В деле Тухачевского от 1937 года сразу же бросается в глаза ряд несуразностей, указывающих на заказной характер судебного процесса. Несомненно, такой строптивый военачальник, каким являлся Михаил Николаевич, в годы сталинских репрессий рано или поздно должен был поплатиться за наличие собственного мнения. Так и произошло.
Состав преступления
Заместитель наркома обороны Ворошилова в прошлом и командующий Приволжским округом на момент следствия, Тухачевский был лишь одним из семерых обвиняемых командармов. Восьмой — Ян Гамарник— накануне ареста застрелился. Все эти прославленные военачальники и видные советские деятели были обвинены в терроризме, измене Родине, пособничестве Третьему Рейху и подготовке государственного переворота.
Как и всех политических преступников того времени, Тухачевского с братьями по несчастью (Бухариным, Троцким и пр.) окрестили «врагами народа». Сталин лично контролировал ход судебного разбирательства, настолько сильно ему мозолили глаза все эти люди. Незадолго до суда глава государства собрал заседание наркомата обороны Советского Союза, на котором ясно дал понять всем присутствующим, что дело Тухачевского абсолютно решенное.
Сталин объявил членам военсовета, что против командарма слишком много улик и признаний других обвиняемых. Сомнений быть не может. Тухачевский — «мозговой центр» антиправительственного и антинародного заговора. Слова Сталина были прямым указанием для судей: приговор уже вынесен, а расследование и заседание являются чистой формальностью. Как выбивали в то время показания из свидетелей, все отлично знали.
Ход событий
Еще в 20-е годы Михаил Николаевич имел неосторожность слишком смело высказывать личное мнение. Тогда-то на него и начали «стучать» высшему руководству страны. За Тухачевским установили слежку. В 1930 году ему было предъявлено первое обвинение, но тогда Сталин учел заслуги командарма и позволил его оправдать. При этом агенты НКВД продолжили бдительно следить за «слишком свободомыслящим» военачальником.
Через 7 лет в высшем командном составе РККА начались кадровые перестановки и подковерные интриги. Первым тревожным сигналом Тухачевскому о приближающейся грозе стал запрет на выезд за границу. Эта поездка планировалась давно, но неожиданно была отменена. Пока Михаил Николаевич пытался разобраться в причинах такой смены настроений, в застенках НКВД против него дали показания бывшие сослуживцы и друзья.
Затем начались аресты: покончил с собой осознающий масштаб бедствия Гамарник. Дело было состряпано в течение 3 месяцев. Суд длился и того меньше, всего несколько недель. Обвиняемые не получили права ни на адвокатов, ни на подачу апелляции. Процесс был полностью построен на показаниях свидетелей и самих подсудимых.
Выглядел он настолько абсурдно, что никто из присутствующих не сомневался: судебное заседание — чистая формальность. Дело уже решено самим Сталиным. Вскоре все подсудимые были расстреляны.
Вопрос о сотрудничестве с немцами
В отношении того, контактировал ли Тухачевский с врагами, есть несколько версий. По одной из них, Сталин получил секретные материалы от самих немцев. Документы передали через третьих лиц. По другой версии, все эти бумаги были чистой воды фальсификацией. Доказать любое из этих двух предположений сейчас трудно, поскольку компрометирующие Тухачевского документы до сих пор не были обнародованы.
Единственная бумага, ставшая достоянием общественности, — справка о проверке обвинений, выданная на запрос комиссии президиума ЦК партии. В ней полностью опровергаются обвинения против Тухачевского и его «сообщников» по пункту сотрудничества с фашисткой Германией. Это явно указывает на то, что обвинения строились исключительно на умозаключениях Сталина и прокуроров.
Существовал ли заговор?
На настоящий момент опубликована только официальная версия уголовного дела Тухачевского и других командармов. И даже по ней ясно, что уголовное дело было полностью построено на оговорах и выбитых на допросах признаниях. В 30-е годы для вынесения расстрельного приговора достаточно было оглашения вины. Доказательств не требовалось. Подследственных жестоко истязали неделями, поэтому в любых преступлениях признавались даже самые закаленные в боях мужчины.
