Максим Горький: противоречивый, крупный и не до конца понятный человек

18 июня 1936 года, 85 лет назад, умер Максим Горький. О нем много писали до революции, еще больше и превосходнее — после. Пишут о нем и сейчас. И все же он выламывается из всех определений. Горький слишком крупен и противоречив. По-мужицки угловат — ему тесно в рамках любых концепций. И, безусловно, велик — не как писатель, хотя и писатель очень хороший, — а как чрезвычайно своеобразное и не очень понятное для 2021 года явление.

Медленное умирание в набитом сексотами доме, рядом с женщинами, которых любил, под неусыпным присмотром Сталина, на глазах у слишком часто бывающего здесь шефа НКВД Ягоды (влюбленного в невестку Горького, вдову сына), — совершенно фантастический сюжет. Горький, с его приросшей к ребрам плеврой и закостеневшими легкими, давно уже не жилец. На земле его держит не желавший гаснуть внутренний огонь. Живой труп и Ягода, которого среди прочего обвинят в убийстве Горького и его сына. Без пяти минут покойник секретарь писателя Петр Крючков. Скоро умрут знаменитые врачи Казаков, Левин, Плетнев — их будут пытать, пока они не признаются в том, что не лечили, а убивали Горького. А потом их расстреляют.

Родство с писателем станет охранной грамотой, но его невестка, Тимоша, Надежда Алексеевна Пешкова, будет приносить несчастье каждому, за кого соберется замуж. Три человека, которых она любила, были репрессированы. Писали, что на нее имел виды Сталин, но, возможно, так проявлялось его своеобразное чувство юмора. А может быть, он считал, что ей уместнее быть вечной вдовой.

До 1917-го Горький был крупнейшим спонсором большевиков, но к революции он отнесся как Бунин в «Окаянных днях». Горький с удовольствием играл в простолюдина, человека из народа, окал, щеголял нарочитой грубостью. На самом деле он был человеком культуры и относился к ней с величайшим уважением, — а революция культуру разрушала. И памятники, очаги культуры, и культуру в широком смысле — народная стихия смывала, уничтожала, с остервенением крушила ее тонкий слой, ополчаясь прежде всего на людей культуры. Прежняя Россия погибала и в конце концов погибла, безвозвратно закончилась. Новую страну Горький не принял — и в 1921-м эмигрировал.

Горький долго был самостоятельной, мощной, очень нужной большевикам и не вполне удобной для них фигурой. Шахматным слоном, который делает ход по собственной воле. Потом все изменилось — и дело не только в заботливо выстроенной для него золотой клетке, из которой он не мог выбраться.

О том, как ее создавали, написано немало. Горький зависел от советских гонораров: в СССР его много издавали и хорошо платили — хоть выцарапать эти деньги бывало нелегко. А на Западе в 20-30-е годы его популярность уменьшалась, становились меньше и гонорары. Пять раз номинировался на Нобелевскую премию, но из русских писателей ее получил не он, а Бунин. Горький приезжал в СССР, и его прекрасно принимали, предлагали вернуться, обещали свободный выезд. Показывали тщательно подготовленные, говорящие о торжестве новой жизни картинки. Много общавшийся с ним Сталин в то время еще не был роняющим слова, как жемчужины, монументальным вождем из киноэпопеи «Освобождение». По дороге к абсолютной власти он был гением коммуникации, живым, общительным, веселым человеком, умеющим очаровать и расположить. Он был демократичен, много шутил и легко сходился с людьми...

О том, что будет дальше, говорила разве что реакция Сталина на рассказ Всеволода Иванова «Дите», который писатель вслух читал ему и другим высокопоставленным партийцам.

...Партизаны убили двух белых, один из них оказался женщиной, с ней был младенец. Они принялись выхаживать найденыша, ради этого добыли корову, а с ней и кормящую киргизку с ребенком. Заметили, что ее сынок тяжелее, да и убили его. А киргизку побили, чтобы не плакала. Кормит киргизка ребенка, он болтает ножками, бойцы смеются...

Сталин хохотал до упада и попросил Всеволода Иванова прочитать рассказ еще раз — уж очень смешно.

В 1936-м, когда Горький умирал, эта история ему казалась страшной. В 1932-м, перед возвращением в СССР, — не столь важной. А в начале двадцатых, когда это происходило, — пустяком. Горький вернулся, и СССР захлопнулся, ловушка закрылась. Он получил бывший особняк Рябушинского в Москве, дачу в Горках, дачу в Крыму, но из страны его больше не выпускали.

