А не нужна ли всей России "аракчеевская щука"? |
01 Ноября 2018 г. | |
Чтобы разобраться в том, чем живет и дышит русская провинция, надо понять, почему потомки бывших крепостных чтят память графа-угнетателя. В селе Грузино Новгородской области боготворят Алексея Аракчеева. Грузино — это его вотчина, пожалованная графу императором Павлом I. Расцвета оно достигло при императоре Александре I, когда Аракчеев стал вторым человеком в государстве — военным министром и управляющим Императорской канцелярией. Современная аналогия — глава администрации президента, выше чиновник не запрыгнет. Граф Аракчеев, как нас учили в школе, оставил о себе дурную память, Это была незыблемая позиция историков на протяжении почти двухсот лет с момента его смерти. Профессора описывали его как исключительного реакционера, который притеснял военную школу Суворова и угодничал перед императором. Пушкин оставил знаменитую эпиграмму: « Всей России притеснитель, Губернаторов мучитель, И Совета он учитель, А царю он — друг и брат. Полон злобы, полон мести, без ума, без чувств, без чести...» Герцен в «Былом и думах» описывал зверскую, до смерти расправу Аракчеева над крестьянами села Грузино, убившими, как сказали бы сейчас, в рамках самозащиты, любовницу графа Настасью Минкину, которая изуверски пытала дворовых. Почему же сегодня потомки замученных крестьян боготворят Аракчеева, собирают деньги на памятник графу, подбирают экспонаты для музея его имени и проводят фестиваль «Аракчеевская щука»? Справедливости ради надо сказать, что в последние годы историки по-новому оценивают деятельность Аракчеева и даже называют его одним из наиболее эффективных администраторов в русской истории. Что касается личной честности и принципиальности, то равных Аракчееву, которому император доверял чистые бланки со своей подписью, не было и уж давно нет. Но вряд ли жители села Грузино в курсе исторических диспутов. Графа они боготворят по другой причине, и разобраться в этом важно, для понимания того, что чем живет и дышит русская провинция. Аракчеев обустроил в Грузино один из самых красивых и обширных садово-парковых ансамблей XIX века со скульптурами Ивана Маркоса (памятник Минину и Пожарскому на Красной площади). Графский дворец, пристань на реке Волхов, откуда пароходы ходили в столицу, пруды с системой мелиорации, благодаря которой в округе не было комаров. Здесь был храм Андрея Первозванного, единственный в России сельский собор. Рядом — знаменитый фарфоровый завод Кузнецова, поставщик императорского двора. Богатые села, тучные стада, благодатные земли. Вокруг — военные поселения кантонистов с могучими аракчеевскими казармами, которые сохранились поныне и напоминают Михайловский замок в Северной столице... Сегодня графа Аракчеева назвали бы инвестором. Судя по фотографиям, ничего похожего в России не было. Но все великолепие в прошлом. Весь ХХ век происходило разрушение имения Аракчеева и вместе с ним постепенное увядание налаженной жизни. Еще в 1940-е годы Грузино сохраняло исторический облик. Но в 1944 году артиллерия сравняла имение с землей, а то, что уцелело, увезли в Новгород. Восстановить ансамбль в Грузино в голову никому не пришло, хотя лежавшие в руинах европейские города после войны сумели вернуть исторический облик. Ни храма, ни дворца, ни пристани... В последние два десятилетия уже не увядание, а почти агония. Закрылись все заводы, даже фарфоровый, который держался дольше всех. Хозяева завода осели в Москве. Расформирована воинская часть в селе Медведь, которая обеспечивала жителей работой. Идея обустроить в аракчеевских казармах кадетский корпус, как сделал Аракчеев, не нашла поддержки у властей и у инвесторов. Думаю, и кадетов бы тоже не наскребли, поскольку села вымирают, молодежь стремглав бежит, жизнь держится на пожилых людях. Всюду окрест закрываются фельдшерские пункты, школы, аптеки, детские сады. Зарплата в 10 тысяч рублей считается царской. Самый надежный источник дохода — пенсия. Отсюда единодушное осуждение пенсионной реформы. При полном и безнадежном отсутствии работы это решение властей видится издевательством, будто его вдохновила тень Настасьи Минкиной. Об уважении к истории придумано много мудрых мыслей. Эти афоризмы в данном случае кажутся лицемерными. В Грузино с музеем Аракчееву, его памятником, которого не было в России ни в какие времена, с фестивалем «Аракчеевская щука» — уже больше, чем любовь к истории. Это инстинкт самосохранения, борьба за кусок хлеба. Когда люди лишены будущего, единственный способ продлить свое существование — зацепиться за фалды исторических персонажей, которые связаны с малой родиной. Аракчеев, кем бы он ни был в действительности, из тьмы веков бросает потомкам спасательный круг. Вклад в историю, когда надо бороться за выживание, вторичен. Стараниями родимой власти русская земля, которую обустраивал далеко не безгрешный граф Аракчеев, приобретает все более отчетливые признаки прокаженной и необитаемой территории. Можно предположить, что граждане, устав взывать о помощи, вслед за Аракчеевым реанимируют сомнительных персонажей русской истории и придумают фестивали в память о Малюте Скуратове, наркоме Ежове, Лаврентии Павловиче... Щука сдохла, а зубы остались. Будто про графа Аракчеева сказано. Для многих сел и городов из-за того, что мы преступно долго отрицали законы развития, последним способом извлечения средств для пропитания осталась монетизация истории. Семьи кормятся за счет пенсии стариков. Города — за счет эксплуатации истории. В будущее мы не идем, окопались в прошлом. Безысходность русской жизни не так заметна в столицах, но в малых городах и селах тоска режет глаз. В последние полгода мне довелось побывать в селах Тверской, Владимирской, Ивановской, Вологодской, Ярославской, Новгородской областей. Людей безумно жалко, они прошли трудный путь, но не видят будущего. Безразличием и цинизмом власти люди поставлены на грань выживания. Еще совсем недавно процветали колхозы-миллионеры, стада насчитывали сотни голов, а сейчас осталась пара фермеров на село, да три коровы. Это страшно: до аптеки — за несколько десятков километров на такси. Нищие и больные старухи-поэтессы, которые находятся в каждом русском селе и которые самозабвенно читают стихи о любви к своему краю, — это приговор власти. Но, может быть, призрак Аракчеева способен для общей пользы материализоваться? Граф был известен тем, что категорически отказывался от царских наград. «Ты ничего не хочешь от меня принять», — огорчался император. Но еще больше Аракчеев был известен безжалостным отношением к казнокрадам и мздоимцам. Что если фестиваль «Аракчеевская щука», который в Грузино имеет скромный гастрономический характер, развернуть на всю Россию, но придать ему иное толкование? Хорошо бы, если призрак Аракчеева начнет бродить по России. Примечательные публикации на темы отечественной (и не только) истории
...И много других публикаций на эту тему
|
|