Последний

К 80-летию перегоночной авиатрассы Аляска – Сибирь. Продолжаем публикацию очерков М. И. Денискина из книги «Летящие».

Ранее:

• Любовь, морзянка и баян
• В дебрях Аляски
• Случай со Скобуном
• Путь через Арктику
• «Едем-курим – дым-идёт!»
• Девушка с Полюса холода
• Злополучный дюрит: первая катастрофа
• Тайна речки Осиновка
• Осиновка: таежной тайны нет...
• Подвиг колхозника
• Смерть на взлете...
• Верность женщины
• Загадка лейтенанта Иванова

Из послужной карточки Чуйко Григория Петровича.

Родился в 1913 году на руднике имени Карла Либкнехта Артемовского района Сталинской области (сейчас это райцентр Бахмут Донецкой области. – Прим. М. Д.).

В армию электрик призван в 1932 году (тогда и стал коммунистом). В 1933-м окончил 9-ю военную школу летчиков, а в 1934-м – 1-ю Качинскую военно-авиационную школу.

Еще из закрытых источников известно: в 1937 году лейтенант Чуйко командируется в Китай на год, а в 1939-м уже старший лейтенант два месяца проводит в Монголии. Что он там делает? Напомню: в то время Китай воевал с Японией, и концу 1937 года у китайцев в строю осталось всего 30 самолетов. В небе господствовали японцы.

Тогда СССР поставил Китаю боевые самолеты: в 1937–1939 гг. их количество достигло 885. С декабря 1937 по май 1940 через Китай прошли около 1 800 летчиков и 200 инструкторов и техников. К маю 1938 года наши летчики сбили и уничтожили на базах 625 японских самолетов, к концу того же года потопили и повредили более 150 кораблей противника...

С 1939 года кавалер ордена Красной Звезды капитан Чуйко – в гражданском воздушном флоте. На фронте с 1941 года – командир эскадрильи 248-го истребительного авиаполка. На трассе – с 28 августа 1942 года...

Ранним утром окрестности Нижнеилимска огласил рев самолетного двигателя. Авиаторы и местные жители провожали глазами одинокий истребитель «Эйркобра». Это курсом на Красноярск стартовал Чуйко.

Он шел над сплошной тайгой, под нижней кромкой облаков. Движок работал ровно. Обычный полет по прямой: самолет слегка потряхивало, он норовил то завалиться на крыло, то задрать нос кверху. Чуйко эти скверные потуги гасил ручкой и педалями.

Он постоянно оглядывал горизонт, смотрел вниз – вправо и влево, и редкие ориентиры – речки и горушки – сличал по карте (планшет пристегнут к правому колену). Эта работа была привычна и даже однообразна, а потому летчик время от времени смачно зевал.

Вчера они поднялись группой из Киренска на Красноярск. Все шло по плану. Но на подлете к Усть-Куту вдруг подскочила температура головок, а замыкающий доложил, что видит за Чуйко черные выхлопы. Тогда лидер приказал капитану взять курс на Нижнеилимск.

В Нижнеилимске был запасный аэродром: гостиница, метеостанция, а главное – мастерские, в которых работали командированные из полка техники. Здесь экипажи, случалось, ночевали, пережидали непогоду, дозаправляли самолеты или устраняли возникшие неисправности.

Прибывшую «кобру» сразу взяли в оборот, и вскоре выяснили причину: масло. Нет, оно, конечно, было «фирменным», американским. Но кто-то из киренских мудрецов посчитал, что если его чуток разбавить своим (уже бывшим в работе, потому что здесь обнаружили черные крупицы окалины), то ничего не случится...

Теперь неприятности позади. Но...

Интуитивно он почувствовал приближение беды.

Пока все было в норме. Но тревога тихонько уже вползала в кабину. И вот истребитель будто кто-то толкнул сзади. Еще толчок! Двигатель вдруг противно заревел. Стрелки приборов сумасшедше запрыгали.

И движок замолчал.