Он не принадлежал к числу горячих почитателей русского народа. Произведения писателей-деревенщиков — Абрамова, Белова и Распутина — наверняка показались бы ему надуманными и чересчур сладкими. Горький обошел Россию пешком, перепробовал множество профессий, был босяком и бомжом, видел русскую жизнь со всех сторон, в том числе и с самого дна. Никаких иллюзий, относящихся к ней, да и к человеческой природе вообще, у него не было. О деревне и крестьянах Горький писал без всякой любви, а то и с ужасом, такие же чувства вызывали у него купцы, мещане и обитатели городского дна. Да и к интеллигенции он относился немногим лучше, если вспомнить «Жизнь Клима Самгина» и «Детей солнца». Людей и страну надо было переделать, переплавить в новую субстанцию и перековать — тут он сходился с большевиками. Сочувствия к слабым в произведениях Горького нет, слабостью он, скорее, брезговал. Поэзии и теплоты прежней жизни и то, как любил его удачливый соперник в борьбе за Нобелевскую премию Бунин, он не видел. «Дрожащие огни печальных деревень» не будили в нем теплого чувства.

Зато Горький всегда восхищался героями, теми, кто ведет за собой инертную человеческую массу. У него было много расхождений с большевиками, но ему была близка и понятна партия вождей, во главе которой стоял самый главный вождь. Подобный ему Данко — сверхчеловек, главный мастер по перелицовке отсталого и косного общества.

Вернувшись в СССР, Горький очутился в информационном вакууме. Гримас и изъянов новой жизни он не видел (да и не хотел видеть). Он всерьез принимал историю с человеческой перековкой на Беломор-Балтийском канале и коллективизацию — такой, как о ней писали советские газеты. Кто работал с его архивом, говорят, что он еще и боялся. И это вполне возможно: Горький был очень умным человеком, он должен был понять, в какую страну попал. Но о Сталине он ничего не написал, хотя тот очень этого хотел. А это было важно. Вождь, человек старой, словоцентричной, книжной культуры, заполучил очень крупную фигуру — именем Горького был создан Союз писателей...

Но, кажется, не это было самым главным, чего от него ждали в первую очередь.

Вот очень показательный отрывок из первой редакции очерка Горького «В.И. Ленин»:

«Лично для меня Ленин не только изумительно совершенное воплощение воли, устремленной к цели, которую до него никто из людей не решался практически поставить пред собою, — он для меня один из тех праведников, один из тех чудовищных, полусказочных и неожиданных в русской истории людей воли и таланта, какими были Петр Великий, Михаил Ломоносов, Лев Толстой и прочие этого ряда. Я думаю, что такие люди возможны только в России, история и быт которой всегда напоминают мне Содом и Гоморру...»

В 1936-м в СССР так о России не писали. Уже в 1930-м постановление Секретариата ЦК ВКП(б) критиковало стихотворные фельетоны Демьяна Бедного за «огульное охаивание России и русского». А в 1937-м, после либретто комической оперы «Богатыри», Бедного и вовсе вычеркнули из литературы статьей в «Правде» — за «оплевывание народного прошлого».

Но ведь Горький мог написать по-другому, и это бы символически уравняло патриарха большевизма и его первого ученика... Однако он этого не сделал.

В 1930 году в «Правде» вышла его статья, называвшаяся «Если враг не сдается, — его уничтожают», полная дежурной советской риторики. Из-за нее Горького впоследствии записали в идеологи репрессий. Но одно дело статья в газете, и совсем другое — книга, с которой ты останешься в истории. Горький, возможно, и боялся Сталина, но оказаться рядом с ним перед лицом Бога и потомков совершенно не хотел. А раз так, зачем он был нужен в новом 1937 году?

Его никто не убивал: он простыл, заболел и умер. Но когда это произошло, Сталин наверняка испытал чувство облегчения. Сложный, противоречивый, укрощенный, но все же не вполне предсказуемый человек ушел. Теперь его можно было превратить в идола. Создать легенду, которая станет питать другой, еще больший, советский миф. Так и сделали. И обломки этого мифа едва не погребли под собой большого писателя. Противоречивого, крупного, все еще не понятого до конца человека.

На нашем сайте читайте также:

• «Я пришел в мир не соглашаться»
• Было дело: Сталин сочинял стихи, а еще часто давал писателям задания
• Какими советская власть хотела сделать русских людей?

По инф. portal-kultura.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Не повторяя путь отца
  
  Исполнилось 75 лет народному артисту России Константину Райкину.
• Притяжение «Маленького принца»
  
  125 лет назад родился Антуан де Сент-Экзюпери.
• Стихи из сборников «Признание», «Есть у сердца Родина»
  
  Константин Демидов – автор двух поэтических сборников: «Признание» (2003), «Есть у сердца Родина» (2021). Его стихи публиковались в сборниках поселка Большой Луг, Шелехова и Москвы.
• Юркина любовь (Рассказ)
  
  С этим нашим автором – Виктором Калинкиным наш читатель уже знаком (его рассказ «Сирота» был опубликован в апрельском номере «Перевала»). Виктор Николаевич родился в 1950 году в Забайкалье, окончил отделение журналистики ИГУ в 1978 году, работал в районных, городских и областных газетах. С 1982 по 2002 год был собственным корреспондентом центральной газеты «Лесная промышленность» по Иркутской области. Виктор Николаевич – автор документальных книг «Гигант на Ангаре», «Помним Братск», многих очерков, опубликованных в журналах и коллективных сборниках. Его рассказы печатались в газетах и в литературно-художественных изданиях, в том числе и в альманахе «Сибирь» в 80-е годы. Позже в разные годы выходят сборники его рассказов: «Колокола», «Случайный прохожий» и сборник стихов «Возвращение в деревню». Сегодня мы познакомим вас с новым его рассказом «Юркина любовь».
• Дурит погода (Рассказ)
  
