"Истуканы властвуют над нами"

14 апреля 1918 г. был опубликован Декрет СНК "О памятниках Республики". В нем безапелляционно заявлялось, что монументы, "воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера". – "Российская газета".

Таким образом, последующая судьба многих памятников, признанных "уродливыми истуканами", была предопределена. Но что же происходило с монументальными символами царской России в сам революционный год? Разберемся на примере столичных памятников.

Памятники пострадавшие от революции

Монументы направляли революцию...

Как бы парадоксально это ни прозвучало, но имперские столичные памятники оказались своего рода ориентирами событий 1917 года. В течение двух веков воздвигаемые на центральных площадях Петербурга и Москвы с целью укрепления авторитета самодержавия и наглядной демонстрации преемственности власти имперские памятники (в основном - памятники императорам из династии Романовых, но также некоторым членам императорской фамилии, наиболее прославившимся военным и государственным деятелям) представляли собой доминанты столичного пространства. Такими они и сохранились на фотографиях и кинопленках, запечатлевших перемещения революционно настроенных народных толп.

Благодаря наличию памятников на фото- и кинокадрах или упоминаний о них на страницах дневников и воспоминаний становится возможным более точно локализовать тот или иной революционный эпизод. Характерные изображения моря человеческих голов и возвышающихся над ними монументов использовались также в качестве сюжетов для ряда революционных картин и шаржей. В результате получалось как в "Медном всаднике" А.С. Пушкина, если заменить слово
"Невою" на "толпою":

В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.

Превращались в трибуны...

Памятники безмолвно "взирали" на разбушевавшуюся людскую стихию, и это "безмолвие" не могло не придать сил идейным оппонентам. В газетах то и дело появлялись заметки, свидетельствующие о том, что имперские монументы стали использоваться в качестве трибун для революционных речей. "На набережной, у храма Спасителя, толпа, - сообщал корреспондент газеты "Утро России" в марте 1917 г. - На коленях бронзовой фигуры Александра III стоит, выпрямившись, рыжеватый рабочий в летнем пальто. Машет красным платком.

- Товарищи! Отсюда, с этого чугунного кресла, на вас глядит это чугунное засилье веков, тяжелый, железный режим, то, что перековывало свободу нашу в [цепи], что проповедовало рабство и держало Россию в кандалах... товарищи...

- Удивительное зрелище! - говорит офицер, мой спутник. - Социал-демократ на коленях жесточайшего абсолютиста".

"То же самое, - добавлял автор заметки, - было в Петрограде. Ораторы взбирались на тупозадого буцефала, на котором сидит на страже Николаевского вокзала тот же монарх, глядящий на сибирскую линию..."

Аналогичную картину воспроизводила газета "Петроградский листок" в июне 1917 г., поместив изображение памятника Екатерине II на площади Александринского театра (ныне - площадь Островского) с взобравшимися на него революционерами. Подпись к рисунку гласила: "На одном из митингов, которые ежедневно устраиваются на Невском, около памятника Екатерины II, несколько наиболее пылких ораторов взобрались по гладкому постаменту на вершину памятника и отсюда, из-за спин екатерининских вельмож, держат речь к собравшимся гражданам".

Краснели от стыда...

После выхода в 1918 г. декрета о памятниках корреспондент газеты "Анархия" сокрушался по поводу того, что в течение столь долгого времени "истуканы властвовали над нами". И признавался, что всегда испытывал стыд за весь этот "позор", "безволие", "безличие" и "кабалу": "И стыдно было за себя и за прохожих. И казалось, что вот-вот со стыда покраснеют вся Белокаменная и белый северный снег. И, наконец-то, она покраснела".

Однако активно "краснеть" столичные улицы начали уже в 1917 г., и памятники в этом процессе не стали исключением. На них забирались ораторы в красных одеждах или с красными платками в руках. Порой такие активисты проявляли особое усердие и старались закрепить красные флаги непосредственно на монументе. В "Петроградском листке" за апрель 1917 г. есть интересная зарисовка - конный памятник Александру III с огромным развевающимся флагом. Изображение черно-белое, но сопутствующий обширный комментарий не оставляет сомнений по поводу цвета флага: "Великолепный памятник работы кн[язя] Трубецкого Александру III на Знаменской площади ярко подчеркивает тупой и сокрушительный гнет самодержавия. Разумейте языцы и удивляйтесь, как давит царский битюг русскую землю! - говорит он. Увы, непрочной оказалась эта сила, основанная на угнетении народа. Красный флаг свободы развевается победно теперь в руке бывшего самодержца".

Служили аллегориями...