Из материалов дела становится ясно, что Михаил Николаевич Тухачевский все же стремился производить реорганизацию Красной Армии. Делал он это последовательно, настойчиво и в соответствии с собственными представлениями о целесообразности. Маршал осознавал, что Советский Союз находится в преддверии войны и армия нуждается в коренной перестройке, чтобы соответствовать высоким стандартам боеспособности.
У вышестоящего руководства — и, в частности, самого Сталина — было другое мнение на этот счет. Настойчивость Тухачевского раздражала. Сталин привык к беспрекословному подчинению, а Михаил Николаевич никогда этим свойством похвастаться не мог. Немалую лепту в историю его обвинения внес и бездарный нарком обороны Климент Ворошилов, с подачи которого в 1937-м погибли многие талантливые государственные деятели Советского Союза.
15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета. Под руководством губернатора Юрий Геннадьевич принимал самое активное участие в успешном отстаивании в Конституционном суде РФ независимости «Иркутскэнерго» от РАО «ЕЭС России» в 1993 году, подготовке и принятии Устава (по существу, региональной конституции) Иркутской области в 1994–1995 годах.
В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.
До Великой Отечественной войны Ольга писала детские книжки, которые называли милыми, славными, приятными, но не более. А потом стала поэтом, олицетворявшим стойкость Ленинграда.
В последнее время заметил одну, на первый взгляд странную, закономерность: чем дальше от Великой Отечественной войны, тем больше к ней интерес. И не только историков (как «работающих на политику», так и свободных от этих догм) или старшего поколения, у которого война оставила неизгладимый след в судьбе.
Торжественное собрание, посвященное Дню Победы в Великой Отечественной войне, подходило к концу. Традиционный доклад секретаря парторганизации М. Суханова, праздничный приказ начальника РЭС Н. В. Варламова с вручением грамот, премий и благодарностей – все как по накатанной дорожке, по отработанному годами сценарию, без лишних вопросов катилось к завершению, впереди ждал праздничный стол.
Давно подмечено: схожие люди (по судьбе ли, возрасту, участию в каких-то общезначимых событиях) и сходятся быстрее. Так бывало с фронтовиками. Так зачастую повторяется и с нами – детьми фронтовиков. Едва познакомившись с Рашидом Равильевичем, сыном героя этого материала, мы, сами не замечая того, перешли на «ты», нашли общую тему для разговора и вот сидим за столом и вспоминаем наших отцов – их жизнь, труд, фронтовые годы. Рашид показывает мне фото из семейной хроники, рассказывает, кем были его давние предки и как сложилась их судьба, судьба их потомков, демонстрирует выдержки из книги об отце, делится воспоминаниями о нем.
Знаменитый итальянский писатель и ученый Умберто Эко, автор нескольких всемирно известных романов, более чем 20 лет назад опубликовал эссе, в котором описал типичные черты фашизма. Эта работа не претендует на истину в последней инстанции о «коричневой» идеологии, зато позволяет в очередной раз задуматься каждому из нас.
Все-таки удивительны выкрутасы памяти. Утром выпал снег. Обметал от него машину, и вид этого хрустящего пуха, похожего на ворохи свежей стружки, вдруг вызвал в памяти такие глубокие воспоминания детства, что не приходили в голову многие десятилетия и, казалось бы, были забыты уже навсегда. Они навеяли образ человека, благодаря которому я усвоил навыки столярного дела и познал первые уроки другой, совсем не книжной или киношной жизни.
В то далекое время мы жили в рабочем поселке Думиничи Калужской области, километрах в тридцати от Сухинич. После разгрома немцев под Москвой фронт остановился в районе Сухинич. Положение фронта было неустойчивым, и он несколько раз прокатывался по нашему поселку, то освобождая нас, то оставляя врагу.
