НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Известный неизвестный Хемингуэй

15 Октября 2019 г.

Биографии известных личностей, в том числе и писателей, интересны многим людям. Среди тех, о ком имеется желание что-то узнавать, и писатель Эрнест Хемингуэй. Автор популярных произведений, надо отметить, был широко читаем в СССР. Но ценили Хемингуэя не только за писательский талант. Сюда примешивалась и политическая канва. Писатель был своим на острове свободы, и от этого еще более уважаем советскими гражданами. Внешне брутальный, он писал репортажи из горячих мест и был настоящим героем в представлениях людей – смелым, сильным, отчаянным. Книг о Хемингуэе создано немало, ниже приведен фрагмент одной из них, вышедшей из-под пера Николаса Рейнольдса.

Известный неизвестный Хемингуэй

В октябре началось официальное расследование его поведения в Рамбуйе, которое оторвало писателя от службы в 22-м полку и от романа с Мэри. Хемингуэй (и командиры с безупречным суждением вроде Дэвида Брюса) по-прежнему считал, что действовал правильно на пути в Париж. Впоследствии Хемингуэй не раз повторял, что заслуживает медали за разведывание наилучшего пути во французскую столицу, на котором у немцев не было сильной обороны. Он подчеркивал, что один из офицеров УСС «получил крест [За выдающиеся заслуги] за работу, сделанную мною в Рамбуйе и выложенную [французскому генералу Филиппу] Леклерку... который получил за десять центов то, что стоило не меньше $8,95». А вместо этого его призывают к ответу за поведение, неподобающее для военного корреспондента. Обвинения, выдвинутые, скорее всего, кем-то из тех журналистов, которых Хемингуэй в буквальном смысле послал в отеле Grand Veneur в августе, заключались в том, что он делал запасы оружия, командовал вооруженными формированиями и участвовал в боях за Париж. Эти пункты — все до одного справедливые — были нарушением устава вооруженных сил США, в соответствии с которым военные корреспонденты «не берут на себя командование, не могут давать указания военнослужащим и не имеют права носить оружие». Наказанием за «намеренное нарушение этих... положений устава... может быть... арест и депортация или передача дела в военный трибунал». Всё это было хорошо известно американским военным корреспондентам, тем не менее от них требовали подписания соглашения, оговаривающего детали.

Не прошло и нескольких недель, как слух об обвинениях против Хемингуэя распространился настолько широко, что привлек внимание командования. В конце концов, речь шла о знаменитости, а корреспонденты, выдвинувшие обвинения, знали, как действовать, чтобы их услышали. В конечном итоге генеральному инспектору Третьей армии пришлось начать расследование, и он вызвал Хемингуэя в свой штаб, находившийся тогда во французском городе Нанси. Генеральный инспектор затребовал письменные и устные показания. Хемингуэю пришлось ответить на ряд вопросов под присягой. Не опускаясь до откровенной лжи, но и не раскрывая полной правды, он ходил вокруг да около. Много лет спустя он рассказывал об этом так: «Я отрицал и подтрунивал [на свой лад] над этим делом и упорно отпирался от всего, чем гордился».

Это было оскорбительно. Одно дело не получить признания за то, что считаешь заслуженным, и совсем другое — оказаться в центре расследования, которое может привести тебя в трибунал в зоне военных действий. Это было бесчестьем для того, кто дорожил своей репутацией храброго человека. К тому же расследование выставило напоказ неоднозначное отношение Хемингуэя к власти и закону. Его последний биограф Майкл Рейнольдс, рассматривая армейское расследование в более широком контексте, пришел к заключению, что писатель на протяжении большей части своей жизни «испытывал сильный, почти безотчетный страх перед законом, его применением и судом... Он мог шутить относительно своих показаний под присягой... однако в них не было ничего забавного», пока генеральный инспектор не прекратил расследование.