Публицист Д.И. Заславский в 1918 г. сравнил петербургские конные статуи со всадниками апокалипсиса: на белом коне - Петр I, на рыжем - Николай I, на вороном - Александр III, за ними следует бледный конь, а всадник на нем... без головы. Использование аллегорий и метафор в отношении имперских памятников не было новым явлением, оно существовало еще в предреволюционный период. В юбилейном для династии Романовых 1913 г. В. Я. Брюсов написал стихотворение "Три кумира", где речь шла о тех же монументах. В интерпретации поэта памятники трем самодержцам являлись наглядным олицетворением угасания царского величия: если Петр I "скачет... с царственно протянутой рукой", то Николай I уже "правит скоком сдержанным коня", в то время как Александр III и вовсе "недвижимо, сжав узду, стоит".

Кстати, больше всего сарказма и до, и после революции досталось именно памятнику Александру III. Торжественно открытый в 1909 г. на Знаменской площади (после 1918 г. - площадь Восстания), он сразу оказался нелюбим столичной публикой: критике подвергалось все - от грузной фигуры императора до непонятно зачем "обрубленного" лошадиного хвоста (да и лошадь-то была больше похожа на бегемота). Однако, как вспоминал скульптор И.Я. Гинцбург, популярность памятника возросла, когда распространился слух, будто автор монумента князь Трубецкой "вложил в эту работу особенную идею, и что памятник является символом России при Александре III: Россия, придавленная тяжестью одного из реакционнейших царей, пятится назад". В 1922 г. "пугалу чугунному" посвятил стихотворные строки поэт Д. Бедный, а в 10-ю годовщину революции, в 1927 г., памятник был приспособлен в качестве "декорации" к празднованию - его заключили в импровизированную клетку.

Разборка памятника Александру II. 1918 г. Фото: РИА Новости

...И теряли ценность

В течение 1917 г. в Петербурге и Москве неоднократно фиксировались случаи пренебрежительного отношения к символам царской власти: демонстративно сжигались имперские флаги, уничтожались гербы с двуглавыми орлами, разбивались лепные бюсты императоров. Однако, несмотря на революционную эйфорию и окрепшее чувство вседозволенности, в столицах не наблюдалось спонтанных случаев сноса имперских памятников, как это происходило в других городах империи (например, уничтожение памятника Александру III в Феодосии или "народный суд" над памятником П.А. Столыпину в Киеве), были лишь случаи мелкого вандализма. Более того, сознательная часть горожан в лице археологов, искусствоведов, архитекторов, краеведов, историков пыталась на законодательном уровне отстоять возможное посягательство на культурное наследие, для чего создавались специальные комиссии.

И все же пришедшие к власти осенью 1917 г. большевики осознанно вычеркнули имперские памятники из категории объектов государственной ценности, что объяснялось идеологическими соображениями. С этой точки зрения принятая мера была вполне оправданной: уничтожался монумент - стирался образ из памяти. "Если спросить сто первых встретившихся на Невском, - писал в своих мемуарах филолог Л.В. Успенский, - знают ли они, где возвышался некогда памятник "Николаю Николаевичу Старшему", - то почти наверняка девяносто из них пожмут плечами: "Представления не имеем!" А семьдесят пять руками разведут: "А кто такой этот "старший"? Что, и "младший" тоже был?".

Памятник императору Александру II в Московском Кремле. Торжественно открыт в 1898 г. Фото: commons.wikimedia.org

Новые времена - новые памятники

Первой действие декрета о памятниках ощутила на себе Москва - резиденция советских руководителей. В 1918 г. и позднее в ходе первомайских празднований и коммунистических субботников здесь были демонстративно уничтожены памятники Александру II в Кремле и Александру III у храма Христа Спасителя, памятник-крест великому князю Сергею Александровичу на территории Кремля и Романовский обелиск в Александровском саду, памятник генералу М.Д. Скобелеву на Скобелевской (Советской, Тверской) площади. Петроградские монументы пострадали в меньшей степени: в основном скульптуры Петра I, установленные по случаю празднования 200летнего юбилея Петербурга ("Саардамский плотник" и другие), памятники великому князю Николаю Николаевичу Старшему и принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому. Такие же акции совершались по всей стране, в результате чего были уничтожены памятник царю Михаилу Федоровичу и крестьянину Ивану Сусанину, неоконченный памятник в честь 300летия дома Романовых в Костроме, памятники Екатерине II в Екатеринодаре и Симферополе, памятники Николаю I и Александру II в Киеве и многие другие. "Расчищенное" городское пространство постепенно заполнялось советской символикой и новыми, революционными памятниками.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.