию 80-летия Победы в Великой Отечественной войне еще в феврале было принято решение о проведении в городе ряда мероприятий.
• «Мы недооценили противника»
  
  Когда руководству вермахта стало ясно, что блицкриг провалился.
• Крушение. Рассказ (ч.3)
  
  – Летать стали на «боингах», свои авиазаводы еле-еле существовали, и только потому, что армия не могла остаться без истребителей, бомбардировщиков. А профсоюз не помог и не вступился, он завял, о нем у нас даже никто не вспоминает. Вы-то лучше меня это знаете, – она понимающе взглянула на Свистунова. – Муж с завода не стал уходить, иногда по вечерам и даже в праздники занимался извозом на машине, как говорят у них, таксовал. Слава богу, гараж рядом с домом… удобно. Я ужасно переживала, потому что он чаще всего выезжал вечером, сейчас такой беспредел, бандит на бандите… Выживали кое-как, а потом неожиданно поступил заказ, и работа появилась, не в таком объеме, как раньше, но жить стало получше.
• Возвращение к Можайскому (ч.2)
  
  Подведу итоги сказанного ранее.
• Вначале была война: к 100-летию Иннокентия Смоктуновского
  
  Будущий народный артист СССР, один из лучших актеров советского кинематографа («король и шут в одном лице») родился 28 марта 1925 года в деревне Татьяновка – ныне это Шегарский район Томской области – в семье Михаила Петровича Смоктуновича и Анны Акимовны Махневой, в которой был вторым из шестерых детей.
• Крушение. Рассказ (часть 2)
  
  Дома Лариса встретила своего мужа с расстроенным выражением лица.