Поэма «Василий Теркин»: читатели думали, что герой – реальный человек

В сентябре 1942-го в «Красноармейской правде» началась публикация поэмы «Василий Теркин. Книга про бойца». Очень скоро стало ясно, что произведение Александра Твардовского — бесспорно, одно из лучших в нашей литературе о войне и русском солдате.

Бойцы с нетерпением ждали продолжения, передавали друг другу вырезки из газет со стихотворными строчками, заучивали их наизусть. Теркин обрел невиданную популярность, стал близок каждому.

Хвалили поэму многие, в том числе литературные корифеи. Борис Пастернак охарактеризовал «Теркина» как «чудо растворения поэта в народной стихии». Иван Бунин выразил небывалый (для него) восторг, заметив: «Это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова».

Строки Твардовского легки, проворны, ритмичны, несмотря на то, что поэма писалась долго и трудно. Бывало, взбудораженный руганью критиков, вконец расстроенный, он отставлял перо в сторону, потом, терзаясь сомнениями, брал в руки вновь. Ответственный, совестливый «отец» не мог отказаться от своего «ребенка», задорного, неунывающего героя, уроженца Смоленской глубинки.

Известно, что в отечественной литературе «Василий Теркин» существовал и раньше, являясь к читателю в ином обличье. В вышедшем в 1892 году романе Петра Боборыкина тезка и однофамилец главного персонажа Твардовского — предприимчивый купец. Когда-то книгу о нем хотя бы раз держали в руках едва ли не все русские книгочеи, но после революции ее по понятным причинам забыли.

Вспомнил о ней некий дотошный читатель поэмы Александра Твардовского и в письме упрекнул: «Неужели вами руководило соображение родственности этого, уже описанного, типа и созданного вами? Но ведь это оскорбление для бывалого солдата Васи Теркина!».

Александр Трифонович в ответ сообщил, что о романе узнал уже тогда, когда значительная часть поэмы была напечатана и что совпадению имен героев он никакого значения не придал: «Просто есть такая русская фамилия Теркин, хотя мне раньше казалось, что эту фамилию мы «сконструировали», отталкиваясь от глаголов «тереть», «перетирать» и т. п.».

Колоритный персонаж появился на свет во время советско-финской кампании, когда будущий главред «Нового мира» работал корреспондентом газеты «На страже Родины». После того, как Твардовский и его коллеги придумали Теркина, тот стал периодически фигурировать на страницах издания.

Полнокровный, живой образ русского солдата поэт собирался создать позднее и уже сделал предварительные наброски. Но не только «классический» портрет служивого, неунывающего весельчака-балагура был предметом его творческих раздумий. Спустя несколько лет, в годы еще более страшной войны, Александр Твардовский в одном из стихотворений-воспоминаний напишет: «Из записной потертой книжки / Две строчки о бойце парнишке, / Что был в сороковом году / Убит в Финляндии на льду. / Лежало как-то неумело / По-детски маленькое тело. / Шинель ко льду мороз прижал, / Далеко шапка отлетела. / Казалось, мальчик не лежал, / А все еще бегом бежал, / Да лед за полу придержал».

Что же касается бойца Василия, то его пришлось задействовать на других фронтах. О начале Великой Отечественной Александр Трифонович узнал в подмосковной деревне Грязи, где «только что устроился... с надеждой на доброе работящее лето со своими бумагами и тетрадками». Планы рухнули, и он отправился на войну на второй день после того, как прогремели ее первые залпы. Писал репортажи, стихи, тяжело переживал, горько недоумевал, спрашивая себя о том, почему Красная Армия так долго отступает и несет чудовищные потери: «О чем бы я ни думал, я вновь возвращаюсь к мысли об Иване, на которого свалилась вся тяжесть войны».

Своей работой был поначалу недоволен. Однажды «невыполнением боевого задания» вызвал нарекания главного редактора, в чем тут же повинился: «В первой поездке я с непривычки (потому что ничего подобного не видел в Финляндии) немного опешил и вернулся без единой строчки».

К тому времени он являлся, ни много ни мало, лауреатом Сталинской премии, полученной за поэму «Страна Муравия», но это обстоятельство никак не выделяло его среди других военкоров. От него, как и от всех товарищей по ремеслу, требовалось писать просто, незатейливо, непременно с оптимизмом и без всякого новаторства. А хотелось творить по-настоящему, оставить для истории и литературы правдивые, незабываемые образы солдат, каждодневно и еженощно делавших свою трудную, смертельно опасную работу.

Времени на сочинение стихов почти не было, но какие-то часы и минуты для пронзительной военной поэзии Твардовский выкраивал. В его строчках страшное лихолетье отражено не менее реалистично, чем в «лейтенантской прозе» или написанных фронтовиками мемуарах.

