Последний бой

"Российская газета" нашла и расспросила одного из оставшихся ветеранов полка, штурмовавшего рейхстаг. Эта публикация возникла благодаря ошибке. В декабре 2015 года информагентства передали сообщение, что скончался последний участник штурма рейхстага Николай Беляев. Об этом тут же в номер была написана заметка. А наутро, когда газета вышла, раздался звонок: "Еще как минимум один участник штурма рейхстага жив, ему 93 года, с ним можно поговорить".

Упускать такую возможность мы не могли: спустя семь десятилетий после Победы ветеранов осталось совсем мало, а тех, кто довершал разгром гитлеровцев, вообще можно пересчитать по пальцам. Да и ошибки, тем более такие, надо исправлять.

Обычная квартира в новостройке на окраине Мытищ. В кабинете Льва Зубилевича обстановка не то что скудная - спартанская. Садимся за стол у окна, и Лев Юрьевич, извиняясь, вставляет себе слуховой аппарат. Говорит, что так-то здоровье, с учетом возраста, вполне себе терпимое. А вот слышать стал плохо, с прибором говорить удобнее. В 1941-м ему исполнилось девятнадцать. До войны успел окончить школу и выиграть несколько конкурсов по радиотехнике. Из-за этого призвали только в августе - до той поры юный мастер устанавливал в квартирах москвичей радиоточки вместо изъятых по приказанию властей радиоприемников.

Вопреки ожиданиям новобранцев, военный эшелон повез их не на запад, а на восток: сначала в Тоцкие лагеря, потом в Бугульму, затем в Ульяновск. Командование решило готовить кадровый резерв, поэтому и отправили их сначала не воевать, а учиться. До осени 42-го Лев Зубилевич штудировал матчасть телеграфной связи: аппараты Морзе, Бодо. Ничего более близкого к радиотехнике ему предложить не могли. Получил звание лейтенанта и был отправлен в окрестности нынешней Перми - в Бершетские лагеря. Там формировалась лыжная бригада, в которую набрали в основном якутов - стреляют отлично, с лыжами только что не рождаются.

- С якутами, правда, была одна проблема. Пройти 70-80 километров на лыжах - не вопрос. А вот начинаем отрабатывать стрельбу из положения лежа, дается команда "Огонь!" - и никто не стреляет. Что такое, почему? Потом один самый смелый нашелся, вскочил на ноги, раз - и в десятку. Что поделать, охотники. Лежа стрелять им как-то не с руки...

В феврале 1943 года лыжную бригаду перевели под Старую Руссу. Вывели к устью реки Ловати, впадающий в Ильмень-озеро. Был приказ форсировать Ловать по льду. Лыжники задачу выполнили, вышли на исходные позиции, а артиллерия где-то застряла. Без ее поддержки атака захлебнулась - растянувшая по льду пехота была как на ладони. В том бою, по словам Зубилевича, полегла большая часть бригады.

- Я был там же, на льду, обеспечивал телефонную связь между командиром на КП, впереди, и штабом, державшемся в тылу, - вспоминает свой первый бой Лев Юрьевич. - Бойцы необстрелянные, командиры все запасники - один я в лейтенантах ходил, остальные все - младшие лейтенанты. Окопаться было негде: оттепель, все гладко, лед блестящий. А до медсанбата 70 километров по снегу. Рядом со мной командиру роты осколком льда весь бок разорвало. Положил его в волокушу и с двумя бойцами отправил в тыл. Он потом выжил, меня нашел.

Тогда Лев Зубилевич вместе с небольшой частью своей бригады смог закрепиться на мысу и там некоторое время продержаться. Говорит, ему просто повезло. Потом остаткам бригады приказали отойти на переформирование.

Новая часть, куда Лев Зубилевич был отправлен командиром радиовзвозда, полгода стояла на восточном берегу Ильменя, "держала оборону" в семидесяти километрах от противника. Из развлечений: игра в волейбол и наблюдение за воздушными боями.

Летом началось новое наступление. Вместе со своим 674-м стрелковым полком 150-й дивизии (той самой, что получит название "Идрицкая" и будет штурмовать рейхстаг) Лев Зубилевич отличился под Опочкой - они заняли господствующую высоту, благодаря чему удалось развить наступление по широкому фронту. Потом была Прибалтика, Польша, героический марш от Вислы до Одера: 400 километров за 11 дней по заснеженным дорогам восточной Европы.