  От редакции: В июле 1961 года началось наполнение Братского водохранилища. После его завершения уровень Ангары поднялся в иных местах более чем на 100 метров, и Братское водохранилище стало самым крупным в мире искусственным водоемом, который поглотил бесчисленное количество мелких и крупных деревень.
• Симфония юбилея
  
  На прошлой неделе исполнилось 50 лет народному артисту России, почетному гражданину Иркутской области и города Иркутска Денису Мацуеву. За свою карьеру знаменитый пианист успел покорить главные концертные залы мира, стать лауреатом множества престижных премий и наград, а также оказаться в центре политических скандалов, стоивших ему карьеры на Западе.
• «У немцев одна Германия»
  
  150 лет назад родился писатель-антифашист Томас Манн.
• А была ли эскадра?
  
  В истории нашего Отечества так много поводов для споров, что невольно задумываешься: это у нас история такая запутанная или мы сами, толкующие ее всяк по-своему, так ее запутали?
• Таким был Ножиков
  
  15 июня исполнится 15 лет как завершил свою дорогу жизни первый всенародно избранный губернатор Иркутской области Юрий Ножиков (1934–2010). О том, каким он был, вспоминает президент Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю. А. Ножикова, заслуженный юрист РФ Юрий Курин, в прошлом – один из заместителей Юрия Ножикова в областной администрации, председатель государственно-правового комитета.
• На Малый Курунгуй. Размышления в пути
  
  «Правда – в памяти, у кого нет памяти, у того нет жизни». Валентин Распутин
• Самостоянье человека – залог величия его
  
  Отзыв о книге Галины Макагон «На изломе» о знаменитом роде Замащиковых из Заларинского района.
• На изломе
  
  В минувшую пятницу в поселке Залари произошло, без всякого преувеличения, большое историческое событие – в районном Доме культуры «Родник» состоялась презентация книги с одноименным названием, вынесенным в заголовок этого материала, неутомимого и последовательного исследователя истории Сибири, сотрудника краеведческого музея поселка Залари Галины Николаевны Макагон.
• Мы бережно храним их имена
  
  От редакции: Как и обещали, очередной выпуск «Перевала» мы посвящаем Усольскому городскому литературному объединению имени Юрия Аксаментова. В этом году объединению исполнится уже 67 лет. Сегодня вы познакомитесь с информацией об этом ЛИТО его руководителя Инны Коноплевой, с рассказом Александра Балко и стихами поэтов-юбиляров из этого творческого объединения города Усолья-Сибирского.
• «Сиськи-масиськи»: от перегрева к охлаждению
  
  Как разговаривает с нами, простыми смертными, верховная – прежде всего, федеральная – власть? Очень много комплиментов, высоких оценок в наш адрес: мол, главное богатство страны – люди.
• Железнодорожники в тылу и на фронте
  
  Несмотря на то, что Восточно-Сибирская железная дорога была магистралью тыла, ее коллективу пришлось непосредственно заниматься перевозками воинских частей и соединений. В тяжелейшем для Москвы и всей страны октябре 1941года сибирские железнодорожники получили задание ГКО скрытно и как можно быстрее перебросить под Москву часть войск из Дальневосточного и Забайкальского военных округов.
• «Нынче ветрено и волны с перехлестом…»
  
  На прошлой неделе исполнилось 85 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
• Три фронта Равиля Замалетдинова
  
  В праздничном номере нашей газеты, посвященном Дню Победы, мы уже рассказывали об участнике Великой Отечественной войны Равиле Серазетдиновиче Замалетдинове, который бил врага на Западном фронте с фашистской Германией, участвовал в боях на Восточном фронте с милитаристской Японией. Сегодня – продолжение рассказа о том, как он, уже на трудовом своем фронте, за многие годы работы геологом прошел большой путь, одерживая и здесь победы при открытии новых месторождений и минералов Восточной Сибири.
• «Тихий Дон» навсегда
  
  120 лет назад родился Михаил Шолохов.
• Как воевали наши деды
  
  Великая Отечественная не обошла ни одну семью. Если не на фронте, то у станков и в поле ковали Победу миллионы советских людей. Так и в нашей семье Кушкиных: отца не призвали в армию потому, что он работал на секретном тогда иркутском авиазаводе и имел бронь, а его папа и младший брат сражались в рядах Красной армии. Так выпало, что их мимолетная встреча произошла нежданно, но о ней они узнали лишь после... войны, когда на всю страну прогремел художественный фильм «Встреча на Эльбе».
• «Дорога долгая была»
  
  Из старинного сибирского села Хомутово, что под Иркутском, в годы Великой Отечественной ушли на фронт 600 жителей. Почти каждый третий не вернулся. А вот его судьба сберегла.