Теперь самолет несся к земле, теряя высоту. Летчик попытался запустить двигатель – он лишь чихнул, пару раз крутанув винт. Наступила тишина, в которой был только один звук – свист воздуха.

Он даже не подумал о парашюте. Оставить боевую машину? Да ни за что! Чуйко крутил головой, надеясь среди тайги углядеть хоть какую-нибудь площадку. И вдруг увидел прямо по курсу обширную луговину. Обрамленное хвойниками белое поле было вытянутым и вполне годилось для вынужденной посадки. На радиодоклад не было ни секунды. Надо садиться на брюхо!

На большой скорости тяжелая машина грянулась на поле. Но она не заскользила, как предполагал ее командир. «Кобра» ударилась по касательной, подскочила и скрылась в страшном букете из грязи и снега...

Однажды мне позвонил начальник областного управления МЧС полковник Нелюбов (нас связывали некоторые рабочие планы): приезжайте, есть сюрприз. Через час я в его кабинете. С видом заговорщика Валентин Николаевич достает из картонной коробки какую-то железку.

Я беру ее, прочную и легкую (кажется, дюраль?), вижу ряд характерных заклепок, и сердечко мое пускается вскачь. Полковник улыбается и ждет внешней реакции.

Неужели... Чуйко?

Оказывается, в прошлом году (летом 2013-го) работники Чунского отделения «Авиалесоохраны» прокладывали в тайге минерализованную полосу (противопожарная канава: лопатами и кайлами очищают землю от сухостоя, горючей хвойной подстилки – до минерального слоя почвы. – Прим. М. Д.).

Копали они – и внезапно лопата звякнула о металл. Для профессионала такая находка – полная неожиданность: ну нет, попросту быть не может в глухой тайге и – какая-то металлическая штуковина! Разве что с неба свалилась.

Экспедицию назначили на позднюю осень.

...Утро: лед на лужах, иней на жухлой траве, мерзлая земля звенит под ногой. От горячего чая – пар. Общее построение. Постановка задачи: сегодня, обойдя стороной большое болото, выходим на «точку», делимся на группы, становимся в цепь и начинаем прочесывание. Обед – в тайге: чай и сухой паек. В лагерь возвращаемся к 18 часам.

У некоторых оружие. Руководство предупреждает: встретится медведь – не стреляйте, они сейчас сытые, да и лишняя возня нам ни к чему. Разглядываем копии с пожарной карты, где тайга уже не абстрактное «пространство», а местность, поделенная на номерные квадраты. Проверяем радиостанции, приборы GPS.

Бодро вступаем в тайгу. Здесь она особенная – болотистая, сырая, а это значит, что мох по колено, гниющие стволы деревьев, громадные ели с широкими лапами – все это не только затрудняет ход, но и глушит любые звуки...

День второй... Третий...

К исходу пятого дня по рации передали: одна группа с помощью металлодетектора нашла небольшой фрагмент! Часа через два – еще один! Что это за детали – сказать невозможно: просто куски дюраля, а по краям – будто разорванные. Уж и вертели мы их в руках, и прикладывали друг к другу – нет! Одно их роднило – явно «небесное» происхождение...

Потом эти найденные обломки исследовали в Москве. Но до того я показал их фото знакомым иркутским авиастроителям (они имеют опыт восстановления самолетов времен войны). Они изучили снимки и разослали копии коллегам. Общий вывод: во время войны самолетный металл гнули в профиль, а здесь – штамповка, к тому же металл спрессован в несколько слоев – это характерно для послевоенного времени, примерно с 50-х годов (есть следы окисления от долгого нахождения в земле).

Иностранное происхождение исключается, а рваные края – следствие сильного взрыва. Скорей всего, обломки принадлежат советской ракете, учебный запуск которой, возможно, был осуществлен с европейской части страны, а потом ее ликвидировали над безлюдной местностью...