За бои под Опочкой Лев Зубилевич был награжден медалью "За отвагу". Причем, как говорит ветеран, никаких особых личных заслуг перед Родиной у него там не было - просто держал связь.

- У нас же как было: пока связь работает, тебя никто как будто и не замечает, - вспоминает он. - Зато если где обрыв, трясут пистолетом: дай связь, а то расстреляю.

У Льва Юрьевича одна из самых мирных специальностей, с которыми люди попадают на фронт. Когда слушаешь его воспоминания, понимаешь, что война - это просто такая работа. Призыв "драться с врагом" хорош на плакатах, а на самом деле на передовой важен совсем другой труд, спокойный и грамотный.

- Мой радиовзвод обеспечивал связь батальона с полком и внутри батальона. Во время боя я обычно находился при командире полка, а мои бойцы - в подразделениях. Каждая радиостанция - это две упаковки каждая весом по пуду. Техника-то вся на лампах, все огромное и тяжелое, аккумуляторы еще щелочно-никелевые. У немцев уже были свинцовые, как сейчас в машинах, они более компактные. Трофейные использовать не получалось - у них напряжение другое, да и зарядить негде. Вообще зарядка аккумуляторов была проблемой - сделать это можно было только в тылу, в мастерской дивизии. Туда надо было добраться, а расстояние могло быть в несколько десятков километров. Там еще три-четыре часа шло заряжение, а потом все это обратно надо доставить. Чаще всего - на себе...

При форсировании Одера 674-му полку выпало проводить разведку боем. После артподготовки пошли вперед, вызывая на себя огонь противника. Ценой больших потерь выявили замаскированные огневые точки. Потом потрепанный полк двинули дальше. К концу апреля оказались в северо-западных предместьях Берлина, оттуда и пробивались к рейхстагу.

Две недели пополнения не было. Лейтенант Зубилевич оказался единственным офицером-связистом. К нему на помощь прибыл начальник связи дивизии. Впрочем, и тот особо ничего сделать не смог: в здание, где разместился штаб, прилетела граната и взорвалась у него под ногами.

- Там как было: мы подвал захватили, а на верхних этажах - немцы. Все простреливается. Командиром одного из батальонов был майор Твердохлеб. Они с ординарцем выскочили из штаба, чтобы вернуться к своему подразделению - их тут же скосили очередями. Погибли оба. Очень многих там потеряли...
И вот такая измочаленная 150-я дивизия получила приказ брать рейхстаг. Непосредственно в штурме, говорит мой собеседник, он не участвовал. Его задача была держать связь. Штаб расположили в "доме Гиммлера" - в рейхсканцерярии.

В штурме 29 апреля участвовали два полка - 674-й и 756-й. От первого остался один батальон, от второго - столько же, плюс усиленный разведвзвод. Распределили боевые группы, раздали им штурмовые знамена и скомандовали: "Вперед!".

- Первым штурмовое знамя нашего полка повесил на здании рейхстага лейтенант Сорокин поздно вечером 29-го апреля, - вспоминает Лев Юрьевич. - Это я сам видел. Потом в здание пошли Егоров, Кантария и с ними лейтенант Берест. Они свое знамя укрепили где-то на крыше. На купол забраться тогда было невозможно. То, что показывают под видом хроники, сняли уже потом: кино- и фото операторы прибыли позже. И люди, которые на пленках где-то карабкаются с винтовками, - это, наверное, тыловики какие-нибудь, которых потом деятели искусства попросили создать движение в кадре...

Первого мая из радиостанции лейтенанта Зубилевича раздался незнакомый голос. Кто-то на чистом русском языке вызывал советское командование, чтобы обсудить условия капитуляции берлинского гарнизона.

- У каждого полка была своя частота, так что то, что они попали на мою волну - чистая случайность. Но мы, конечно, сделали громче, чтобы командир слышал. Наверх тут же доложили. Объявили, что сдаваться будут в шесть утра второго мая. Рано утром и вышли. Строем, без оружия. Вояк там мало было, в основном тыловики. В этот день для меня война и закончилась...

После этого полк, где служил Зубилевич, отвели в тот район, который еще до войны стал олимпийской деревней.

- Мы, наконец, стали три раза в день питаться. А раньше-то - только до рассвета и после заката, когда еду могли нам с кухни доставить...

Домой удалось попасть только в конце 1946 года, и то лишь в отпуск - увольнять из действующей армии толкового офицера не спешили. Лев Юрьевич просил командование дать ему возможность вернуться к своей профессии радиотехника. Но штабисты только пожимали плечами.