• Александр Твардовский

А сколько разрушено крова,

Погублено жизни самой.

Иной — и живой и здоровый —

Куда он вернется домой,

Найдет ли окошко родное,

Куда постучаться в ночи?

Все — прахом, все — пеплом-золою,

Сынишка сидит сиротою

С немецкой гармошкой губною

На чьей-то холодной печи.

Поник журавель у колодца,

И некому воду носить.

И что еще встретить придется —

Само не пройдет, не сотрется, —

За все это надо спросить...

О войне поэт не перестанет писать и впоследствии. Она его не отпустит, будет настигать в периоды раздумий-переживаний, заставит мысленно отождествлять себя с теми, кто уже никогда ничего не скажет: «Я убит подо Ржевом, / В безымянном болоте, / В пятой роте, / На левом, / При жестоком налете».

Твардовский беспрестанно переезжал с места на место и всюду слышал надсадный вой и оглушительный грохот сражений. Репортерская доля тоже была трудной и опасной. Однажды поэт-военкор чуть не погиб во время авианалета. Позже шутил по этом поводу: «Планшеткой голову от бомб прикрывал. Помогло».

В мае сорок второго побывал в Москве и, захватив наброски к поэме, собирался основательно взяться за любимое дело, намереваясь при этом ни в коем случае не обойтись «без правды сущей, правды, прямо в душу бьющей, да была б она погуще, как бы ни была горька».

Печатать «Василия Теркина» начали в разгар великой битвы на Волге. Ценными советами и замечаниями помогала автору жена Мария Илларионовна, которая с дочерьми находилась в эвакуации в Чистополе. Перед публикацией он обычно посылал ей фрагменты, а супруга немедля реагировала. Обнародование строф поэмы принесло Твардовскому и его герою невиданную славу. «Теркина» читали по радио, перепечатывали центральные газеты, в том числе «Правда». Фронтовики, думая, что Василий — реальный персонаж, завалили автора письмами, в которых просили дать адрес легендарного солдата, чтобы написать ему, подружиться с замечательным русским парнем.

Вася Теркин? Кто такой?

Скажем откровенно:

Человек он сам собой

Необыкновенный.

При фамилии такой

Вовсе неказистой,

Слава громкая — герой —

С ним сроднилась быстро.

Видимо, не ожидавший такой популярности Твардовский был даже немного смущен, писал жене: «Я понимаю, на нашем безрыбье здесь возможна переоценка. Но факт налицо: я здесь что-то угадал. Есть что развивать, наращивать... Если война не сомнет меня (психически), если я одолею ее мучительным писанием, то я буду серьезный автор и смогу послужить Родине».

Однако вскоре коммунистические идеологи разглядели в произведении «недостаточную партийность», их возмутило, что здесь нет ни слова о руководящей роли ВКП(б). Да и та самая правда фронтовой жизни, описание тяжкого солдатского быта, картины мучительных отступлений двух первых лет войны ставились Твардовскому в вину...

Шел наш брат, худой, голодный,

Потерявший связь и часть,

Шел поротно и повзводно,

И компанией свободной,

И один, как перст, подчас.

Полем шел, лесною кромкой...

Шел он, серый, бородатый,

И, цепляясь за порог,

Заходил в любую хату,

Словно чем-то виноватый

Перед ней. А что он мог!..

Выговаривали и за то, что бойцы в поэме славят не Сталина, а Отчизну: «И дождался, слышит Теркин; / — Взвод! За Родину! Вперед! / И хотя слова он эти — / Клич у смерти на краю — / Сотни раз читал в газете / И не раз слыхал в бою, — / В душу вновь они вступали / С одинаковою той / Властью правды и печали, / Сладкой горечи святой».

Упоминаний о Сталине нет ни в письмах Александра Трифоновича, ни в его дневниковых записях военных лет. Поэт справедливо полагал, что в атаку наших солдат поднимало не только имя вождя. Иногда пригождалось и обычное матерное выражение, которое для русского человека — в любом горячем деле верный помощник: «Что в бою — на то он бой — / Лишних слов не надо; / Что вступают там в права / И бывают кстати / Больше прочих те слова, / Что не для печати».

Как бы то ни было, готовившееся в Воениздате печатание двухмиллионного тиража поэмы было отложено без разъяснений.

В декабре 1943 года Твардовский написал письмо секретарю ЦК, кандидату в члены Политбюро Георгию Маленкову: «На «Теркина» пала тень неизвестного, но столь авторитетного осуждения... и журналы, обращаясь ко мне за стихами, стали просить «что-нибудь не из Теркина». Редактор фронтовой газеты, где я работаю и где Теркин печатался по мере написания новых глав, попросту сказал мне: «Кончай».