В ноябре Хемингуэй вернулся в 22-й полк. К этому времени часть подошла к основной линии обороны врага вдоль германско-бельгийской границы — полосе укреплений, которую немцы называли Западным валом. На пути полка лежал Хюртгенский лес, где сеть бункеров и огневых точек сочеталась с естественными препятствиями в виде густых зарослей, глубоких лощин и рек. Хотя лес находился всего в нескольких километрах от немецкого приграничного города Ахена, к нему было очень трудно подобраться и тем более пройти через него. Там почти отсутствовали дороги, а те, что существовали в 1944 г., были по большей части узкими и разбитыми. По пути в полк Хемингуэй обратил внимание на ряд лесистых холмов с прогалинами, откуда солдату был хорошо виден противник, находившийся внизу. Холод и дожди, зарядившие в конце осени 1944 г., тоже не способствовали продвижению 22-го полка.

Во время тяжелых боев с 15 ноября по 4 декабря, когда полк потерял более 2700 человек, Хемингуэй тенью следовал за Ланхемом на его командном пункте и поле боя, наблюдая за происходящим и изредка давая советы. Как-то раз они оказались в блиндаже одного из командиров батальона на передовой. Майор был совершенно измотан, и Ланхем сказал Хемингуэю, что надо бы сменить его. Хемингуэй в ответ заметил, что это делать ни к чему: над этим человеком витает дух смерти и жить ему осталось недолго. Не прошло и 10 минут, как им сообщили, что в блиндаж попал снаряд и майор погиб.

Хотя и не так активно, как в Рамбуйе , Хемингуэй всё равно предлагал свою помощь в критических ситуациях. Когда 22 ноября немецкая пехота атаковала командный пункт полка, Хемингуэй схватил автомат и помог отбиться. Во время другой контратаки ранним утром через несколько дней немецкие танки и пехота прорвали линию обороны полка. Командир батальона, который поднял тревогу, одной рукой отстреливался, а другой держал трубку полевого телефона. На сей раз Хемингуэй и полковник оказались не рядом, но Ланхем вызвал его, улучив мгновение в шквале боевых приказов. «Сейчас буду, ждите», — мгновенно отреагировал Хемингуэй. Чтобы добраться до Ланхема, он пробежал через просеку, где полегло немало бойцов, и оставался рядом с полковником до тех пор, пока американцы не остановили немцев и не заставили их сдаться. Для Ланхема это стало еще одним поворотным моментом в их отношениях, который он запомнил на всю жизнь. Много лет спустя он написал, что из всего, оставшегося в его сердце с тех дней, ничто не было более ярким, чем память о той ночи.

В глазах Ланхема и его солдат поведение Хемингуэя в Хюртгенском лесу заслуживало уважения. Прежде всего, он был хорош в компании, всегда делился запасами виски и говорил о том, что волновало его самого и интересовало других: о том, как его сын Джек пошел на службу в УСС и как его сбрасывали с парашютом на оккупированную территорию Франции, о том, как его недостойная жена Марта требовала развода, и о том, как спариваются африканские львы. Хемингуэй даже демонстрировал, как лев добивается от львицы того, чего он хочет. И, хотя его работа заключалась в подготовке репортажей о сражениях, он рисковал точно так же, как те, кто сражался. Писатель ходил за проволочные заграждения в атаку вместе с пехотой, всегда сохранял спокойствие, брался за оружие, когда приходилось вступать в бой, и не раз проявлял то самое шестое чувство, которое отличает искусных воинов от всех прочих.

В последний день их пребывания в лесу, 4 декабря, когда остатки полка, отчаянно нуждавшиеся в передышке, стали выводить в тыл, шестое чувство Хемингуэя спасло жизнь и ему самому, и его товарищам. Густой низкий туман в тот день не позволял видеть дальше чем на несколько метров вперед. Машина Хемингуэя медленно двигалась по раскисшей дороге, вместе с писателем в ней ехал корреспондент Уильям Уолтон. Неожиданно раздался звук распарываемой ткани, что это было, понял лишь Хемингуэй. Крикнув водителю Пелки «Прыгай!», он вытолкнул Уолтона в придорожную канаву и накрыл его своим телом за секунду до того, как немецкий истребитель прошил очередью их джип. Потом истребитель сделал второй заход и вновь выпустил очередь. Пули легли по центру дороги, не задев лежавших в канаве людей. Хемингуэй невозмутимо отстегнул флягу от пояса и предложил Уолтону глотнуть. Напиток отдавал металлом, но Уолтон никогда не пробовал ничего лучше. Троица поднялась, соскребла грязь с одежды и побрела мимо дымящихся обломков своей машины.