- Говорю им: вам нужен был вам Ванька-взводный, и я свою войну оттрубил. А теперь что у меня за служба? Дайте мне к специальности вернуться. Только в 1949 году удалось пробиться в Академию связи имени Буденного...

Что было потом? Бывший фронтовой офицер отучился, стал ученым-метрологом. Служил в военном научном институте в Мытищах, внедрял военную метрологию - прежде в войсках такой службы не было. Дослужился до полковника

- Наша дивизия была расформирована еще в 1946 году. Поэтому уже после войны встал вопрос: где собираться ветеранам. "Приютила" школа на Кашенкином лугу - сейчас это образовательный комплекс №1494. Мы ребят оттуда брали с собой на Красную площадь - раньше нашей дивизии каждый год выделяли по два часа 29 апреля. Мы там детей принимали в пионеры, в комсомол, сами приходили в школу, собирались там. Сейчас во дворе поставили бюст Алексея Береста - он шел вместе с Егоровым и Кантарией, но потом его имя как-то затерялось. При школе работал и совет ветеранов нашей дивизии. Но в 2009 году его закрыли - нас тогда осталось всего четверо, а положено минимум пять человек. Но я все равно прихожу в школу.

Лев Юрьевич листает фотоальбомы, показывает: вот они с отцом призывники (семье Зубилевичей повезло, домой вернулись оба воина). Вот он с товарищами где-то в Берлине в мае 1945-го. На другом, уже послевоенном снимке - у мемориала их полка в Опочке. На старых черно-белых фотографиях ветераны стоят плотной группой. Но с годами их строй редеет, людей с орденскими планками становится все меньше, зато рядом начинает появляться молодежь - это дети и внуки ушедших однополчан стали приходить на собрания вместо них.

- В год 70-летия Победы в школу пришел один я, да приехала внучка ветерана из Средней Азии, - Лев Юрьевич от долгого разговора заметно подустал. - Я его, честно говоря, не вспомнил. Ну, да дивизия ведь была большая. А в Берлине его могло и не быть, воевал, возможно, еще под Старой Руссой. Кто еще из наших жив - не знаю. Но наверняка кто-то есть. Про то, что остался "последний участник штурма рейхстага", я слышу уже лет десять. Вот и теперь...

С Николаем Беляевым мы на войне не встретились и в нашем клубе ветеранов не пересекались. Каждый из нас прожил свою жизнь. И героем на фоне рейхстага рисовать себя не хочу. Да, был там. Выполнял приказы. И мне, может, больше других повезло: остался жив и говорю сегодня с вами.

P. S.

С войны Лев Зубилевич вернулся с медалью "За отвагу", которую заслужил еще в 43-м, под Опочкой, и орденом "Красной звезды" за взятие рейхстага. Документов о присвоении первой награды не сохранилось, а в наградном листе за действия в Берлине сказано так: "...в боях действовал смело, решительно и не теряясь в любой обстановке. В уличных боях в Берлине, где кабельную связь держать было почти невозможно, связь между КП полка, батальонами и артиллерией поддерживалась исключительно рацией, где тов. Зубилевич проявил исключительное мужество, находчивость и знания своего дела. Достоин правительственной награды Ордена Красной Звезды".

Сейчас на парадном пиджаке Льва Юрьевича красуются еще три ордена. Вторую "Красную Звезду", как и орден Отечественной войны, он получил уже в мирное время. А еще одна - уже российская награда - шла почти сорок лет. Это орден Мужества, который был вручен награжденному в начале 2000-х годов за участие в воздушных испытаниях ядерного оружия в 1961-1962 годах. Эти работы долгие годы были засекречены, и воздать должное их участникам государство смогло только после того, как со всех материалов был снят гриф "совершенно секретно". За эти сорок лет изменилась страна, уклад ее жизни, поменялись ценности и ориентиры. Но признательность и благодарность к людям, победившим в Великой Отечественной войне, как и к тем, кто создавал ядерный щит, защитивший нас от новых мировых бед, остались.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
• Его судьба – театр
  
  15 мая исполнилось 125 лет со дня рождения Николая Охлопкова.
• Жизнь, блокада, Ленинград: к 115-летию со дня рождения Ольги Берггольц
  
  До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
• И снова май, девятое число...
  
  В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
• И победителей судят. (Рассказ)
  
  Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.