Приехав в Москву, аудиенции у Маленкова не дождался, однако и в немилость у высшего руководства не впал. Продолжил трудиться и как поэт, и как военкор, а по поводу любимой поэмы сетовал в рабочей тетради: «Теркина до поры до времени мне не «рубать». Личные записи той поры отражают широкий диапазон настроений — от мрачно-отчаянного «ничего не пишется» до исполненного оптимизма предчувствия: «В работе, может быть, еще я воскресну».

Жена его приободряла: «Сам ты в эту болезнь вошел, сам из нее и выйдешь. Я твердо знаю одно: ты с делом справишься, ты замечательный поэт; в твоей работе ты железный, терпения у тебя на сорок монастырей хватит».

И она была права, вслед за черной полосой последовала белая: поэму продолжили печатать, а Твардовский вместе со своим главным героем дружно воспрянули. Теперь поэт если и глядел в будущее с тревогой, то имела она совершенно иной эмоциональный оттенок: «Я порой стою, как над пропастью, — страшно и сладко думать, что еще удастся... повысказать».

На первом послевоенном заседании комитета по Сталинским премиям генсек по традиции решал, кого первым делом продвинуть в лауреаты. Александр Фадеев рассказывал потом автору «Теркина»: не увидев в списке Твардовского, Сталин удивился, а ему сказали, что поэма, дескать, не завершена, еще печатается в периодике и вообще неведомо, чем там все закончится.

Однако вождь уже все решил: «Не думаю, чтобы он слишком испортил ее при окончании», — и своим красным карандашом вписал нужную фамилию в список представленных к Сталинской премии 1-й степени за 1944–1945 годы.

Поток читательских писем тем временем не иссякал. Кто-то просил, а кто-то требовал, чтобы Теркин оставался у всех на виду, принимал участие в обустройстве послевоенной жизни. Одни читатели отправляли его в колхоз или на стройку, другие хотели, чтобы он остался в армии, обучал молодых солдат.

Были и те, что присылали стилизованные «под Твардовского» строчки: «Может, он сейчас в забое / Выполняет норму втрое, / Чем дают ему по плану? / Может быть, подходит к стану, / И с веселой поговоркой, / Всем известный Вася Теркин».

Спустя годы Александр Трифонович показал героя в новой поэме — «Теркин на том свете». И опять пришлось пройти сквозь тернии жестокой критики. Но это уже была совсем-совсем другая история...

На нашем сайте читайте также:

• Поэма «Василий Теркин»: Твардовского слышали и понимали не все
• Твардовский — поэт, боец, гражданин
• Было дело: Сталин сочинял стихи, а еще часто давал писателям задания

По инф. portal-kultura.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Кузнецы раньше были... «стоматологами»!
  
  Знахари, травники и прочие представители народной медицины на протяжении столетий были единственными защитниками крестьянства от болезней. Ситуация с качеством и доступностью медицины начала меняться в 1630-х годах. Сначала появился Аптекарский приказ — аналог современного Минздрава. В Россию стали приезжать иностранные врачи, началось развитие медобразования. Но долго услуги медиков были доступны исключительно высшему сословию.
• Почему сказочник Александр Роу не знался со своими ирландскими родственниками?
  
  Великий русский сказочник Александр Артурович Роу, на чьих фильмах выросло не одно поколение детей, родился в семье эмигрантов. Его отцом был ирландец Артур Роу, а мать, Юлия Карагеоргий, предположительно имела греко-румынское происхождение. У Александра Артуровича Роу в Ирландии до сих пор живет много близких родственников, которые его любят и помнят.
• Какие авто использовали для скорых в Советском Союзе
  
  Специальные модификации для медицинской службы в СССР делали не только на основе обычных легковушек. Но и из грузовиков и даже из правительственных лимузинов. Давайте вспомним 10 самых известных санитарных авто.
• Как-то раз Анна Герман спела... для коров и овец
  
  Анна Герман – советская и польская певица, поэт и композитор. Она исполняла песни на разных языках мира, в первую очередь на польском и русском. Красивая, успешная, обожаемая публикой. Кажется, что в жизни звезды всё было хорошо. Но это не так.
• Испанский танец. Голубой огонек (1980)
  
• Как-то в сказочника Александра Роу влюбилась африканская принцесса
  
  Александр Роу – советский кинорежиссер, автор многих фильмов-сказок. Он оставил шикарное творческое наследие многим поколениям детей России и других стран. Его фильмы учат любить культуру, фольклор и неизбежно поднимают настроение. Добрые, светлые русские сказки по сей день любимы детьми и вызывают теплую ностальгию у родителей.
• Брестский мир: взгляд историка
  