Последняя вылазка Хемингуэя вместе с передовыми частями совпала с наступлением в Арденнах во второй половине декабря 1944 г. Гитлер бросил танки и пехоту — в целом около 30 дивизий — на слабо укрепленную часть фронта союзников в нескольких километрах от того места, где окапывался Ланхем со своим полком. Когда началось это последнее крупное сражение на западе, Хемингуэй находился в Париже с Мэри. Но долг опять позвал его в дорогу. Бартон, командир дивизии, сказал Хемингуэю по телефону, что это «довольно горячее шоу», такое, которое нельзя пропустить. Хемингуэй считал, что он обязан отправиться на фронт и написать о происходящем.

К тому моменту, когда Хемингуэй добрался до линии фронта, немецкое наступление начало захлебываться, а его стремление снова оказаться в гуще сражений тоже стало сходить на нет. Сражения не только пьянили, но и высасывали силы, особенно зимой 1944–1945 гг., которая выдалась очень холодной, с дневной температурой не выше –10 ºС. Даже для писателя-воина это было слишком, и он принял приглашение Ланхема устроиться на его командном пункте, располагавшемся в уютном доме недалеко от города Роденбур в крошечном государстве Люксембург. Хемингуэю пришлось спать на одной большой кровати с коллегой-журналистом (правда, у каждого был собственный комплект постельного белья). У него начался жар, температура подскочила до 40 ºС, и потребовалось вмешательство полкового врача. Хемингуэй никак не мог согреться, даже в двух меховых куртках. Доктор определил, что это бронхит, и прописал покой и антибиотики.

К январю 1945 г. исход войны в Европе был предопределен, как и в январе 1939 г., когда казалось, что вступление войск Франко в Мадрид — всего лишь вопрос времени. Хемингуэю не надо было ждать заключительных титров на экране, чтобы понять, как закончится фильм. Ему нужно было ехать домой, чтобы привести себя в порядок, восстановить силы и начать писать. После выхода в свет романа «По ком звонит колокол» в 1940 г. у него не было серьезных публикаций (и гонораров), кроме новостных репортажей. Без новых доходов он чувствовал себя «полным банкротом».

Хемингуэй стал искать возможности отправиться домой, что было непростой задачей в начале 1945 г. Место в самолете, летящем через Атлантику, удалось получить лишь в первых числах марта. На Кубе он вновь погрузился в размышления о том, что значат для него годы войны и как лучше написать о них.

Книгу Николаса Рейнольдса «Писатель, моряк, солдат, шпион. Тайная жизнь Эрнеста Хемингуэя, 1935–1965 годы» (перевод Вячеслава Ионова) представляет издательство «Альпина нон-фикшн»

  • Хемингуэя всегда тянуло к опасности, риску и тайным операциям. Ярый антифашист, он чуть ли не с болезненной одержимостью стремился участвовать в разведывательной деятельности и сражениях на двух континентах. Его захватила война в Испании, он ездил в Китай в разгар Японо-китайской войны, охотился на немецкие подводные лодки в Карибском море, принимал участие в освобождении Парижа, наконец, поддерживал революцию на Кубе и приход к власти режима Кастро. Участие в этих событиях приносило впечатления и служило пищей для творчества, но в итоге стало и одной из причин его трагического конца.
  • Автор рассказывает полную историю скрытой стороны жизни Хемингуэя, о его связях с советскими спецслужбами и такими американскими ведомствами, как ФБР, Госдепартамент, разведуправление ВМС и Управление стратегических служб — предшественник ЦРУ. Книга представляет собой литературную биографию, написанную в духе триллера. Она значительно расширяет существующие представления о загадочной личности Папаши Хэма и адресована всем почитателям его творчества и любителям шпионских историй.

На портале "Мои года" можно найти публикации, посвященные многим интересным личностям. Есть что почитать и прямо здесь:

Polit.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!