Ошибочно думать, что мы искали «не там». У нас было несколько зацепок. Например, письмо 1988 года, я получил его от рабочего геологической партии. Напомню суть. В Чунском районе есть речка Мура. Рождается она в болотной местности и, выбрав направление на север, по такой же местности извилисто протекает. По пути подпитывается речушками, некоторые метра три-четыре шириной, но берега топлые и глубина может быть как в омуте – гибельная.

Маршрут перегонки Нижнеилимск – Красноярск только чуточку задевал исток Муры, возле которого табором стояли современные разведчики алмазов. Свои поиски они вели вверх по Муре, километрах в 30 от лагеря. Продукты им развозил житель ближайшей деревни.

И этот возчик рассказал автору письма, что в километрах 30-и от барака геологов на север лежит американский самолет, хвост которого еще виден из болота. Почему американский – допускаю, что человек видел: именно на киле перегоняемых машин писали шести- пятизначный номер, а чуть ниже, на фюзеляже красовалась в круге белая американская звезда (иногда поверх ее рисовали красную нашу).

Почему от истока до места падения возчик «на глазок» называл 30 километров? Этому тоже есть объяснение. Когда самолеты идут группой, то пилоты следят друг за другом, сохраняя общий строй. Это как-то подтягивает, дисциплинирует.

А представим одинокий истребитель: полет ровный, монотонный, длится около часа, ландшафт под крылом – однообразный. И летчик слегка расслабился. Мог он, не заметив, отклониться от курса вправо (к северу), скажем, на один градус или на полградуса? Вполне мог. И тут навигация неумолима: 1 градус = 100 км.

Кажется, чего проще: найди развалины бараков и топай по берегу Муры вверх км 30 или 40. И первой экспедиции направить бы свои стопы туда, но всех сбили с толку обломки баллистической ракеты...

...Другая экспедиция.

Утром – все, как заведено прежде: завтрак, инструктаж, проверка радиосвязи, в рюкзаки – сухой паек (хлеб, чай, тушенка). И в дорогу. Под ногами хрустит лед на лужицах. Дышится легко.

Привычная тайга незаметно становится сказочной. Много елей и пихтача. Поваленные гниющие стволы. С ветвей свисают клочья мха-бородача. Ноги не пускает жесткая трава по колено. К полудню погодка разыгралась: голубое небо, а солнце не теплое (как положено в бабье лето), а по-июльски знойное...

Нам нужно обследовать большой район – примерно 40 квадратных километров. Сколько дней это займет – неизвестно: болота. Их мы стараемся обходить, а солнышко-то уж покатило к западу.

Снова шли цепью. Перекликались. Однажды сошлись с товарищем, попили водицы. Через пять минут я окликнул его: тишина. Ни треснувшей ветки, ни голоса – все звуки гасят размашистые лапы елей и разнотравье. То тишина вековой тайги, которую нарушать людям не позволено.

Если здесь напечатать спутниковую схему наших переходов, это будет выглядеть разноцветной бестолковой цепочкой. Но проводники отмечают на своей схеме: так, этот «квадрат» мы закрыли, переходим к соседнему...

В лагерь тащились, едва волоча ноги. По пути набили рябчиков, зайца и глухаря. Все мясо вместе с картошкой, луком и морковкой идет в большую кастрюлю. Развешиваем мокрые штаны, портянки. Переодеваемся в сухое «домашнее». Едим. Пьем чай. Курим.

Ночью вдруг задул свирепый ветрище с мокрым снегом. И пасмурное утро было таким безнадежно холодным, что решили возвращаться домой (когда снимали с мачты флаг, едва не поломали заледеневшее полотнище). Собирались споро, без смеха: настроение у всех было подавленное, да и устали изрядно...

Будут и другие экспедиции. Не отпускает Чуйко. Он последний из перегонщиков, кто до сих числится пропавшим без вести в Иркутской области. И последний, все еще не найденный. Косточки капитана и разбитый самолет лежат где-то. Потому и нет нам покоя...

(Этим очерком редакция оканчивает публикацию фрагментов из книги «Летящие».)

• По вопросу приобретения книги можно звонить автору: 8-950-050-65-72.

• Расскажите об этом своим друзьям!