  105 лет назад, 3 марта 1918 года, новоявленная советская власть заключила Брестский мир. Для кого-то это стало «предательством Родины», для других – «спасением трудового народа от бессмысленных смертей». Ниже мнение по данному вопросу доктора исторических наук Фёдора Гайды, доцента истфака МГУ.
• Гуськов в роли Сальери: яркая премьера в театре Вахтангова
  
  Премьера на Исторической сцене Вахтанговского — броское, яркое, парадоксальное и зрелищное сценическое прочтение известного исторического мифа о Моцарте и Сальери. Главным в спектакле стал дуэт двух композиторов, двух мировоззрений, двух мироощущений. Антонио Сальери играет артист Алексей Гуськов.
• «От таракана чуть ли не падал в обморок»: фобии Петра I
  
  Императора Петра I не назовешь человеком робкого десятка: царь лично тушил пожары, рубил головы бунтовщикам и убивал шпагой мародёров. Однако это не мешало Петру испытывать страх перед некоторыми безобидными, на первый взгляд, вещами.
• Назад пути нет? (Часть 1)
  
  Держа «ушки на макушке», можно услышать много любопытного, предрасполагающего к размышлениям и сопоставлениям, которые подсказывает неугомонная память. За полтора месяца в голову набилось столько информации, что трудно даже решить, с чего начать… А начну-ка с того, что ближе моему писательскому уму: с литературы и русского языка.
• Ширвиндт и Державин
  
• Слово о воробье
  
  Воробей – самая симпатичная птичка. И нисколько не жадная. Самая аккуратная, дружная, незлобливая. На него напраслину возвели – вором назвали. Никакой он не вор.
• «Когда мы интересны на сцене?»: заветки Олега Табакова
  
  Пять лет назад не стало Олега Павловича Табакова (1935–2018), который создал в театре и кино целую галерею ярких и запоминающихся образов, любимых – без преувеличения – всеми зрителями. В издательстве «Молодая гвардия» в серии «Жизнь замечательных людей» и вне её вышла книга театроведа Лидии Боговой «Олег Табаков» с редкими фотографиями из архива артиста и режиссёра и его впервые издаваемыми «заветками».
• Как Минздрав предложил преодолеть дефицит психиатров?
  
  Раньше обращение за помощью к психологу, психотерапевту или психиатру было чем-то из ряда вон. Теперь – обычная практика. И правда, почему бы и не помочь себе с помощью грамотного специалиста. Ведь то пандемия, то непростая на сегодняшний день обстановка в стране и мире. Тревожно, нервозно, не все могут справиться самостоятельно. Кстати, некоторые инициативы по подготовке психиатров и психотерапевтов предложил Минздрав. В чем это будет выражаться?
• Иркутск времен «великого немого» и после. Страницы кинохроники
  
  Кино Сибири начиналось именно у нас, в Иркутске, еще до революции, в конце XIX века, с первых опытов предпринимателя Дона Отелло. Он не только сам снимал некоторые местные события, но и имел свой иллюзион (кинотеатр), приносящий неплохой доход.
• Молодежный новогодний бал. Время. Эфир 31 декабря 1978
  
• Женщина из долины Исдален: история нераскрытого преступления
  
  Дело о смерти женщины в норвежской долине Исдален уже полвека будоражит умы людей. Пустяковый случай обернулся для следователей настоящей головоломкой. А новые улики лишь запутывали ее. Загадка века!
• «Эмка»: история создания легендарного автомобиля
  
  16 марта 1936 года с конвейера Горьковского автозавода сошёл первый массовый советский легковой автомобиль – «М-1». Название М-1 имело простую расшифровку: Молотовский-1, в честь председателя СНК товарища В. М. Молотова.
• «Балет на десерт»: чем угощали Си Цзиньпина на встрече с Владимиром Путиным
  
  На встрече 20 марта Владимир Путин угощал Си Цзиньпина блинчиками с перепелкой и грибами, закуской из дальневосточных морепродуктов и ухой из стерляди с расстегаем. На сладкое подавали знаменитый на весь мир десерт «Павлова». В СМИ опубликовано обеденное меню Кремля, специально подготовленное к официальным переговорам лидеров России и Китая. Что особенно любит председатель КНР из русской кухни и чем угощали Путина в Пекине?
• Как современные гаджеты помогают пенсионерам
  
  Техника сейчас помогает пенсионерам и за здоровьем следить, и за домом следить, и новые знания получать. Общие с друзьями и родственниками тоже немыслимо без мобильных телефонов с интернетом. В общем, современному пенсионеру без гаджетов никуда. Разберемся со всем по порядку.